Наталия Левитина - Стопроцентная блондинка

– Андрей, ты нас познакомишь? – вклинилась Вероника.

– Да. Вот, знакомься, Анастасия Николаевна. А это Вероника Владимировна.

– И?.. – вопросительно посмотрела на партнера хозяйка галереи.

– Что «и»?

– Я его экономка, – бесхитростно объяснила Настя, улыбаясь Веронике. – А вы – импресарио Андрея. Очень приятно познакомиться. Я как-то заходила сюда в «Фонтенуа». Искала работу. Но у вас не было вакансий!

– Вы и есть его экономка? – опешила Вероника.

– Да, экономка. Домработница, повар. В каком-то смысле мы коллеги – обе нянчимся с этим гениальным ребенком.

Вероника натянуто улыбнулась. Самонадеянная блондинка назвала ее коллегой! Услышать такое из уст домработницы было равноценно оскорблению. Но тут Вероника наткнулась взглядом на колье, украшавшее белую шею девицы. Перламутрово-розовые жемчужины и крупный рубин соединялись между собой бриллиантовыми вставками.

Неужели оно настоящее?

Анастасия перехватила взгляд Вероники и смутилась. Сейчас она будет разоблачена – золушка, явившаяся на буржуйский праздник в поддельных бриллиантах.

– Пойду посмотрю картины, – решительно сказала Настя и повернулась красивой голой спиной к обалдевшему художнику и его арт-дилеру.

– Твоя экономка – девушка-загадка, – пробормотала Вероника.

– Я и сам ничего не понимаю, – ответил Атаманов.

Они с Вероникой издалека наблюдали за Настей. Та свободно маневрировала в толпе с бокалом шампанского, улыбалась, щебетала, – то есть чувствовала себя совершенно естественно и органично среди франтоватой публики.

– Отличную ты нашел себе домработницу! Экономка с манерами герцогини.

– Да, она хорошо держится.

– Наверное, это ее единственное вечернее платье, – задумчиво произнесла Вероника. – Одно вечернее платье экономке можно простить. Но меха, драгоценности…

– Слушай, ты заметила, какие у нее глаза?

– Какие?

– Карие, блестящие! Как у олененка! Я только сейчас это увидел!

– Неужели? – хмыкнула Вероника.

– И знаешь, она неплохо разбирается в живописи!

– Еще и это?! Бог мой, Андрюша! Где ты откопал такую домработницу? А она не мешает тебе работать?

– Совсем не мешает! – горячо заверил Андрей.

Валдаев едва не опоздал на открытие выставки. Напялив смокинг и взглянув в зеркало, он ринулся к сейфу, хитроумно прикрытому ковром, и достал пистолет. Затем долго прыгал, делая стойку и выпады, эффектно сжимал оружие, целился в собственное отражение. Детский сад, ясельная группа. Припадок нарциссизма длился добрых десять минут.

– Бонд, натуральный Джеймс Бонд! – понял Саша.

И вот, весь такой неповторимый, с букетом наперевес он направился в галерею. Сегодня он твердо решил быть маршалом Морицем Саксонским и в жесточайшей битве при Фонтенуа разгромить врагов. В списке врагов значились:

1. «Очистительный» бизнесмен Вячеслав Краснов.

2. Прочие паразиты, заявляющие права на прекрасную Веронику.

Наградой за смелость Валдаеву станет очаровательная хозяйка галереи…

Увы, презентация была столь многолюдна, а Вероника так занята организационными вопросами, что совершенно не оставила себе шанса упасть покоренной к ногам маршала Бонда (в девичестве – Саксонского). Александр хмуро пил шампанское бокал за бокалом и расправлялся с закусками. Ему оставалось только наблюдать за дамой сердца. Та мелькала в толпе, сияя обнаженными плечами и улыбкой, наставительно что-то выговаривала художнику Атаманову и – проклятие! – открыто демонстрировала симпатию этой волосатой скотине Краснову.

«Черт! – подумал Валдаев. – Да что же это?!»

Сорокалетний бизнесмен Краснов выглядел в смокинге ничуть не хуже Джеймса Бонда (в смысле Валдаева). На презентацию он заявился – интересно, почему? – без супруги. Он смело располагал ладонь на талии Вероники, шептал ей что-то на ушко, вальяжно прохаживался по залам.

«Индюк, – мрачно резюмировал Валдаев. – Ненавижу!»

А Вероника, похоже, была влюблена в Краснова, как кошка. Едва она встречалась с ним глазами, невольная улыбка трогала ее губы. Александру же пришлось удовлетвориться парой фраз, оброненных Вероникой на бегу. «Я рада, что вы пришли. О, какой роскошный букет! Спасибо…»

Хмурый Валдаев остановился перед картиной, задвинутой в самый угол Малого зала. Очевидно, это полотно не являлось фаворитом выставки. Но Валдаева оно загипнотизировало. Он словно наклонился над пропастью и увидел бездну. Эта бездна манила и притягивала как магнит.

«Вот это, я понимаю, вещь, – уважительно подумал Саша. – А остальное, если честно, мазня мазней».

– «Бездна», – прочитал он название картины. – Хм. Все очень просто. Бездна – она и есть бездна. Что ж, недурно. Этот Атаманов может, если захочет. Так, а что у нас здесь…

«Дина» значилось под другой картиной. Естественным было бы увидеть здесь изображение девушки. Но сколько Валдаев ни вглядывался, никаких признаков Дины ему обнаружить не удалось. Ну хотя бы какой-то намек – грудь, бедрышко… Нет, художник Атаманов, несомненно, отличался особым ви́дением.

– Наверное, это не девушка Ди́на, а какая-то Дина́, – понял Александр. – Химера, фантастическое существо. И ударение на последний слог. А что? Здесь хватает бредовых названий.

– М-да, – задумчиво протянула Вероника, рассматривая живописную парочку – косого художника и висящую на нем блондинку.

В воздухе кружились мохнатые снежинки и медленно оседали на черные волосы Атаманова и золотисто-медовую, слегка растрепанную прическу Насти. Они стояли у дверей галереи, наблюдали, как скрываются под жалюзи стены-окна «Фонтенуа», и размышляли, куда податься. Ночная улица была пуста, только два автомобиля – джип Андрея и седан Насти – прижимались друг к другу, так же как их владельцы.

– Зачем же вы брали машины? – спросила Вероника.

Настя глупо хихикнула, Атаманов обнял ее за шею и поцеловал в нос. Оба были весело пьяны.

– А поехали, Вероника, к тебе! – предложил художник.

– А к-как же на-наши дрррандулеты? – поинтересовалась Настя. Она с трудом держалась на ногах, но судьба драгоценного автомобиля ей была не безразлична.

– Ладно, дам вам охранника, он вас отвезет, – решила Вероника.

– А мы хотим к тебе! – пьяно заявил Атаманов.

– Сейчас! Нужны вы мне! Вы завтра проспите до часу дня, а я уже в восемь должна быть в галерее! Садитесь в машину, алкоголики. Да пошевеливайтесь!

Рабочий день майора Здоровякина был ненормирован, как секс двадцатилетнего пуэрториканца. А поведение жены и вовсе подталкивало Илью к идее круглосуточного графика. Вчера, например, Маша устроила капитальную разборку.

– Люся видела тебя с красивой девицей, – объявила Мария.