Алексей Хапров - Наследник

Мы буркнули друг другу "доброе утро". Я обулся, взял полотенце, вышел из купе, и отправился в конец вагона.

В вагоне было прохладно. Работал кондиционер. И я, привыкший к плацкартной духоте с помесью запахов пота и туалета, отметил про себя, что путешествовать в таких условиях — одно удовольствие.

Вымыв руки и умывшись, я подошел к висевшему на стенке расписанию, внимательно его изучил, после чего вернулся обратно.

— Дядь Жень, ты не знаешь, во сколько начинает работать вагон-ресторан? — позевывая, осведомился Радик.

Я пожал плечами.

— Нет. А зачем он тебе?

— Как зачем? Позавтракать же надо.

— А не больно ли разорительно завтракать в ресторане? — заметил я и указал на лежавшие на столе остатки нашего вчерашнего ужина. — Вон две булочки с сосисками. Чай сейчас наведу. Чем тебе не завтрак?

Мой спутник сморщился.

— Они черствые.

— Знаешь что, — предложил я. — Давай вагон-ресторан перенесем на обед. А что касается завтрака — скоро будет Воронеж. Стоянка — тридцать минут. Я схожу и чего-нибудь прикуплю.

— Я с тобой, — оживился мой спутник.

Я помотал пальцем.

— Ни в коем случае. Надо, чтобы кто-то караулил вещи. Мало ли что.

Когда поезд остановился, я спрыгнул на перрон, прошел через подземный тоннель, и оказался на привокзальной площади.

Накупив горячих пирожков, я зашел в здание вокзала, чтобы присмотреть себе какое-нибудь чтиво. Подойдя к книжному киоску, я стал изучать содержимое витрины, вполуха слушая криминальные новости, доносившиеся из стоявшего в зале ожидания телевизора. Бойкий ведущий заканчивал рассказ о каком-то крупном дорожно-транспортном происшествии. Следующий репортаж заставил меня беспокойно перевести глаза на экран.

— Раскрыто убийство известного актера Геннадия Карпычева, — с жаром застрекотала в объектив телекамеры молодая рыжеволосая репортерша. — Убийца установлен. Это страшное преступление совершил некий Евгений Чернышев, уроженец города Балашова Саратовской области. Вглядитесь внимательно в это лицо (на экране появилась моя фотография). Если вам известно что-нибудь о местонахождении этого человека, просим вас немедленно позвонить по телефону "02"…

У меня внутри словно что-то оборвалось. Я буквально окаменел. Кулек с пирожками едва не выпал из моих рук. Меня обвиняют в убийстве Карпычева?! Что за бред?

Я стал нервно озираться по сторонам. Мне казалось, что на меня устремлены десятки осуждающих глаз. Но это чувство оказалось обманчивым. Проходившие мимо люди не обращали на меня абсолютно никакого внимания. Все торопились по своим делам. Никому даже в голову не приходило, что в считанных метрах от них стоит разыскиваемый "преступник".

Первым моим порывом было броситься в милицию, и объяснить, что это какая-то ошибка, и что я никого не убивал.

"А как же Радик? Он же в вагоне совсем один!".

Я посмотрел на часы. До отправления поезда оставалось пять минут.

"Милиция подождет", — решил я и ринулся к тоннелю.

Мне удалось запрыгнуть в вагон в самый последний момент. Сразу после этого состав тронулся.

— Ну, что же Вы так? — укоризненно покачала головой проводница. — Еще бы чуть-чуть, и опоздали.

"Как хорошо, что в поездах нет телевизоров, — подумал я. — Представляю, какое было бы у нее лицо, увидь она меня сейчас на телеэкране".

Я сделал рукой извинительный жест и прошел в купе.

Радик со скучающим видом сидел у окна. Положив кулек с пирожками на стол, я, тяжело дыша, плюхнулся на полку.

Мальчик с опаской посмотрел на меня.

— Дядь Жень, что с тобой? — спросил он. — На тебе лица нет.

— Пришлось бежать за поездом, — нашелся я.

— А-а-а! То-то я смотрю, ты весь какой-то взмыленный.

Мой спутник принялся с аппетитом поглощать свежую выпечку.

"Сейчас отдышусь, соберусь с мыслями, и все ему расскажу, — сказал себе я. — Он все равно об этом узнает. Так пусть лучше узнает от меня, чем от кого-то другого. А на ближайшей крупной станции пойду в милицию, и докажу им, что я ни в чем не виноват. Пусть видят, что я ни от кого не скрываюсь. Должно же это на них подействовать".

Когда мальчик насытился, и стал салфеткой вытирать руки, я собрался с духом и проговорил:

— Радик, у меня есть к тебе очень серьезный разговор. Я попал в одну скверную и нелепую историю. Выслушай, пожалуйста, все то, что я тебе сейчас скажу. Только выслушай, не перебивая.

Мой спутник насторожился. Я опустил глаза и, тщательно подбирая слова, поведал ему о том, что слышал на вокзале по телевизору.

— Но я этого не делал, — подчеркнул я. — Ни твоего отца, ни твою бабушку я не убивал. Даю тебе честное слово. Я не знаю, на каком основании против меня выдвинули такое обвинение. Но я в этом обязательно разберусь, и докажу, что это ошибка. Через три часа будет еще одна крупная станция. Я намерен пойти в милицию, и все там объяснить. Тебе не нужно меня бояться. Я не сделаю тебе ничего плохого.

Я поднял глаза и опешил. Я ожидал, что после моего рассказа в глазах мальчика будет светиться страх. Шутка ли, находиться рядом с дядькой, которого обвиняют в убийстве твоих ближайших родственников! Но во взгляде моего спутника страха не было и в помине. Его глаза светились особым, характерным блеском, который возникает тогда, когда человека что-то осеняет, когда он внезапно о чем-то догадывается.

В ту минуту его реакция меня озадачила. Ее объяснение я получил потом, много позже.

— Не ходи в милицию, — предостерег меня Радик.

— Почему? — спросил я.

— Тебе никто не поверит. Тебя просто закроют, и все.

— Откуда ты знаешь?

— Дядь Жень, им нужен "козел отпущения". Им нужен тот, на кого можно все списать, и тем самым отчитаться о раскрытии преступления. Им все равно, кого посадить. А ты для них подходящая кандидатура.

— Почему я подходящая кандидатура?

— Хотя бы потому, что за тебя никто не вступится.

— Но, постой, — нервно усмехнулся я. — Что значит, не вступится? Не могут же они обвинить человека в убийстве просто так. Для этого нужны какие-то улики, основания.

— Основания можно подстроить, а улики подбросить.

— И что же ты мне предлагаешь?

— Никуда не ходить, и доехать со мной до конца.

— Ну, здрасьте! — всплеснул руками я. — А тебе не приходит в голову, что меня в любой момент могут арестовать?

— Если ты не будешь высовываться, тебя никто не арестует.

— Хорошо, допустим, мы доехали до Сочи. Дальше что?

— Сделаем одно дело, а затем вместе пойдем в милицию.

— Вместе? Ты то здесь при чем?

— Без меня тебе не оправдаться.

— Ха! — удивленно воскликнул я. — Это почему же?

— А потому, что про эти убийства я знаю гораздо больше, чем ты.

Мои брови подпрыгнули вверх.

— Может, тебе известно, кто именно их совершил?