Калле Каспер - Убийство на улице Фельмана

– Я не к тому, что меня это убийство радует, – стала она оправдываться, – просто… просто…

– Просто что? – полюбопытствовал муж.

Диана не ответила, и он продолжил:

– Сразу видно…

– Любительницу детективов, – подхватила она. – Да, дорогой! У тебя тоже есть недостатки. Ладно, Андрес, выкладывай подробности.

Тот почесал в затылке, потом сморщил выразительное, да что там, красивое, несмотря на близкий полувековой юбилей лицо, собственно, он и сложения был недурственного и за те годы, что Диана его знала, не растолстел, не обзавелся брюшком… хотя при его язве… что ж, он и не исхудал, как то случается частенько с желудочными больными, словом, был в отличной форме и нравился женщинам… так, во всяком случае, утверждал Калев, добавляя, правда, неизменно, что кузен из верных или, по крайней мере, почти верных мужей. Диана верила этому лишь наполовину, поскольку жена Андреса, дама вполне достойная, художница, зарабатывавшая себе и в какой-то степени семье на скромное существование оформлением книг, в смысле, рисованием обложек, учитывая, что иллюстрирование литературных произведений в современном мире приказало долго жить, ничего не потеряла бы от близкого знакомства с косметологом, парикмахером, визажистом и прочими человекодизайнерами…

– Ну же, – сказала Диана нетерпеливо. – Не морочь голову! Я и так все знаю. Яд был в стакане. Не правда ли?

Андрес снова кивнул.

– Цианистый калий?

Андрес кивнул еще раз.

– Разумеется, – уронила Дина небрежно, но с оттенком торжества.

– Интересно, – сказал Калев, – где у нас тут можно достать цианистый калий? Вряд ли он водится где-либо еще, кроме страниц детективных романов. Но из книги его вряд ли извлечешь. Даже химическим путем.

– Достать можно, – сообщил Андрес сдержанно. – Но проверять каждого, кто там у вас, на чердаке, в тот вечер был, слишком долгое дело. Сорок четыре человека, не считая жертвы. Конечно, если не удастся решить проблему иначе, тогда придется…

– Иначе? А именно? – спросила Диана.

– Мотив, – бросил Калев.

– Вот, – сказал Андрес. – И здесь-то вы и можете мне помочь.

– Каким образом? – задала очередной вопрос Диана.

– Так ведь убийца кто-то из ваших соседей. Как ни мало вы с ними общаетесь, но живя в доме добрых сорок лет… Я говорю о Калеве.

– За последние годы треть жильцов сменилась, – пробормотал тот.

– И все-таки! Даже мне уже известно, что у кое-кого в доме был вполне весомый мотив.

– Не знаю, не знаю, – проговорила Диана и замолчала.

Они с Калевом переглянулись. Если мы с тобой не стали бы из-за этого никого убивать, сказал ей взгляд мужа, еще не значит, что и другие думают и поступают так же…

Андрес не обратил на этот немой разговор внимания.

– Так и быть, посвящу вас в детали, – сказал он. – Итак. Яд действительно оказался в стакане, иначе, впрочем, и быть не могло, поскольку вино пили все или почти все, но тем не менее других пострадавших нет. Подсыпали отраву в течение примерно десяти минут, предшествовавших убийству. То есть с того момента, как отпив несколько глотков, госпожа Туксам поставила стакан на стол и стала вынимать из сумки бумаги, которые предстояло на собрании рассмотреть, она ведь была членом правления, и до той минуты, когда по предложению председателя товарищества выпили за… не знаю уж, как он сформулировал свой тост. В промежутке она к стакану не прикасалась, так, во всяком случае, утверждают две дамы, обсуждавшие с ней одну из тем, которой должны были в тот вечер коснуться. Так что убийца подобрался к стакану именно в эти десять-двенадцать минут.

– И никто ничего не видел? – удивилась Диана. – Столько народу…

– Так оно и бывает, – вздохнул Андрес. – Ты ведь тоже там сидела. В двух метрах. Но…

– Я смотрела в другую сторону, – возразила Диана.

Наблюдала за фифой, могла б добавить она, поскольку вспомнила, что рассматривала фифину шевелюру, выкрашенную, по ее наблюдениям, совсем недавно, может, даже накануне собрания, в модный ныне медно-красный цвет, и думала, что почти никому этот оттенок не идет, фифа исключением не была… Не идет, и все-таки половина женщина в этот тон выкрасилась, почему, они и сами того не знают…

– А Калев?

– Я был занят разговором, – сказал тот.

– Ну вот. И все остальные отвечают в таком же духе. Если кто-то и видел что-либо, то не придал этому значения или же…

– Или же, – немедленно встряла Диана, – надумал шантажировать убийцу.

– Перестань нести чушь, – сказал Калев, – не то я выкину из дому всех твоих Агаток, Стаутов, Гарднеров и прочее разлагающее мозги чтиво.

– В наше время и это не исключено, – возразил Андрес. – Я имею в виду шантаж. Если есть бедняки и богачи, становится актуальной и тема, так сказать, перераспределения доходов. Любым путем. Но я все-таки не думаю, чтобы среди здешних бедняков объявился шантажист. У нас нет традиции.

– Ну хорошо, – сказал Калев утомленно. – Что дальше?

– Дальше, – ответствовал Андрес невозмутимо, – поговорим о мотиве. Вам известно, конечно, что Ану Туксам была собственницей не только своей квартиры, но и двух других?

– Известно, – сказала Диана неприязненно.

– А как она этого добилась, знаете?

– Приблизительно.

– Она была на редкость ловкой бабой, – буркнул Калев.

– Именно так! Она начала действовать, когда другие только свыкались с ситуацией. Едва появился закон о реституции, как она ринулась в бой. Достала где-то, раскопала в архивах ли еще каким-то образом, но извлекла на свет список бывших собственников, больше половины которых уехало в конце войны на запад, написала им самим, кое-кто из них был еще к тому моменту жив, или наследникам, предлагая перекупить квартиру. Трое согласились. Неудивительно. Возвращаться, доказывать права, потом возиться с арендаторами при всех тех ограничениях, которые предусматривал закон, за, в их понимании, гроши… Не вскидывайся, Калев, с нашей точки зрения они оказались в выигрыше, но если взглянуть на дело с их позиции… Подумай, сколько возни и времени или денег нужно было на то, чтобы реально получить обратно свою квартиру, если б уж пришла фантазия вернуться и вселиться в нее… Собственно, такое могло бы прийти в голову разве что тоскующему старцу, а людям помоложе, которые где-то в Швеции или Канаде родились, ехать в Эстонию совсем уж ни к чему… Тут бы получить хоть что-то… Клок шерсти с паршивой овцы. Словом, она оформила на себя три квартиры, кроме своей собственной, поставив жильцов перед фактом: платить аренду, искать другое жилье или выкупать это. Одна семья, самая бедная, выехала сразу и вообще оставила Таллин, перебралась в провинцию, где было проще устроиться. А две здесь. Первую квартиру, ту, которая освободилась, Ану продала, получила три четверти миллиона, сумма по тем временам огромная, настоящему собственнику она выплатила сущую безделицу, меньше ста тысяч.