Алексей Хапров - Черная повесть

Когда Вишняков продемонстрировал найденный им самородок, во мне взыграла лютая досада. Вот он, еще один счастливчик! В одночасье, без всякого труда, стал обладателем целого состояния! Ну почему удача снова улыбнулась кому-то другому, а не мне?

Это была последняя капля, которая переполнила чашу моего терпения. После этого в меня словно вселился бес. Все глубоко заложенные, а потому остававшиеся доселе во мне невидимыми, пороки в одночасье вылезли наружу, полностью завладели мной, и стали определять все мои мысли и действия. Я целиком оказался в их власти. У меня не нашлось сил, чтобы хоть как-то противостоять своему "мистеру Хайду".

Завладеть самородком! Любой ценой! Именно это стало моей главной целью. Моя мысль лихорадочно работала, выискивая подходящий план. И он был найден. План коварный, дьявольский, преступный. Но меня это не смутило. Его отправной точкой стал момент, когда мучимые черной завистью Тагеров и Ширшова демонстративно отвернулись от Сергея, а Попов и Патрушева последовали за ними. Вишняков был удручен. Его это шокировало. В нем вспыхнула лютая обида. А в таком состоянии человек невольно тянется к любому, кто проявит к нему хоть какое-то дружеское участие. Этим-то я и воспользовался. Сергей очень быстро проникся ко мне доверием. Мне оставалось только убедить его сделать так, как мне было нужно. Это не составило большого труда.

— Нет, ты видишь, что они делают? — бушевал он, когда мы отправились на охоту. — Ты видишь? Носы отвернули! Не разговаривают! Бойкот мне объявили! Бойкотчики хреновы!

Думают, я сломаюсь! Щас! Фигушки! Не на такого напали!

— Как бы они чего не замыслили, — озабоченно покачал головой я. — Что-то их поведение мне сильно не нравится.

— А что они могут замыслить?

— Взбешенные завистью люди способны на многое. Вот, например, проснешься ты завтра утром, а самородка нет. Спрашиваешь: ребята, а где моя находка? Все только плечами пожимают. Мол, не знаем, и все тут.

В глазах Вишнякова появилась тревога. Он призадумался. Заметив это, я продолжил "накрутку":

— Но даже если здесь у тебя его не уворуют, ты уверен, что это не сделают позже? Например в экспедиции. Зря ты, вообще, его показал. Держал бы лучше тихонько при себе, чтобы никто не знал.

Сергей схватился за голову.

— Ох, какой же я дурак! — простонал он. — Что же мне теперь делать?

Я пожал плечами, изобразил глубокое раздумье, и через некоторое время произнес:

— Тебе нужно всех убедить, что самородок ты потерял. Над тобой, конечно, поязвят, посмеются, позлорадствуют. Ничего, перетерпишь. Главное для тебя сейчас — это сохранить свою находку. А сохранишь ты ее только в том случае, если все будут уверены, что у тебя ее больше нет.

— Легко сказать, убедить. А как это сделать? Прийти и заявить: мол, потерял в лесу? Кто в это поверит? Их сейчас такая жаба душит, что ее каленым железом не выжечь.

— Есть одна идея, — заговорщически подмигнул ему я. — Но для этого придется разыграть небольшой спектакль…

Вишняков от моего предложения был в восторге.

— Ну ты и придумал! — восклицал он. — Такие розыгрыши даже мне не приходили на ум, хотя я в них большой мастак. Согласен. Давай.

С этого момента его участь была предрешена.

Наше представление удалось на славу. Поздно вечером, сославшись на то, что невдалеке якобы раздаются чьи-то шаги, которых на самом деле, конечно, не было, Сергей вышел из избушки. Отойдя на некоторое расстояние, он изобразил жуткий, душераздирающий крик. Пока наши спутники гадали, что с ним случилось, а я удерживал не в меру разошедшуюся Патрушеву, рвавшуюся прийти ему на выручку, Вишняков вернулся обратно, обмазал лицо сажей от костра, налепил на него куски заячьей шкурки, подошел к окошку, и негромко постучал. Это был условный сигнал. Услышав стук, я должен был зажечь керосиновую лампу и поднести ее к окошку, чтобы все увидели загримированную физиономию Вишнякова, но только мельком, чтобы его никто не успел узнать. Сергею удалось скорчить такую зверскую гримасу, что даже я, знавший, что это он, струхнул не на шутку, и выронил из рук лампу отнюдь не специально. Как мы и предполагали, наши спутники оказались до смерти напуганы. Всех охватила уверенность, что в лесу обитает некое чудовище, и что это именно оно напало на Вишнякова. Прозвучавшие накануне рассказы Сергея о Снежном Человеке составили хороший фон, и оказались как нельзя кстати. Но дальше мой замысел предполагал совсем не то, что я обрисовывал Вишнякову.

— Завтра ты возвращаешься, — говорил ему я, — и поёшь, что на тебя, мол, напала какая-то огромная человекообразная обезьяна, что ты от нее еле спасся, и что самородка при тебе уже нет. Швырнул, мол, в нее с перепугу, когда улепетывал, а где — уже не помнишь. Попробуй теперь его найди. Если захотят — пусть ищут.

— А поверят? — усомнился Сергей.

— Должны поверить, — убеждающе произнес я. — Для правдоподобия изорви на себе одежду, изобрази следы побоев, измажься кровью. В общем, веди себя так, как будто ты со страху съехал с катушек.

— Попробую, — усмехнулся Вишняков. — Я в детстве когда-то в театральном кружке занимался. Какие-то актерские навыки, надеюсь, еще остались. А где мне ночевать? Под открытым небом?

— Ничего, переживешь, — сказал я. — Хотя, конечно, и продрогнешь, но зато свою находку сохранишь. Не нужно было трепать языком.

— Это точно, — тяжело вздохнул Сергей.

На следующее утро была назначена наша с ним тайная встреча, на которой мы собирались обсудить итоги ночного "спектакля". На ней-то я и наметил осуществить свой истинный план. Отделавшись под благовидным предлогом от Алана и Вани, я отправился в условленное место.

— Ну, как? — спросил Вишняков.

— Высший класс! — воскликнул я. — Все чуть в штаны не наложили от страха. Жаль, ты не видел Тагерова. Это были неописуемые кадры!

И я рассказал ему сильно приукрашенные подробности того, что творилось ночью в домике. Сергей буквально давился от хохота. А я смотрел на него и думал: "Бедняга, ты даже не знаешь, что тебя сейчас ждет".

— Да, кстати, — якобы спохватился я, и протянул ему термос, — я тебе воды принес. Попей.

Вишняков благодарственно кивнул, отвинтил крышку, и принялся жадно пить. Я с напряжением смотрел на него. В этой воде были растворены таблетки снотворного, которые я накануне украл у Лили, когда она попросила меня достать соль из своего рюкзака. Подействуют ли? Не подкачают?

Сделав несколько глотков, Сергей поморщился.

— Что-то немного горчит, — заметил он.

— Так это же не водопроводная вода, а дождевая, — нашелся я. — Пей, не бойся. Она не ядовитая. Мы все ее уже пили. И, как видишь, живы-здоровы. Другой воды все равно нет.

Вишняков немного подумал, но затем все же осушил термос до дна. Через некоторое время он бессознательно откинулся на землю. Убедившись, что он крепко спит, я воровато оглянулся по сторонам. Наступил решающий момент. Собравшись с духом, я накинул на его шею бечевку, и задушил. Сергей даже ничего не почувствовал. Перед самой смертью он, правда, пришел в себя, открыл глаза, и лихорадочно попробовал освободиться, но было уже поздно. Немного побрыкавшись, он затих.