Керен Певзнер - Чисто еврейское убийство

– При чем тут его сестра? Ты не понимаешь!

– Как же я пойму, если ты толком ничего объяснить не можешь.

– Хорошо, я объясню, – сказала кротким голосом, что было равносильно подвигу, – Рафаэль задолжал Йоси двадцать пять тысяч долларов, обязуясь после выборов сделать ему выгодные подряды в муниципалитете, а когда выборы прошли, а подрядов не было и нет, Йоси потребовал вернуть деньги.

– Он, что, совсем дурак? Такие деньги отдавать неизвестно кому? удивился Денис.

– Почему – «неизвестно кому»? – обиделась я почему-то за убийцу. – Он был казначеем партийного штаба.

– Пустили козла в огород… А если серьезно: откуда ты знаешь, что этот бармен был действительно казначеем?

– Мне Тамара сказала.

– А-а, Тамара, очень надежный источник информации. Ты же без нее можешь узнать – у тебя приятели в этой партии, твои ученики. Позвони и спроси.

Денис продолжал обгладывать куриную ножку, а я сидела и думала о том, что когда я, наконец, повзрослею и перестану доверять всему, что мне скажут.

– Знаешь что, я сейчас пойду и позвоню Искрину, – сказала я и встала из-за стола.

– Валерия, подождите, а чаю? – спросила Элеонора.

– Потом…

У меня слова не расходятся с делом. Как-то я была на психологическом семинаре. Там нам рассказывали про окно Джо-Гарри и что если ты хочешь что-то изменить, то это надо делать здесь и сейчас. Этот постулат мне понравился и поэтому теперь, если мне что-то приходит в голову, я дважды не думаю. Иду и делаю, считая первое впечатление самым верным.

– Валерий? Добрый день. Это Валерия. Помните меня?

– Ну конечно, учительница первая моя. Как поживаете?

– Все хорошо, как вы устроились на новом месте?

– Все дела, дела, вздохнуть не дают.

– А вы через раз дышите, время экономьте, – я решила, что вступительной части достаточно и перешла к делу. – Хотела вас кое о чем спросить…

– Давайте.

– Валерий, какую должность в вашей организации занимал Рафаэль Сагеев?

На том конце трубки воцарилось молчание. Я пару раз деликатно кашлянула, показывая, что связь не прервалась и наконец услышала:

– Сагеев был добровольцем, иногда помогал при штабе – и все, приветливости в голосе как не бывало.

– Так он не был официальным казначеем?

– Он вообще даже не член нашей партии. И если вы хотите еще что-либо узнать, обращайтесь к нашему пресс-атташе в Иерусалиме.

– Ну зачем вы так со мной, Валерий? – я была сильно удивлена. – У меня есть личные мотивы спрашивать. Я хорошо знала Марка, музыканта. Он хотел жениться на сестре Рафаэля. А сейчас Марк убит…

– Да, я знаю, – ответил Искрин и его голос смягчился. – Но поймите меня правильно, Валерия, с утра приходят из полиции, задают массу разных вопросов. Я понятия не имею, кем он был, этот Сагеев. Да мало ли нам людей помогало во время выборов?.. А теперь еще вы спрашиваете. Я же не знал.

– Валерий, весь ужас происходящего заключается в том, что именно я обнаружила тело несчастного Марка, во время пасхальных каникул в кибуце «Сиртон», и мне просто из чистого любопытства и ничего более, захотелось узнать, какую роль во всем этом играет Рафаэль Сагеев.

– Ничем не могу вам помочь, Валерия. Я с ним практически не знаком…

– Все равно – спасибо, вы мне очень помогли. Всего хорошего!

– До свиданья.

Положив трубку, я повернулась к Денису:

– Никаким казначеем партии Рафаэль не был. Все это блеф и туфта.

– Вот и скажи об этом своей Тамаре, – предложил Денис.

– Да ну тебя, лучше давай подумаем, как он мог совершить два убийства.

– А ты уверена, что это он?

– Больше некому! Его же не было в пасхальную ночь за праздничным столом. А где он был – не говорит! Что отсюда вытекает?

– Правда? – удивился Денис. – А я и не знал…

– Это мне Михаэль сказал.

– Ты уже и с ним успела встретиться? Молодец! Как же ты успела?

– А вот так…

– Слушай, Валерия, я тебя уже не в первый раз прошу: оставь эти дела полиции. Как видишь, они без тебя отлично справляются!

– Согласна. Давай поговорим о чем-нибудь более приятном.

И мы углубились в афишу гастролей.

Напрасно я думала, что на пасхальных каникулах у меня не будет работы. Было, да еще как. Стоило только вернуться на работу и снять объявление, что я в отпуске, как клиенты потянулись чередой.

Я приехала на работу. Все было как обычно. Оглядев свой небольшой кабинет, я поняла, что лучшее – враг хорошего и совсем не стоит пренебрегать им. Мое дело здесь, тихое, спокойное, бумажки-промокашки. Только я так подумала, как в дверь постучали и в кабинет вошла семья, как позже я узнала, прибывшая три дня назад с Украины – дородная мать и пятеро отпрысков в возрасте от двадцати до года – парень и четыре девицы мал мала меньше. Она шла впереди, как ледокол в фарватере, одетая в сарафан на тонких бретельках, еле удерживающих массивную грудь. Ее выражение лица было довольным и добродушным. Семье требовался перевод документов. Они были у меня вчера, но не застали. Дама расположилась напротив меня в кресле для клиентов, остальные домочадцы столпились позади нее. Все они, плюс коляска с малышкой заполнили мой кабинет до отказа. Говоря с характерным украинским гэканьем, сдобная мадам вывалила на мой стол кучу документов. Отобрав необходимые и договорившись о цене, я обещала закончить работу к среде.

Разложив перед собой свидетельства о рождении всей семьи, я принялась бойко щелкать по клавишам компьютера. Работка была что надо, у всех одинаковые фамилии и место рождения – какое-то село Лозовики в Житомирской области. Так что можно было вовсю использовать опцию «Сору».

Но вдруг я стала тихо съезжать с катушек. Из документов оказалось, что молодой человек, которого я считала старшим сыном многодетной мамаши, оказался ее мужем. Девочка в коляске – это их совместный ребенок, а новоиспеченный папаша был старше взрослой мамашиной дочки всего на четыре года. В свидетельстве о браке, спрятавшемся в самом низу вороха документов было указано, что молодой сменил свою украинскую фамилию на фамилию жены Лейбович.

Да, воистину, жена-еврейка – это не роскошь, а средство передвижения… Я просто ею восхищалась. Предложила парню переехать на историческую родину, но видно он ей так понравился, что тут же родила от него ребеночка. Решительная дама, уважаю. А я со своими комплексами: «Ах, Денис моложе меня на семь лет!» Вот с кого надо брать пример! Живет в свое удовольствие во всех прямых и переносных смыслах.

Когда за грудастой мадам закрылась дверь, я вдруг вспомнила и хлопнула себя по лбу: черт! Я же забыла передать письмо Тамаре! Оно так и лежало, забытое в моей сумочке и ждало своего часа.

Позвонив ей и условившись, что заеду к ней вечером, я опять взялась за переводы. Нужно было наращивать темп.