Александр Карповецкий - Участковый. Ментовские байки. Повести и рассказы. Книга первая

Вдогонку мы услышали смех не чистого на язык капитана.

По дороге в опорный пункт милиции наставник решил расспросить меня: откуда я родом, какое получил образование, как попал в милицию? Но почему перевёлся с должности дежурного отдела вневедомственной охраны на такую неблагодарную, «собачью» должность, спрашивать больше не стал. Я, в свою очередь, интересуюсь, почему должность участкового – «собачья»?

– Собачья или не собачья, а с кондачка на этот вопрос не ответить, – нехотя отвечает он. – Да и вообще, тут кому как…

– Вот я… по образованию историк. Осилю участок?

– Уверен, справишься. Образование здесь особой роли не играет, здесь другой талант нужен, разве что для продвижения в должности. Вот ты только что слышал о вышедшем на пенсию майоре Черникове…

– И в чём фишка?

– Черников имел за душой техникум, вроде лесной промышленности.

– Лес рубил и щепки летели?

– Это не про него. Честно дослужился до звания майора, проводили с почётом, его уважали, жители тоже. И кличка его была соответствующая…

– Уже понял – «Анискин».

– Ага, не одного фантомаса на место поставил. Начинал службу, когда Орехово-Борисова в помине не было. За железнодорожной платформой Москворечье, по сторонам Каширского шоссе, были сплошь деревни – Сабурово, Орехово, Борисово, Братеево и Рабочий посёлок. И гонял же он аборигенов и всякого рода забулдыг! Стоило посмотреть, как кидается врассыпную публика, завидя издалека «Анискина». Правда, ему мстили, другой бы утихомирился, а он наоборот, по горячности мог составить на одного задержанного три-четыре протокола одновременно: за тунеядство, распитие спиртных напитков, мелкое хулиганство и брошенный под ноги окурок.

– Уважал «Кодекс об административных правонарушениях»! – поддакнул я. Наставник посмотрел на меня странно, будто с неодобрением. Я умолк.

Пришли в милицейский опорный пункт в здании местного ДЭЗа. Капитан открывает стоящий в одной из трёх комнат серый железный сейф, достает оттуда ключ, идёт в соседнюю смежную комнату, где стоит почти такой же напольный непробиваемый шкаф. Открыв и его, протягивает мне ключ. Из железного чрева, явно с юридической литературой и папками с документацией, извлекает небольшую светло-зелёную книжицу в мягкой обложке, потускневшую от времени и любовно потрёпанную. Затем, приняв торжественную позу, он вручает мне наследство предшественника и крепко пожимает руку.

– Держи, историк, «анискинский» кодекс, сокращённо зовётся «коап», наш с тобой основной закон для повседневного использования.

– Спасибо.

– Поначалу откроешь статью сто шестьдесят вторую – появление граждан в общественных местах в пьяном виде, вызубришь наизусть, как «Отче наш». Вторая, по важности, статья, – наставляет далее, – сто пятьдесят восьмая – по мелкому хулиганству. Они обе важны и равнозначны… А вообще, мой тебе совет, сразу изучи статей десять, я напишу какие.

– И всего-то?

– Остальные, – добавляет самодовольно, что обошёл всю юриспруденцию, – в повседневной работе не понадобятся. К примеру, не реже двух раз в году будешь проверять владельцев охотничьего оружия, за неправильное хранение будешь составлять административные протоколы. Ну, и всё такое… Главное, что? – не знаешь статью – открыл «кодекс», а там ответ. Уразумел?

– Уразумел. Я и прежде его чтил.

– Вот и хорошо. Да, запомни ещё первое правило…

– Я так и знал…

– Чего знал?

– Что ещё есть и правила.

– Шутишь? Запомни, работу твою руководство будет оценивать по показателям административной практики, где главная единица измерения есть «палка»!

– А!..

– Ну, да! А говоришь, что учёный! Составил, к примеру, в рабочую смену два протокола, и это потянет на сорок протоколов в месяц. Тебя тут же заметит руководитель службы Божков, зовут Василь Михалычем, запомни, он тебе и «царь, и бог».

– А я уж подумал это вы, мой наставник.

– Не преувеличивай. А я гляжу, ты весёлый человек. Одобряю. Только шеф весёлых не любит, так ты ему больше «палок» обеспечь, вот и похвалит на совещании, а то и в пример поставит.

– Может, и передовики-стахановцы у вас есть?

– Не отделяй себя от коллектива. Теперь это и твоё! За полгода отличишься – доложат в район полковнику Кравченко, первый замначальника «рувэдэ», курирует службу участковых.

– Видел я его, он обстоятельно побеседовал со мной перед назначением на должность.

– Вот-вот, это он… Серьёзный руководитель, я и говорю – выйдешь к нему со списком передовика, возьмёт на заметку… Никого не ругает и не хвалит, а вот к передовикам питает слабость, ценит! Сам посуди, надо же кого-то на районных совещаниях выделить, наградить?!

– Думаю, что каждому надо отрабатывать зарплату.

– Да. И ещё планки понадобятся на грудь… У тебя семья…

Через пятнадцать минут мы, дымя как паровозы, продолжили разговор, сидя в опорном. Мне казалось, что лёгкие бывалого капитана уже сдавали.

– Ух, гадость!.. Тебя интересует, почему нашу должность называют даже «собачьей»? Не знаю кто как, а я привык всё обнюхать и знать каждый свой угол! Кто и чем занимается, кто с кем дружит, с какой соседкой поругалась баба Нюра и по какой причине обиженный сосед Овсей положил за пазуху кирпич, ожидая случая, чтобы уронить его исподтишка на своего соседа Тимофея.

– И что, собакам всё это знать тоже полагается?

– Пошути, пошути, пока не на работе, историк… Когда сам будешь знать на участке не только жильцов, но и всех владельцев собак и кошек, вспомнишь меня. Увидишь, что люди делятся на две половины: кто любит собак и кто их ненавидит.

– Мне всё равно, что кошка, что собака.

– Это правильно. Тебе необходимо будет уважать и тех, и этих. Собаконенавистники, известно, регулярно пишут участковому жалобы на своих соседей… Читаешь в заявлении: такая-то собачка, по кличке «Ассисяйчик», чтоб она-де, скорее сдохла, нагадила в лифте, а её хозяин, Яков Абрамович, за своей любимицей не убирает. Ай-я-яй, каков подлец! Принципиально, не носит с собой совка и веника, как надо в просвещённой Европе. А он-то, такой весь чернявый да кудрявый, сделал хозяину собаки всего-то замечание, а в ответ сосед послал, как водится, на три буквы, и все знают какие. Обидно!.. – Дядь Юра расходился, видно, читал и Чехова или Гоголя. – Собачник мнит себя интеллигентом, шляпу носит! Чхал я на него самого и на его белую и пушистую болонку! Примите, товарищ участковый, к моему соседу самые строгие меры – арестуйте его на пять суток за оскорбление личности! Как тебе такой сюжет?

– Сюжет?

– Ну, да… Ты грамотный, уверен, когда-нибудь и книжку напишешь, в дополнение к опыту во вневедомственной… Закурим-ка ещё по одной!..

– Поссорившихся чеховских и гоголевских персонажей помирить никак невозможно, – далее продолжил он, словно прочитав мои мысли. – И ты, как представитель власти, не становись ни на чью сторону! Иначе сам станешь злым, как собачник! Святейший долг участкового – разобраться с заявителем собаконенавистником безо всякой собачьей злобы, но со слоновьим спокойствием в сердце! К тому же, поблагодарить его за правильную гражданскую позицию! Он ведь, как ни суди, вокруг прав! Если каждая собака будет гадить в лифте, то в «дэзе» не хватит и уборщиц! А если какой слон позволит себе такое в посудной лавке?!.. Пускай у заявителя от твоей похвалы за спиной вырастут крылья, пусть отныне он станет тебе стучать на соседа-собачника, и ты будешь знать о нем всё! Само собой, ты составляешь протокол на хозяина, подчеркнём, с той же любовью в сердце! Тебе – плюс, ты сделал «палку»! Чтобы этот любитель-собачник не обиделся на тебя, ты нахваливаешь и его тоже! Какая у вас обворожительная болонка! Никогда в жизни не видел такой красоты! В итоге, как говорится, и волки сыты, и овцы целы. А о слонах и говорить нечего, как и в Африке. Жалобщик остался доволен представителем власти – участковым, принявшим меры к его соседу, не посадил собачника на пять суток, как требовалось в заявлении, но и не спустил заявление на тормозах – оштрафовал владельца Ассисяйчика. И тут ты, Семён, как тот пёс из известного мультфильма, угодил и хозяину, и волку.