Керен Певзнер - Чисто еврейское убийство

– Валерия, но мы на пороге третьего тысячелетия! Все, о чем вы говорите, отдает средневековьем!

– Вы же знаете, Элеонора, мы живем в государстве, где в ходу религиозные законы, изданные три тысячи лет назад. И современное судопроизводство старается подлаживаться под них.

– Каким образом?

– Например, в ответ на такое обвинение, суд просто дает направление на генетическую проверку. Берут кровь у ребенка и родителей и сличают на общность ДНК. И все. И никаких лишних разговоров и огульных обвинений. Кстати так и получилось в том случае, который попался мне в моей практике. Я засмеялась, так как вспомнила, как муж, который обвинил свою жену в том, что она забеременела от другого, после проверки заявился ко мне с огромным букетом роз и с шампанским и слезно просил походатайствовать перед женой, чтобы она его простила. Но они, в конце концов, развелись.

– А если проверка доказывает, что это ребенок любовника?

– Тогда дело плохо. Даже если после этого супруги разводятся, то ни один раввин не поженит эту женщину с отцом ее ребенка, так как по религиозному закону, она для него становится запрещенной. Так карается порок, – философски заметила я и вздохнула. – Жаль, что Йоси не родился во Франции.

– Почему? – удивилась Элеонора.

– Потому, что в кодексе Наполеона было записано: «Ребенок, рожденный в браке, даже если имеется подозрение, что он зачат не от мужа, считается его сыном». Так Наполеон боролся с массовыми изменами того времени.

– Я вижу, Валерия, вы здорово подкованы в этой области.

– И в этой, и в другой… Что вы хотите, Элеонора – конкуренция. Если я не буду лучше всех, клиент пойдет к другому борзописцу. Знаете, как нас много?

– Понятно. Давайте, я буду читать дальше.

И она вернулась к письму: – «Я не предлагал тебе выйти за меня замуж, хотя и видел, что ты с мужем живешь плохо. Вместо этого я обратился к адвокату и попросил его передать тебе то, что я хотел сказать тебе, но не решался. Я хочу от тебя ребенка. И ему оставлю все свои деньги. Я очень обеспеченный человек, Тамара. А в последнее время стал еще богаче. Дело в том, что я нашел своего отца. В конверт, вместе с письмом, я кладу самую драгоценную вещь, которая у меня есть – единственную фотокарточку моих родителей. Моя мать была замужем и у нее, кроме меня, есть дети. Но когда она встретила моего отца, то забыла обо всем на свете. Он не был похож на ее мужа, простого алжирского купца, – я невольно улыбнулась элеонориному переводу. Ведь она, по видимому назвала купцом рыночного торговца, – хотя мамин муж был достойный человек, он ни разу не попрекнул меня моим происхождением. Это сделала его мать, свекровь моей мамы.

Мой отец был высокий, светловолосый, с серыми глазами. Поэтому я и не похож на выходца из Северной Африки. Только перед самой смертью мама рассказала мне о нем и подарила эту фотографию. А мама была красавицей! Они познакомились в Яффском порту, когда с риском для жизни встречали суда с беженцами и устраивали их на земле Израиля. Их любовь была сильной и быстротечной. Вскоре отец поехал в Европу, как агент Сохнута, агитировать евреев переселяться в Палестину. Дело было перед войной. Все, кого ему удалось уговорить, были спасены. Многие сгинули в Катастрофе. А мой отец так и не вернулся назад, в Израиль. Так вот, я нашел его! Мы встретились и он признал меня. Я рассказал ему, как страдала моя мать, любившая его до последнего своего дня. Как обзывали меня мамзером и почему я не женился. Я даже рассказал ему о тебе, Тамара. Мой отец оказался богатым человеком. У него, кроме меня, есть наследники, но он включил меня в свое завещание. И все это будет твое, если ты выполнишь мое условие – родишь мне ребенка. И вот еще – там, в доме отца, я нашел брата. Если тебе понадобится помощь или разъяснения, ты всегда сможешь обратиться к нему. Его зовут Эйб и ниже я оставляю тебе номер его сотового телефона. Не стесняйся – звони, Эйб – очень хороший человек и я жалею, что не встретил его раньше.

Я прощаюсь с тобой, Тамара. Если ты согласна, то все подробности ты найдешь у адвоката Джакоба. Целую тебя. Твой Йоси.»

Элеонора закончила читать и отложила перевод. Мы обе молчали. Я взяла фотокарточку и принялась ее рассматривать так и эдак. Лица были тусклые и блеклые.

И тут я подумала, что фото можно увеличить. Не зря я училась на курсах компьютерной графики, а Денис там преподавал.

– Элеонора, вы позволите, я немного поколдую за компьютером?

– Пожалуйста.

Настроив сканер, я перенесла фотографию на дискету. Открыв свою любимую программу «Фотошоп», я принялась ретушировать ее на максимальном увеличении. Добавила резкости, контрастности, прибавила парочку фильтров. Лица стали ярче и четче.

Скопировав на отдельный файл лицо мужчины, я принялась его старить. Хотелось понять, как этот человек выглядел в наше время. Прорезала морщины, добавила бородку, посеребрила волосы. Я так увлеклась, что не заметила, как открылась дверь и в комнату вошел Денис. Наклонившись позади меня, он поцеловал меня в ухо и взглянул на экран компьютера.

– Над чем колдуешь? – спросил Денис.

– Да так, пытаюсь сделать нечто вроде фоторобота, но ничего не получается. Да ладно…

Решив прекратить это бессмысленное занятие, я спросила:

– Хочешь почитать письмо покойного Йоси?

– Угу, – кивнул он, – только сначала поем, я голодный, как сто чертей.

– Письмо у Элеоноры. Она его переводила с французского.

– Ох, еще и с французского, ну прямо «тайны парижского двора». Вот что, я есть хочу. Пойдем поедим, а за столом и поговорим о письме. Хорошо?

Пока Элеонора наливала Денису суп, он бегло просмотрел письмо. Принимая тарелку, он сказал:

– Ну что ж, письмо написано человеком, страдающим излишней восточной цветистостью слога, со средиземноморской ментальностью…

– Ты опять за свое принялся, – передразнила я его, – опять психолингвистика с графологией!

Денис доел суп и отложил в сторону письмо.

– Ну и что ты об этом думаешь? – мне не терпелось узнать его мнение.

– Подожди, успокойся. Прежде всего, об этом письме должен знать Михаэль. Ты звонила ему?

– Нет, еще не успела. Твоя мама только сейчас перевела его.

– Так вот, ты ему позвонишь и скажешь. Скорее всего, это письмо выведет следствие на убийцу.

– О чем ты говоришь?! – возмутилась я. – Убийца уже сидит! Полиция нашла его!

– Очень интересно… – сказал Денис, но по-моему его реплика относилась, скорей всего к куриной ножке, которую он в данный момент разделывал, а не к моей информации. – И кто же он?

– Это Рафаэль, бармен из ресторана «Малахит»! – торжествующе доложила я, как будто сама поймала убийцу.

– Это что же, убийство на почве кровной мести? – поинтересовался мой друг. Ей-богу, он начинал выводить меня из себя. – Что, Йоси тоже ухаживал за его сестрой?