Нонна Беспалова - Под небом Италии

Павел тогда всё понял сразу, но очень не хотелось принимать эту мысль, хотелось сомневаться и говорить себе: «С чего ты взял… Это паранойя. Встретила подругу, бывает». Она вышла из душа. Павел подошёл, взял её за плечи. Таня обернулась. Всё выдавало её: и эта слабая улыбка, и взгляд на него, но как будто сквозь него, и быстрый ответ: «Прости, Паш… Хочу лечь пораньше. Ты ещё будешь работать? Тогда я лягу у Ляли, хорошо?»

Он ушёл в кабинет, сидел оглушённый и, что ему делать, – не знал. Утром они разбежались – каждый на свою работу. Павел поехал на своём чёрном «Фольксвагене», Таня на своей белой «Шкоде». На работе у Павла был отдельный кабинет со своим туалетом, душем и свежей сорочкой.

Он попытался работать, но не смог сосредоточиться. Снял пиджак и галстук, лёг на диван. Подумал и пришёл к вполне банальному решению: он должен убедиться, что прав, он должен знать точно, что происходит. Принятое решение помогло собраться, и он занялся своими простыми и понятными делами.

На следующий день Таня пришла вовремя. А на следующий за ним позвонила Павлу на работу и сказала, что встречается с Наташей, придёт поздно. Павел подъехал к пяти к ней на работу. Поставил машину у бывшего Дома культуры, ждал. Таня вышла в пятнадцать минут шестого. Она села в машину и доехала до Садового кольца, потом свернула на Садовое в сторону Курского вокзала. Таня поставила машину у дома, где был магазин «Людмила». Павел подъехал к ней почти вплотную.

У подъезда Таню ждал мужчина. Среднего роста, длинные русые волосы, тяжёлые башмаки, рыжие джинсы, узкий твидовый пиджачок, шарф вокруг шеи. Павел легко его узнал. Он видел его на фотографиях у тёщи в альбоме. Сердце сжало так, что на мгновение потемнело в глазах. Таня и Виктор ушли в дом. Павел так и остался сидеть в машине.

Самое ужасное, что он по-прежнему не понимал, что ему делать. Подумал о том, что она там с Виктором, скрипнул зубами. Не зная, куда себя приткнуть, куда деть, поехал на работу. Напиваться с горя Павел не привык, но, следуя навязанным литературой и кинематографом образам, достал из шкафчика коньяк и выпил две рюмки подряд, не брало, достал толстый стакан для виски со льдом, налил полстакана, выпил залпом, не опьянел, но неожиданно с необыкновенной ясностью понял, что он хочет только одного: он хочет, чтобы всё стало по-прежнему, а то, что сейчас происходит, было забыто как страшный сон. Спросил себя, можно ли такое решение назвать «мужским» решением вопроса, не слабость ли это, ответил себе: «А плевать!» К вечеру он всё-таки напился, позвонил домой, подошла тёща. «Софья Борисовна, я заночую на работе, надо закончить проект». – «Ты что, Паша? Ты не здоров или пьяный?» Павел повесил трубку.

Сергей Васильевич, друг покойного отца, его нынешний начальник, застал его утром в кабинете спящим на диване: «Паша, что случилось?» Павел посмотрел на седого, крупного, чисто выбритого, пахнущего дорогим одеколоном Сергея Васильевича мутными больными глазами.

– Всё в порядке.

– Тогда вставай. Мне нужно с тобой посоветоваться.

Сергею Васильевичу удалось втянуть Павла в работу над проектом, и до конца дня голова у Павла была занята. Вечером он долго бесцельно катался по городу, домой приехал поздно. Таня уже спала. Лёжа без сна у себя в кабинете, Павел думал: «Нужно дать ей время. Либо она уходит к Виктору и тогда можно попытаться отговорить её от этого шага, либо это закончится само собой». Жизнь втроём его не устраивала. Насколько он знал жену, это не устроило бы и её.

Павел потягивал вино и листал путеводитель, а Таня думала: «Зачем было спрашивать у портье про ресторан? Конечно, он назвал дорогое место для туристов, куда местные не ходят. Та дверь в цветах была такой приветливой, зовущей к себе, и цены там были вполне умеренные».

Принесли пасту и телятину. Сначала паста показалась Тане очень вкусной, но сюда тоже годилось бы более лёгкое вино. Таня с трудом допила бокал. Она съела меньше половины своей пасты и вдруг почувствовала, что больше не может съесть ни кусочка. Её стало подташнивать. Она отодвинула от себя тарелку. «Не понравилось?» – спросил Павел.

– Кажется, трюфеля – это слишком изысканно для меня. Меня тошнит.

– Вечно ты выберешь что-то экзотическое. Хочешь, закажем что-нибудь другое?

– Нет. Я хочу десерт. Шоколадный торт.

– Таня! Я же знаю, ты два раза ковырнёшь его вилкой и всё.

– Давай возьмём один на двоих.

– Я не люблю сладкое.

В этот момент в Тане что-то взорвалось. Почему она должна выпрашивать какой-то кусок торта? Почему он её унижает на каждом шагу? Почему он вообще указывает ей, что делать и чего не делать? У неё перехватило горло, она почувствовала, что сейчас расплачется, схватила сумку и выбежала из ресторана.

Таня наверняка заметила бы Пашину машину, если бы она вообще могла тогда что-то видеть и замечать вокруг себя. Виктор и она вошли в дом на Садовом, где жил Витин приятель. Они начали целоваться ещё стоя перед лифтом. Их опять как волной швырнуло друг к другу. Потом они целовались в лифте. Витя расстегнул Танин плащ и блузку, задрал её юбку, залез в колготки под трусы. Они вышли из лифта, целуясь. Пришлось прерваться, пока Витя искал ключи и чертыхаясь открывал незнакомые замки. Так же, целуясь, они прошли до первой по коридору комнаты. В комнате стояла узкая тахта и письменный стол. Это, судя по постерам рок-групп на стенах, была комната сына-школьника. Виктор повернул Таню к столу и слегка надавил ей на плечи. Таня облокотилась на стол и, как только его тело соприкоснулось с её, забыла обо всём. Исчезли зрение и слух, она смутно слышала подвывающие звуки, не узнавая собственного голоса, и цеплялась за стол, чтобы удержать равновесие в этой бешеной скачке. После Витя быстро подтянул брюки и застегнулся. Таня, удерживая колготки с трусами в районе колен, мелкими шажками прошла в ванную. Пока она была в ванной, Витя уже успел похозяйничать на кухне и сварил кофе.

– Выпить хочешь?

Таня покачала головой.

– Ну и я не буду. Ты очень переменилась, очень. Просто другая женщина.

Таня улыбнулась.

– Я знаю, о чём ты подумала. Это со своим Павлом ты стала такой. Да, он сделал то, что должен был сделать я. Я был мальчишка, пацан. Я благодарен ему, правда, не смейся. Я уверен, что у тебя с ним не может быть так, как у нас с тобой. И у меня с женой никогда так не было. Мы с тобой заточены друг на друга, с этим ничего не поделаешь.

– Надо что-то решать.

– Что ты имеешь в виду?

– Как что? Я должна рассказать Павлу, что произошло, тебе нужно поговорить с женой. Съедемся, будем опять жить вместе.