М Коллинз - Двойник (Настоящий преступник)

- Ну да, и полотенцами тоже!

Он снова сглотнул слюну. Я вывел смущенного Кулхена за руку в большую комнату, где мертвецы, казалось, подслушивали нас, и сказал:

- Воршем - училище для специалистов по похоронам. Эти люди практикуются здесь за ваш счет.

- О, Боже...

- Лучше выгнать их отсюда. Одно дело - разрешить прийти сюда действительно студентам университета, вам за это ничего не будет. Но если узнают, что вы разрешали гробовщикам практиковаться в изготовлении посмертных масок на таком важном вещественном доказательстве, вас могут выгнать с работы.

Он мрачно кивнул головой. Я пошел за ним подальше от запаха формалина и поднялся по лестнице в зал, где воздух был пропитан потом.

Кулхен нашел свободного копа и велел ему выдворить студентов и их профессора-бальзамировщика. Затем он повернулся и с раздражением посмотрел на меня. Его маленькие усики дергались над надутыми губами.

- Вы все еще здесь? - спросил он. Но на этот вопрос никакого ответа не требовалось.

- Вы могли бы поблагодарить меня.

- Спасибо. Вы уже получили удовольствие на свои десять долларов, а теперь убирайтесь.

Я по-дружески положил ему руку на плечо и повел в коридор. Он вновь надул губы, но мне показалось, что ему это понравилось.

- Мистер Кулхен, у меня еще одна просьба к вам, на Другие десять долларов. Между прочим, у меня имеется еще двадцать долларов.

Он закивал головой и даже улыбнулся.

Я снял руку с его плеча и сказал:

- Мне нужно посмотреть отчет о вскрытии.

- Зачем? - немного подумав, спросил он.

- А почему бы и нет?

Он еще подумал.

- Вы кто? Репортер?

- Я просто тот, у кого есть двадцать долларов.

Он протянул руку за деньгами.

- Должен вам сказать, что это стоит гораздо дороже. Имеется только две копии. Я положил ему в руку десятку.

- Мне не нужна копия. Я даже не стану ничего записывать. Мне просто нужно прочитать отчет.

Он снова задумался, но ненадолго. Крепко зажал в руке десятку и, коснувшись моей руки, сказал:

- Стойте здесь.

Я стоял, как приклеенный. Вскоре Кулхен вернулся с тремя листочками бумаги и протянул их мне.

Это была копия протокола коронера - две исписанные страницы стандартной формы, а третья - заключение с описанием видов ранений и состоянием отдельных органов убитого человека. Там были интересные детали. Я читал эту страницу в течение пяти минут, стараясь запомнить важные для меня сведения. Кулхен стоял рядом, как тощая статуя. Вскоре я вернул ему копии, передал еще одну десятку и зашагал впереди него в приемную, где пришлось пробираться через шумную вонючую толпу.

Толстую блондинку в платье в горошек прижали ко мне. Она красила губы, глядя в зеркальце пудреницы, пока мы пробирались сквозь море плоти. Ей удалось накрасить губы и одновременно поговорить со мной.

- Я разочарована, - сказала она, обращаясь ко мне. - Он совсем не похож на фотографии в газетах. Просто обычный мертвец. Но, черт побери, я, пожалуй, снова встану в очередь и посмотрю на него еще раз!

- Прекрасная идея, - ответил я, и нас выдавило сквозь дверь в горячий свежий воздух. Парень в оранжевой кепке и галстуке вернулся со свежим подносом льда и апельсинового сока. Я не смог удержаться, купил стаканчик и залпом опустошил его. Сок был холодный и приятный на вкус. После проведенного в морге времени начинаешь ценить такие мелочи жизни.

По дороге к своей машине я увидел какого-то папашу с плачущим мальчиком лет одиннадцати. Одну руку отец держал на плече сына, а другой, с зажатой в ней кровавой тряпкой, помахивал в такт ходьбе.

- Я хотел, чтобы ты сам увидел все и получил урок морали. Ведь так говорит Мелвин Пурвин: "Преступление ничем не оправдано"! Запомни это.

При этом папаша не забывал помахивать окровавленным обрывком платка.

Пока я ехал к "Бэнкерс билдинг" в надежде застать там Коули и Пурвина, я думал об этом.

24

Казалось, они обрадовались мне.

Коули в коричневом свободном костюме стоял рядом с большим, покрытым стеклом столом, за которым сидел щегольски одетый Пурвин. На сей раз в приемной не было юноши, который пытался бы остановить меня. Было уже почти шесть часов, и большинство столов в офисе опустели. Окна были приоткрыты, через них проходил теплый, но свежий воздух. Медленно наступал вечер.

Я стоял перед Пурвином, сдвинув шляпу на затылок. Хотя я и был без пиджака, но рубашка пропиталась потом. Наверное, от меня несло потом, как от той толпы в морге.

Коули смущенно улыбнулся мне.

- Вы бы видели, что здесь творилось утром, просто сумасшедший дом.

Пурвин, вставая из-за стола, тоже выдавил из себя улыбку.

- Я рад, что вы заскочили к нам, мистер Геллер.

У него опять прорезался легкий южный акцент. Можно подумать, он приглашал меня сюда. Показав рукой на дверь, предложил:

- Пойдемте в конференц-зал и там поболтаем...

Я не возражал.

Мы сели за длинный стол, предназначенный для двенадцати человек. В этой большой комнате вдоль стен стояли еще маленькие столы. Их, видимо, использовали при допросах, и стояли они вдоль стены, где были окна. Сквозь окна я мог видеть располагавшийся через аллею "Рукери", выглядевший весьма загадочно. Одиннадцать этажей небоскреба "Рукери" были отделаны в мавританском стиле. И он выделялся среди новых, высоких и модных соседей, не говоря о старых, приземистых и потрепанных зданиях.

Первым заговорил Коули.

- Я не встретил в газетах ни одной статьи, где бы приводились ваши высказывания.

- Еще встретите.

Услышав это, Пурвин чуть не вскочил. Его приветливости хватило ненадолго.

- Что вы сказали?

Так как я сидел между Коули и Пурвином, мне пришлось отодвинуть стул назад, чтобы контролировать их взгляды, мешая вести двойную игру со мной. Я коротко рассказал им о том, что сообщил Дэвису. Мне показалось, что на душе у них полегчало, потому что я им ничем не навредил.

- Вы ничего не говорили о Полли Гамильтон или об Анне Сейдж? - спросил меня Пурвин.

- Нет, но сообщил их имена Стеги, когда приходил ко мне прошлой ночью.

Помрачнев, Коули сказал:

- Мы знаем и позаботимся об этом.

- Вот как? Пурвин добавил:

- Стеги сегодня днем допрашивал Анну в отделении на Шаффилд-авеню, но мы уже послали туда наших людей, чтобы забрать ее.

На его тонких губах появилась кривая улыбочка.

- Мы заявили, что это дело ФБР, и потребовали, чтобы они прекратили ее допрос. Сейчас Анна Сейдж находится в ведении федеральных органов, и они ее защитят.

- Она в тюрьме?

- Нет, - ответил Коули. - Мы просто присматриваем за ней.

- А Полли?

- И за ней тоже, - кивнул головой Пурвин.

- Я заметил, что их имена не попали в газеты. Есть надежда, что о них так и не узнают? Пурвин усмехнулся.

- Никакой, потому что вы сообщили их имена Стеги. Если чикагская полиция узнала их имена, то они вскоре замелькают в газетах. Эти негодяи продадут свою бабушку за чашку кофе.