Ярослава Казакова - Чудо заморское. Повесть и рассказы

– Ты не знаешь, у неё есть кто-нибудь? – Спрашивал его Демич буквально на днях, имея в виду Ираиду.

Знаменитому художнику не так просто выкроить время для друга, попавшего в страшную аварию, но он смог, и чемпион мира по плаванию Александр Фарини был безмерно рад видеть его у себя в палате. Их дружба долгие годы не была омрачена ничем, но Роман в последнее время вбил себе зачем-то в голову, что они с Иреттой могли бы быть идеальной парой.

– Кажется, у неё никого нет, но я могу ошибаться, – осторожно ответил Александр на вопрос друга.

– Я тоже ничего не могу понять. Она с радостью принимает все мои предложения о сотрудничестве. Никогда не отказывается пойти со мной куда-то. Даже подарки мои принимает, правда, потом сразу дарит примерно такие же по стоимости, – Александр с трудом скрыл злорадную ухмылку. – Неужели я для неё недостаточно хорош? Ты, я знаю, точно не дотянул до её требований – можешь в любой момент куда-то сорваться, что-то натворить, а я…

– Может, она любит кого-то другого? – Выдвинул Александр смелое предположение.

– Кого? – Досадливо поинтересовался Роман. – Старого индюка Дюруа? Пьянчугу Мартина? Дурачка с печки бывшего мужа? Смешно.

Александр согласился, что и впрямь смешно любить кого-то другого, когда есть он – Роман Демич, красавец и талантище, модный художник-зожник, состоятельный человек вдобавок. Настоящий подарок!

– Она почти никогда не отказывается провести со мной время, но при этом ведёт себя, как сестра или… даже не могу сформулировать, как кто ещё! – Злился Демич.

– Как товарищ по команде, – подсказал Александр, и старый друг согласился с ним горячо.

– Именно! Как товарищ по команде! Кстати, очень жаль, что мы с тобой в этом сезоне так и не выбрались покататься на горных лыжах…

Роман оседлал своего любимого конька и оставил жалобы на непонятливость Ираиды. Теперь она сидит перед Александром, почти обнажённая, невероятно красивая в свете предзакатных лучей, заливающих её странную, похожую на смесь кабинета со спортивным залом, спальню и рассказывает, какой Демич ей замечательный друг.

Неожиданно Ираида обрывает себя на полуслове, потому что взгляд её падает на настенные часы. Часы в её небольшой, уютной квартирке повсюду, и тишину чистых, светлых комнат наполняет негромкое, стрекочущее тиканье.

– Нам пора собираться! – Выстреливает она, спрыгивая с кровати.

– Подожди! – Умоляет Александр. – Завтра ты улетишь, и мы ещё столько не увидимся!.. Ты уверена, что начало процесса нельзя перенести? Примерно через месяц я смог бы поехать с тобой и…

– Через месяц ещё рано, – возразила Ираида. – Доктора говорят, что тебе лучше никуда не ездить до лета. А начало процесса я уже столько раз передвигала, что теперь мне вряд ли пойдут навстречу.

– Тебе надо было подготовиться, как следует.

– Да. Ещё я не могла оставить тебя в том состоянии, в котором ты…

– Ты откладывала процесс из-за меня?!

– Я не хотела говорить с тобой об этом.

– Ты хотела со мной говорить вообще о чём-нибудь? – Александр снова начинал заводиться. – Такое ощущение, что я для тебя…

Он умолк, почувствовав её нежные губы на своём виске. Он не в состоянии долго сердиться на Иретту. Ещё он не в состоянии жить без неё. Он пытался, но это не привело ни к чему хорошему. Только двух ни в чём не повинных девушек сделал несчастными. Неважно, что Иретта уезжает на месяц, а то и больше, потому что теперь они вместе, и никакая сила не заставит Александра забыть о ней.

Он проснулся на следующее утро в своей палате с чувством тягучей, липкой грусти. Ему показалось, что вчерашнего дня не было, и он всё выдумал от безысходности.

– Кто принёс тебе этого очаровательного медведя? – Спросил через несколько часов Демич, стоя в лучах полуденного света, который делал его похожим на древнескандинавское божество.

Огромный белый медведь с полосатым шарфиком на шее восседал в кресле, свесив толстые лапы. Демич тоже видит его, значит всё в порядке: вчерашний день был.

– Иретта, – просто ответил Александр на вопрос друга.

Он не собирался делиться с ним подробностями фантастического вчерашнего дня.

– Она навещает тебя? – Искренне удивился Роман.

– Случается иногда, – согласился Александр, радуясь, что здесь нет доктора Ренци, и некому просвещать Демича о том, что Ираида, как любит говорить великомудрый эскулап, «редко покидает его палату в последние два месяца».

– Иретта любит дарить подарки, – заметил Роман и заговорил о своей последней выставке и о том, как ему жаль, что знаменитая писательница Ираида Рудова не может на этот раз принять участие в её работе.

Александр слушал его с чувством лёгкой досады. «Надеюсь, ты уйдёшь до четырёх», – подумал он грустно. В четыре часа Иретта обещала выйти на связь.

– Рудова! Ты совсем озверела? Что ты сейчас такое сказала в зале суда?

– Я сказала то, что все слышали. Для особо одарённых повторяю ещё раз, в более доходчивых выражениях. Итак, неважно, заберёте вы с Рыльниковой свой иск или нет, я всё равно буду…

– Вяткиной! Фамилия моей жены – Вяткина!

– У так называемой твоей жены может быть любая фамилия, но по сути она Рыльникова – дочь алкоголика, бывший неблагополучный подросток, человек с гнусным прошлым и богатыми криминальными связями. Рыльниковой она родилась, ей же и останется навеки, какой бы лох ни записывал её на свою фамилию.

– Всё сказала? – Голос бывшего мужа, бывшего защитника сборной России по футболу и бывшего уважаемого человека звучал непривычно зло и даже сварливо.

– Боже, в кого ты превратился! – Ираида вскинула изящные кисти рук в притворном изумлении. – Однако это ещё не всё. Она тебя скоро ещё импотентом сделает. Или уже?

Последние слова были произнесены с таким издевательским сочувствием, что Вяткину впервые в жизни захотелось ударить женщину.

– Ты заберёшь свой иск или нет? – Спросил он звенящим от напряжения голосом.

– Нет, конечно. Я уже доказала всем, что измены не было. Рыльникова подставила меня с помощью своего криминального знакомого Сергея Коб…

– Может, хватит? – Выдохнул он устало.

– Хватит мне тогда, когда я ссужу с тебя компенсацию за моральный ущерб, клевету и недостачу по алиментам на девочек. Думал, я буду довольствоваться жалкими объедками со стола Рыльниковой, да ещё и радоваться при этом?

– С моральным ущербом и алиментами более-менее ясно. При чём здесь клевета?!

– Ты назвал меня однажды проституткой. Прилюдно. Помнишь?

– Это было…

– Это была клевета, – произнесла Ираида с нажимом, – и тому есть десятки свидетелей. Однако для доказательства в суде достаточно двух.

– Похоже, материальные дела твои – швах! – Произнёс Вяткин насмешливо. – Куда же ты дела гонорар за ту книжонку, в которой полила помоями меня и всех, кто мне дорог? Воистину, человек делится только тем, что сам имеет.