Алексей Хапров - Наследник

Прости меня дядь Жень! Прости за все нехорошее, что я сделал в этой жизни. Надеюсь, ты меня поймешь. Ведь ты всегда меня понимал. Правда? Прости и оставь наедине с самим собой.

За свое будущее не беспокойся. В верхнем ящике письменного стола лежат документы. Дарственная на дом, а также сберегательные книжки, переоформленные на твое имя. Это все теперь твое. Восприми это как мою благодарность. Живи и будь счастлив. Женись, заведи детей. Теперь тебе для этого ничто не мешает. Пусть в твоей жизни будет только хорошее и светлое.

Прощай!

Вечно признательный тебе Радик".

Последние строки расплылись у меня перед глазами. Я отложил письмо в сторону, снял очки, вытер выступившие слезы, и принялся протирать линзы.

Бедный ребенок! И за что ему дана такая горькая судьба? Почему ему пришлось жить среди людей, которые стремились погасить его самые светлые порывы? Почему ему в столь юном возрасте довелось в самой полной мере познать людскую злобу, корысть, несправедливость и лицемерие?

Отчего ты так жесток, о Всемогущий Создатель, что наложил свое проклятие именно на этого мальчугана? Почему ты не обратил свой карающий взор на кого-нибудь другого, у кого вместо сердца — ледяная глыба, и в ком нельзя представить ничего более, кроме как разнообразных проявлений свинства? Разве мало таких людей ходит по белу свету? Но почему ты оставляешь их безнаказанными, и разишь тех, в ком есть совесть и душа, честность и благородство? А может, ты против них просто бессилен?

Радик — убийца.

Это сочетание представлялось мне невероятным. Оно никак не вязалось с личностью этого мальчика, с его характером, с его, в конце концов, возрастом. Но, увы, после его искреннего признания, оно было очевидным.

Невероятное очевидное?

Туманная дымка, с течением времени заволокшая в моей памяти события прошлого, словно растворилась, и перед моими глазами промелькнул ряд отрывочных картин.

Я увидел грустного, поникшего Радика, вернувшегося из школы домой в день моего первого дежурства.

Я увидел его сверкающие, полные жизни, глаза, когда мы с ним гуляли по парку имени Горького.

А вот он, полный ненависти, швыряет в меня пустую тарелку, от которой я едва уворачиваюсь.

Вот, как ни в чем не бывало, приходит ко мне во времянку.

Вот я заступаюсь за него у придорожного кафе.

Вот я спасаю его от Баруздина.

Вот он спасает меня…

Во имя чего мы через это прошли? До последнего момента я был преисполнен уверенности, что все то, что мы пережили, было испытанием судьбы, выдержав которое мы получили заслуженную награду. Я обрел сына, а Радик отца. А теперь получается, что все это было зазря?

Меня охватило мучительное, болезненное чувство бесцельности дальнейшей жизни.

Дарственная на дом, сберегательные книжки. Радик, Радик, да разве в этом счастье?! Неужели ты и вправду думаешь, что они способны компенсировать мне твою потерю? Да пропади они пропадом, коль за них приходится платить столь высокую цену! Никакая роскошь не стоит погубленной детской души!

Я вскочил с дивана и принялся расхаживать по дому, воя от бессильной злобы. Злобы на этот черный, меркантильный мир, погрязший в прагматизме и лицемерии. Мною овладело бешенство и безумие. Я в отчаянии кидался на стены, разбил сервант, перебил посуду.

Вконец обессилев, я в изнеможении плюхнулся на диван, свесил руки, откинул голову и закрыл глаза. Передо мной словно была пустота…

Я грустно поднялся с земли, отряхнул налипшие сзади сырые пожелтевшие листья, и медленно побрел вдоль склона оврага.

Начинались сумерки. Дождь прекратился. Но влажность не спадала. Из моего рта выдыхался густой пар. Внизу белела полупрозрачная туманная дымка.

С момента исчезновения Радика прошло полтора года. Я выполнил его просьбу. Я дал ему возможность уединиться с самим собой, и не стал докучать ему своими поисками. Если он считает, что так для него будет лучше, значит, так тому и быть.

Но я его ждал. Меня не покидала уверенность, что он вернется. Рано или поздно, но вернется. Повзрослевший, возмужавший, многое переосмысливший, но такой же яркий и искренний, каким был раньше.

Я ждал его каждый день. Всякий раз, когда в дверь калитки раздавался стук, я выскакивал во двор, воспламененный надеждой. А вдруг это он? Но раз за разом меня постигало горькое разочарование.

Дойдя до лестницы, я принялся спускаться на дно оврага. Мой путь лежал к Гусь-Камню. Тому самому чудодейственному валуну, про который ходила молва, что он способен исполнять желания. Каждый раз я загадывал одно и то же. Но оно все никак не сбывалось. Но я, тем не менее, не терял надежду. Настойчивость — залог успеха. Десять раз не сбылось, пятьдесят — не сбылось, сто — не сбылось, но на сто первый обязательно сбудется. И, наконец, настанет тот момент, когда я снова увижу эти знакомые черные кудряшки, эти большие выразительные глаза, эту ослепительную белозубую улыбку, и приветливо скажу: "С возвращением, мой сын!"…

2010 г.