Марина Сарычева - Последний полет к Пси Октанта

Взрослые мгновенно вскочили с лежанок. Молодые берлуны растерянно метались по пещере, но старые прикрикнули на них и велели всем бежать к выходу на плато. Подхватив свободными лапами самых маленьких из детенышей, берлуны ринулись наружу. Детеныши, что были постарше, бежали сами, и малыш был среди них. Рядом держались взрослые, озираясь вокруг и торопя отстающих.

Малыш сначала мчался вместе со всеми, но вскоре, запыхавшись, отстал. Перед ним вдруг разверзлась глубокая трещина, отделившая его от собратьев. Он закричал, но его никто не услышал, потому что все вокруг грохотало.

Грохотали окрестные скалы, грохотало извергавшее огонь темное небо. Огненные стрелы били по плато, оставляя на камне следы в виде клякс. Вспыхнувшая слева стрела попала в группу берлунов, и малыш согнулся от внезапной боли. Группа была чужой, он никого в ней не знал, но сейчас это было неважно – боль каждого берлуна воспринималась, как собственная боль.

Новая трещина возникла совсем рядом с малышом, окончательно отделив его от других. Дальше бежать было некуда. Участок плато, на котором стоял малыш, внезапно накренился и начал медленно куда-то сползать. Малыш всеми восемью конечностями цеплялся за скользкий холодный камень, и его пальцы с присосками, длинные на передних конечностях и короткие на задних, дрожали от напряжения. Его вместе с камнем влекло в глубокую расщелину, раскрывшуюся несколько секунд назад. Из расщелины поднимался горячий пар, а на самом ее дне клокотало что-то вязкое. И надежды на спасение не было, оставалось только кричать и цепляться за голый камень.

Но тут кто-то сильный подхватил его сверху и быстро втянул в летающую пещеру. Да-да, та пещера летала по воздуху, что было, понятное дело, чудом. Внутри нее было жарко и тесно, и не было ни одного берлуна – лишь странные прямостоящие существа с голыми лицами и чуждым запахом. Одно из существ прижало его к себе и стало поглаживать по голове, но малыш лишь дрожал и поскуливал от страха. В пещере были круглые отверстия, он видел в них сверкающие молнии и проносящиеся мимо скалы. За стенами пещеры грохотал гром, а сама пещера лишь тихо урчала.

Потом гром прекратился, и молнии сверкать перестали, а в круглых отверстиях он больше не видел скал – в них было только небо, бесконечное прозрачно-голубое небо с белыми перьями облаков.

Прошло не так уж много времени, и пейзаж в отверстиях вновь изменился. Небо осталось только сверху, а снизу… Тогда он не сразу понял, что это было – множество странных ветвистых силуэтов с темным центральным стволом и сине-зеленой шапкой наверху. Там, где жил малыш с момента своего рождения, он ничего подобного не видел. Но он вспомнил рассказы взрослого и подумал, что это, возможно, деревья – те самые большие деревья, из которых его далекие предки строили пещеры.

Летающая пещера тихонько вздрогнула и перестала урчать. В тот же миг в ней открылось новое отверстие, гораздо больше остальных. Не спуская с рук малыша, гололицый вышел наружу. И малыш внезапно понял, что попал в неведомую сказочную страну. Тут было очень тепло и влажно, и росло много-много больших деревьев, а земля под ногами гололицего была покрыта чем-то странным, колышущимся, сине-зеленым.

Но куда же делись родные серые скалы? Привычных скал нигде не было, лишь одна высокая и узкая скала возвышалась прямо перед ним. Она была темной, ровной и гладкой, а ее вершина, казалось, пронзала небо. Гололицый вместе с ним вошел в скалу, и малыш зажмурился от страха.

Потом он все же открыл глаза и понял, что его куда-то несут. Вокруг было много гололицых существ, издававших отрывистые неприятные звуки. «Быть может, это боги, – подумал малыш, – те самые, что подожгли небо и растрясли скалы?» Правда, он представлял их совсем другими. Ему говорили, что боги огромны, а эти чуть больше самих берлунов. Зато они, как боги, могли летать и жили в огромной темной скале. Значит, все-таки боги…

Одни «боги» просто пялились на него своими маленькими глазками, другие подходили совсем близко и трогали малыша. Свернувшись клубком, он отчаянно урчал, умоляя его отпустить, но никто не обращал на это внимания. Тогда он понял, что умолять «богов» бесполезно, и замолчал. С тех пор малыш не издал ни звука.

Тянулись долгие дни в огромной и странной пещере, в которой он даже не мог свободно гулять. Малыш был заперт в малюсенькой пещерке с прозрачными, как воздух, стенами.

Рядом с его пещеркой были другие пещерки, в которых сидели разные диковинные твари. Малыш поначалу их боялся, потом привык – ведь они, как и он, были заперты. Твари верещали на разные лады, но малыш их не понимал. Постепенно все они успокоились, видно, стали привыкать к неволе. В конце концов, им здесь никто не угрожал, а еды и воды у каждого было вдоволь.

Дважды в день к ним приходил гололицый «бог», раскладывал по пещеркам пищу, при этом что-то бормотал на своем непонятном языке. «Бог» был добрым, по крайней мере, малышу так казалось. И имя у него было певучее – Иуаниа. Другие гололицые «боги» были не то чтобы злы, скорее, равнодушны к судьбе малыша и прочих узников прозрачных пещерок. Большинство проходило мимо, даже не глядя на них, но были и те, что разглядывали узников, как забавных уродцев, при этом их мягкие рты плотоядно растягивались и сверкали белыми зубами.

От безысходности малыш беззвучно плакал, а «боги» только сильнее растягивали свои рты, при этом издавали кашляющие звуки. Один из гололицых «богов» делал это чаще других. Малыш даже запомнил его имя – недоброго «бога» звали Миисшиа.

Но однажды и это закончилось. Малыша и его странноватых соседей вместе с их прозрачными пещерками вынесли наружу. Он испуганно озирался вокруг. Темная скала стояла рядом и, как и прежде, пронзала небо. В отдалении виднелось множество похожих темных скал, а поблизости было несколько странных предметов, которые двигались. Их погрузили внутрь ближайшего предмета, и тот внезапно хищно заурчал, а вскоре стал раскачиваться и подрагивать. Все это было настолько страшно, что бедный малыш обмочился.

Потом они все куда-то летели, но это длилось недолго. В тот же день они прибыли сюда – в довольно странное место, где была лишь одна небольшая скала и множество ярко-зеленых деревьев вокруг.

Однажды малыш уже видел деревья, но те деревья были другими – намного выше и с сине-зеленого цвета шапкой. Здесь же повсюду был главным зеленый цвет: деревья были сочно-зелеными, земля была мягкой и тоже зеленой, и все это пахло чем-то свежим и пряным. Гололицый Иуания суетился вокруг, о чем-то беседуя с тремя незнакомыми «богами». Потом незнакомые «боги» стали строить прозрачную пещеру, и это было явно не к добру.

Построили они ее ужасно быстро. Соседей малыша, тех, что были поменьше, куда-то унесли, а его и еще троих заперли в построенной пещере. У малыша в ней оказался личный отсек, и его стены, столь прозрачные снаружи, внутри отсека оказались непрозрачными. Соседей он больше не видел, но слышал издаваемые ими звуки, к которым, впрочем, давно привык.