СтаВл Зосимов Премудрословски - Загадочные переводы участкового генерала Клопа

– -Я вас всех кормлю! – гордо в полголоса ответил отец и выпучил грудь. Его лицо стало кайфа-мудрым.

– -А бабушка кто? – спросил сын, ковыряясь в носу.

– -Не ковыряйся в носу, сын, сегодня не день шахтёра, – и ласково убрал руку с головы сына, – …бабушка у нас – КГБ. Старое родное КГБ.

– -А что такое КГБ? – перебил сынок.

Отец отпустил сыновью руку и, отведя свои глаза от сына, уставился, как баран на новые ворота, на портрет Дзержинского. – -КГБ – это то же, что и ФСБ. Только старое как бабушка. И справедливая, не то, что сейчас, всё продажное… В общем, бабушка – это ФСБ…

– -КГБ… – поправил сынок и, накатав в глубине ноздрей башик сухих соплей, вытащил, посмотрел на него и, прокусив его клыками, выплюнул, сморщив нос. – тьфу…, солёная.

– -НЕ жри козюли, что тебя мать не кормит?! – возмутился отец.

– -Нет, ты кормишь.

– -Я зарабатываю на корм. А мать варит и кормит из того, что я заработал. Понято?

– -Принято, понято, приём…

– -Молод`ец, твой отец, а ты…?

Сын встал в постойке «СМИРНО», как намуштровал его батяня.

– – Молодцы в конюшне стоят, а я М`олодец.!!…

– -…Засранец… хе-хе-хе… Сссалага. – Оттила шлёпнул подзатыльник сыну нежно, но Изя увернулся и нанёс контрудар прям в пятак (нос) отцу, как он учил.

– -Ух… – взбодрился Оттила, скрыв боль, рука только дёрнулась, и глаза прослезились, – Ну так, кормит вас мать или нет?

– -Кормит. Вкусно кормит… – сынок стал ковырять в левом ухе… -А мы с сестрёнкой тогда кто?

– -А вы с сестрёнкой?.. А вы -НАРОД! – улыбнулся отец и одел очки, спустился со стола на стул и приступил писать дальше, встав на коленки, чтоб выше было.

– -А чё, значит, тогда к нашей ВЛАСТИ, на той неделе… это… другой Президент приходил…, Американский, КГБ спит, а народ волнуется?

– -Какой ещё такой Президент? – вылупил глаза папаша из-под очков.

– -А тот, который с Властью в комнате закрывается, когда ты в туалете по три часа сидишь…

– -И что потом?

– – …потом, они смеются и ахают, как кошки в марте на улицах ночью, дальше даже визжат, как поросята, когда их кастрируют.

А выходят – как после бани – мокрые.

– -А я в это время где? – затрясся отец.

– -А ты ещё в туалете час сидишь…, а потом, как всегда орёшь:

«принесите бумагу!!!».

– -Вот, ссука!!. – вырвалось из оскалов зубов генерала Клопа.

– -А что такое «сука»?

– -Не смей так больше говорить. Хорошо?

– -Понято, принято, аминь. – опять засмирновался Изя.

– -Тебе боевое задание, узнать кто этот второй Президент. – -Уже узнал. Это твой подчинённый – Инцефалопат Арутун Карапетович.

– -Этот старик? Он же старше её на тридцать лет, а меня на сорок три. Хэ… вот дура, он же родственник?! – прикололся Клоп и начал писать дальше.

– -Ха-ха-ха-ха!!!! – немного погодя, неожиданно взорвался отец и чуть не ёпнулся со стула. Вот как он засмеялся, что даже словом цензурным не объяснить, только матом. Но удержался за плечо сына. – Ой, ха-ха, ладно, иди, мне работать надо, а этому другому президенту в карманы и башмаки закати яйца куриные, которые в холодильнике лежат.

– -Хи-хи, – молча усмехнулся Изя, – а может кактус?

– -Чё хочешь…

Сын обрадовался и убежал в первую половину барака.

Второй главный герой и первый помощник участкового – ефрейтор Инцефалопат Арутун Карапетович, бывший гасторбайтеры, устроился на работу в пенсионном среднем возрасте, единственно из-за жены Оттилы, Изольды Фифовны Клоп-Порывайло. Ростом он был в три раза выше своего шефа и в пять раз худее, чем шефа жена. Нос горбатый, как у орла и усища, как у Будённого или Бармалея. В общем, настоящий сын гор, который в начале Перестройки, спускаясь за солью, споткнулся и угадил в ущелье, прямо в открытый без крыши товарный вагон с углём грузового поезда Тбилиси – СПб. На станции Любань очнулся и спрыгнул. Работал то там, то здесь, пока не встретил на очередной пьянке жену участкового. Та его и порекомендовала, как двоюродного брата с Кавказа.

Закончив работать, Оттила Алигаджиевич Клоп как всегда взял фото портрет настольный с изображением действующего Президента, дыхнул на него, протёр рукавом, поцеловал снимок в темя лоб и поставил на прежнее место в правый угол стола, оперев о пенал с ручками, резинкой, карандашами, и пачкой нарезанных бесплатных рекламных газет для личной гигиены. Он терпеть не мог туалетную бумагу. Она тонкая и сквозь её постоянно прокалывается палец в самый ответственный момент и приходится потом стряхивать. А встряхнув в узком пространстве, существует вероятность удара пальцем о деревянный брусок внутреннего угла уличного туалета Советского образца и ощутив боль, инстинкт заставлял больной палец смачивать тёплой слюной, взамен ощущая вкус своего фекалия, который он по привычке носил в себе сутками, откладывая уборную на потом. Для вытирания пота со лба, подмышек, рук, ног и проссака, где у него исключительно сильно потело, он использовал банное вафельное полотенце. Вы спросите: а почему не тряпочку? Ответ прост: полотенце большое и хватает на долго.

Было уже поздно и семья уже давным-давно дрыхла. Оттила, войдя в жилую часть барака, тихо прошёл на кухню, взял из холодильника пятилитровую банку с самогоном. Конфискованного у местной барыги. Прижал её к пузу, так же взял блюдечко, в которой лежал кусок селёдки, надкусанный кем-то из домочадцев. А может быть и этим старым козлом Инцефалопатом, который всю жизнь не чистил свои зубы и кариес его челюсть просто обгрыз.

– -Вот почему у меня появился кариес, – осенило Клопа, – он поцеловал Изольду, Изольда Изю, а Изю постоянно в губы целую я за пятёрки и четвёрки, принесённые со школы раз или два раза в год. Это не педофилизм, раз или два… – Но у Инцефалопата зубы были чёрные в основном пеньки, и корни постоянно кровоточили, но Арутун боли вообще не ощущал. Этот дефект в ДНК ему вообще не вредил, а наоборот даже успешно помогал при расследовании.

Оттила сморщился и хотел было отставить тарелку на место, но покосившись на банку, решил не брезговать. Самогонь всё дезинфицирует. Так что он передумал и пошёл к столу. На кухне присутствовал небольшой телевизор, и он по пути включил. Так же по пути подошёл к газовой плите и открыл крышку кастрюли, пристав на цыпочки. Аромат, выхлопнувший из неё, просто опьянил Оттилу и ему сразу же захотелось и по жрать. Он взял в шкафу: тарелку, солешницу, перечницу, ножик, хлеб, майонез, сметану, кефир, айран, кумыс, кетчуп, лавровый лист, кружку, две ложки: большую и маленькую, и, с трудом ловя равновесие, подошёл к столу, встал и запарился: обе руки были через, чур перегружены и даже пришлось задействовать локти. Все набранное потихоньку раскачивалась. Оттила попытался носом сдвинуть тарелку на стол, но стол был выше, да и локти стали отекать. Оттила по пыжился и по клал всё на стул. Потом по суетился и, пододвинув стул так, чтобы видно было телевизор, стоя у стула, который в данный момент переквалифицировался в исполняющего обязанности стола, стоя налил в стопарь сто пятьдесят грамм самогонки и глубоко выдохнув, залудил всё за раз одним глотком и сопроводив громким звуковым бульканьем. Сморщился, как старый лимон, не задумываясь, схватил всей пятернёй кусок обгрызаной селёдки и отгрыз половину вместе с костями. Кости впились в его нёбо и язык. Он замер, но тут же вспомнил йогу своего отца и забыл боль, как забывают бабушки или дети ключи и прочую мелочь. Далее на очереди был суп. Суп состоял из следующих эндигриендов: горох, квашеная капуста, картошка, поджаренный лук с морковкой на томатной пасте, рожки из мягкой пшеницы, манка, размешанное куриное яйцо с попавшим куском скорлупки, ноготь, по размеру взрослый и заправлен одним куском кости от мяса с жилками в пол кастрюли. Мясо, по-видимому, съели до этого, по принципу: «в большой семье… не щёлкай». Всосав уже разбухший суп и походивший более на слепня, Оттила обгрыз и кость от жил, при этом внимательно поглощая информацию новостей. На телеэкране шёл очередной выпуск Дежурной части: