Александр Карповецкий - Участковый. Ментовские байки. Повести и рассказы. Книга первая

– Гена, запрокидывай голову кверху! Эх, холодной воды бы сейчас! А ещё лучше – льда, а?

Он кивает.

– Да только где ж его взять?!

Суечусь в лифте возле товарища, а чем тут поможешь? Но он, молодчина, стойко переносит боль, не издав ни стона. Лифт, наконец, останавливается, и мы, не солоно хлебавши, выходим из подъезда.

– За нами, я убежден, оттуда наблюдают, – говорю, намекая на окна. – Нельзя нам засветиться, – говорю Сидорову и тяну за собой, молчаливого и униженного, на узкую асфальтовую полоску возле самой стены дома под окнами первых этажей.

Смекаю, что в соседнем доме на первом этаже проживает знакомый гаишник. Решительно и быстро двигаемся к нему.

Гена, видно, хочет что-то сказать:

– Молчи, обсудим ситуацию после. Сейчас нам бы льда! Обещаю: этого коварства братьев я на тормозах не спущу! Подведём их под статью «спекуляция».

– Но не сегодня, да? – чувствую, выговаривает Сидоров мне.

– Ничего, не сегодня, так завтра. Дайте только срок!..

– Да какие за это срока?! Я-то – гражданский!

– Да, был бы ты по форме, не отвертелись бы.

– А сейчас что, отвертятся?

Разочаровывать Сидорова мне не хотелось.

– Вот и пришли!

На счастье, сотрудник дорожно-постовой Рысев оказался дома, хотя, казалось, долго жму кнопку звонка. Открывается первая дверь тамбура.

– Привет, Виктор! Окажи-ка нам срочную помощь!.. Тащи давай лёд!.. Мы на задании… Это мой внештатник Геннадий… В соседнем доме, на алкоточке нам только что дали в нос.

– Да вижу! Чего толпитесь? Проходите в коридор. Я мигом…

Гаишник пулей улетает на кухню, откуда доносится шкворчание зажариваемой рыбы. Слышны только обрывки его разговора с женой. Виктор несёт Сидорову кусочки льда, отковырнутые из стенок морозильника, завёрнутые в чистую белую тряпку; тут же пригождается и небольшое полотенце, обильно смоченное холодной водой.

– Что у вас за задание такое?

– В свадебных костюмах сняться на телевидении.

– Шутники! Ладно, моё дело кровь остановить… Но если надо – пойду с вами брать точку! Мстить будете?

– Нет, не сегодня.

– Спасибо, друг! – говорит Сидоров.

– Да чего там!.. Могу предложить жареной рыбы, позавтракаете с нами?

– Будешь? – спрашиваю Сидорова.

Он отрицательно мотает головой.

Итак, всё должно было идти по утвержденному плану. Сидорову открыли дверь, он зашёл в квартиру, попросил продать пол-литра самогона. Вместо него он получил в нос прямо на лестничной площадке. Отчего же Сидоров даже не успевает среагировать? Вывод однозначен: его вычислили. Элементарно узнали! Но если так, он в гражданском платье, имеет право с утра опохмелиться… Нет, слишком часто мы всюду показываемся вместе. Сидоров проживает тут же, в соседнем доме, и я не раз бывал у него, в результате бесчисленное количество раз мы прошлись и у алкоподьезда. А признать Сидорова – пустяки, стоит ему только кому посмотреть в глаза… Косоглазие!

Конечно, во всём я винил одного себя. Не смог предвидеть такой существенной мелочи! Ладно, Сивухины, продавайте пока своё пойло, но стану дневать и ночевать на участке, пока с вами не поквитаюсь за товарища!

Я уже мечтал, как ловлю нескольких новых покупателей, опрашиваю их в конторе и слышу в их признании фамилию Сивухиных. Затем я неожиданно заявляюсь к братьям с участковым Кондрашовым, отключаю свет и жду возле двери, пока они не откроют её, ибо без электричества завод встает. «И оформим мы вас, братья-кролики, сперва за мелкое хулиганство, подержим до утра в «предвариловке», а поутру я сам лично отвезу вас в наш справедливый народный суд. Со всем вашим скарбом! Вот бы когда я согласился, чтобы меня сняли на Первом канале, и о моём подвиге узнали на родном Полесье! И уж я продемонстрировал бы, как вы, Сивухины, бросаете в самогон таблетки аспирина, чтобы у местных алкашей лучше деревенели их мозги! Можно было бы пригласить в ассистентки бывшую артистку театра и кино Нино, у которой на самогонщиков тоже вырос большой зуб.

– Ну, всё, брат, спасибо, ещё раз низкий поклон жене.

– Простите, братцы, – она не вышла из кухни, стесняется, вы застали нас чуть не в неглиже.

– Ничего! Главное – лёд!

– А остальное скрупится-смелется! – пытается пошутить Сидоров.

– Вы точно не на задание? А то ведь я сейчас, мигом!..

– Сказано же – ждёт телевидение! Строго двоих!

– Ну, ладно… Как-нибудь позвоните, что там у вас да как?..

– Договорились!

За нами закрывается дверь, тает запах жареной рыбы с луком («Эх! Сейчас бы под рюмочку!..»), и мы удаляемся.

Медленно движемся с Сидоровым ко второй алкогольной точке, выявленной мною недавно в двадцать восьмом доме. Ни я, ни поникший было духом, но уже пришедший в себя от прямого удара в нос, Геннадий вслух больше не вспоминаем о телевидении. Мои «командирские» показывают десять двадцать пять. Приедет телевидение к нам в Братеево или не приедет – оба делаем вид, что нам теперь по барабану. Разве что причины такого отношения к известности теперь у каждого свои, особые. У меня задание, а у помощника – помятый вид, и родные в Чувашии, видя такое, могут составить не верное представление о борющейся с самогоноварением Москве… Самогонный аппарат у братьев Сивухиных мы не конфисковали. На алкоточке Сидорова травмировали, разбив ему нос: узнав в глазок подсадную утку, устроили ей сюрприз, как только её нос оказался в досягаемости кулака – тут же и пострадал.

Дорогой, извиняюсь перед Сидоровым:

– Я тебе коньяк поставлю, точно!

– Опять то когда ж будет! А я бы сейчас от стакана не отказался.

– Вот возьмём товар, имеешь право подлечиться.

Он обрывает:

– Нет, я сам хорош! Со своим косоглазием лезу прямо в малину, которую гоняю! Это ты прости меня, Сеня!

– Да чего прости?! Лопухнулся я! Жаль только, что это не гарантирует от дальнейших ошибок. Сколько ещё от меня пострадает невинных!

– Надеюсь, это репетиция перед интервью. Наказания без вины не бывает…

– Не забудь сказать это корреспонденту!

Мы посмеялись.

– Ладно, никто не виноват. Это судьба!

На душе у меня полегчало. Проанализировав неудавшуюся попытку, мы с боевым настроем подошли к дому, где круглосуточно и с большим размахом работала вторая самогонная точка на моём участке. Направляемся сначала прямиком в квартиру грузинки Нино, жившей над точкой этажом выше.

Нажимаю на звонок: два коротких и один длинный – условленный сигнал, это важно: к Нино частенько, перепутав квартиры, наведываются за самогоном. Она встречает таких гостей крепким словом и железной трубой от пылесоса. Под горячую руку не так давно едва не огрела меня самого. Это до знакомства. На счастье, тогда я был в форме. Теперь Нино моё доверенное лицо, осведомитель, и я могу зайти к ней пошептаться в любое время суток, когда разрешит её муж-сценарист. Правда, для этого с мужем ещё надо было познакомиться лично.