Александра Маринина - Фантом памяти

- Ты хочешь снова туда съездить? - спросила Вероника. - У меня все осталось, и адрес, и имя.

- Да, - неожиданно для себя согласился я. Я снова проеду по тому же маршруту, встречусь с тем же человеком и, может быть, вспомню...

- Хочешь, я съезжу с тобой? - предложила она. - Я могу отпроситься на работе.

- Не нужно, спасибо, - я постарался, чтобы отказ не звучал обидно. - Мне нужно сделать это самому. Я хочу попытаться восстановить обстановку, а ведь тебя в прошлом году со мной не было.

- Я понимаю, - кивнула она. - Что еще тебе рассказать?

- Теперь расскажи о нас с тобой.

Вероника поднялась с кресла, подошла к высокому, до потолка, окну, постояла молча, глядя на улицу.

- О любви нельзя рассказывать, - негромко произнесла она. - Ее либо чувствуешь, испытываешь, либо нет. Все остальное - мишура, подделка, эрзац. Если ты хочешь меня любить, тогда люби, а если нет, тогда мне незачем рассказывать тебе об этом.

Все сказано предельно ясно. Спустя несколько мгновений мы уже страстно целовались, потом вместе отправились в ванную...

Я проснулся от тихого шелеста. Открыл глаза - в комнате темно, часы на дисплее телевизора показывают 0.17. По комнате двигается темная фигура: Вероника одевается, стараясь не разбудить меня.

- Ты уходишь? Не останешься до утра? - Фигура остановилась.

- Ты хочешь, чтобы я осталась?

- Хочу. А ты не можешь?

- Могу. Но мне придется очень рано встать, надо взять из дому документы, которые будут завтра нужны на работе. Если ты не возражаешь, я бы лучше ушла сейчас, все равно ведь проснулась. А рано утром мне так тяжело вставать! - жалобно произнесла она.

- Хорошо, - вздохнул я. - Как тебе удобнее, так и делай.

- Ты не обиделся?

- Ну что ты. Когда мы увидимся?

- Завтра? - чуть вопросительно предположила Вероника.

- Завтра открытие Ярмарки и вечером прием в издательстве, я должен там быть в качестве почетного гостя. А про послезавтра я ничего не знаю, расписание у Муси, она его составляет и за ним следит. Еще нужно выкроить время для Кельна...

Я вдруг отчетливо осознал, что на встречи с Вероникой у меня может вообще не оказаться времени. Хитрая Самка Гепарда наверняка так скроила график встреч и мероприятий, чтобы все вечера у меня были забиты до отказа: таким способом она надеялась добиться своего и помешать моему дерзкому плану, ставящему под угрозу мое (и ее, заметьте себе!) благополучие. Ну ничего, кроме вечеров, есть ведь и ночи, над которыми Муся не властна. Ночи... А не погорячился ли я?

- Я пробуду здесь пять дней. Ты сможешь оставаться у меня до утра? Боюсь, что мое расписание так составлено...

- Извини, родной, - мягко оборвала меня Вероника. - У меня есть муж. Мне нужно было раньше напомнить тебе об этом. Сегодня я на всякий случай сказала ему, что еду по делу в Бонн и либо вернусь очень поздно, либо останусь там ночевать и приеду рано утром. Я ведь не знала, как повернется наша с тобой встреча. Но деловые поездки в течение пяти дней подряд не пройдут.

- А в прошлом году? Ты ночевала у меня?

- Один раз, как раз после твоей поездки в Тройсдорф. У тебя было достаточно времени по вечерам.

Я включил лампу на прикроватном столике. Вероника, полностью одетая, сидела на стуле перед письменным столом.

- Как же быть? - расстроено спросил я. - Это же черт знает что получается: быть в одном городе и не иметь возможности встречаться.

- Погоди, Андрюша, ты ведь не знаешь своего расписания, рассудительно заметила она. - Завтра ты обсудишь его с Марией, посмотришь, что и как, и позвонишь мне. И мы что-нибудь придумаем. Во всяком случае, днем я всегда могу вырваться с работы, а для вечеров состряпать отговорку для мужа. Договорились?

Она подошла поцеловать меня на прощание и тихонько прикрыла за собой дверь. Я погасил лампу и уставился широко открытыми глазами в просвет между половинками неплотно задернутых штор. Вероника... Красивая, умная, сексуальная. Я был на высоте, во всяком случае, у меня нет оснований думать иначе. И я бы с удовольствием переспал с ней еще несколько раз. Но она так и осталась для меня чужой. И когда я уговаривал ее остаться до утра, мной руководила вовсе не нежность, не желание ощущать постоянно ее присутствие рядом с собой, дотрагиваться до ее руки, до бархатистой кожи, вдыхать ее запах. Мной руководила обычная вежливость, распространенные представления о хорошем тоне и приличиях. Я просто "не возражал" против того, чтобы она осталась. А ведь "хотеть" и "не возражать" - далеко не одно и то же. Поэтому я и не был настойчив и с облегчением принял ее объяснения о раннем подъеме.

Куда уходит любовь, а? Ну вот скажите мне, куда она девается? Год назад я влюбился в Веронику по уши, а сегодня что? Неужели всего за двенадцать месяцев можно так сильно перемениться? Двенадцать месяцев назад эта женщина вызвала у меня трепет и восторг, а сегодня я не испытываю к ней ровным счетом ничего, кроме чисто физического влечения, да и то не безумного. Есть отличия между голодом и желанием вкусненького. Мой нынешний интерес к Веронике я расценивал именно как желание вкусненького, а вовсе не как голод, когда понимаешь, что если тебе этого не дадут - ты умрешь.

В марте Вероника встречалась со мной в Лейпциге, куда мы с Мусей приезжали для участия в мероприятиях другой книжной ярмарки. Интересно, я уже охладел к ней тогда или был все еще влюблен?

Но как бы там ни было, память ко мне так и не вернулась. Умница (не стану отрицать!) Вероника в самый разгар взаимных ласк спросила, хочу ли я, чтобы все было так же, как год назад. Я был благодарен ей за проявленную душевную тонкость. Но все напрасно. Ничего не получилось. Что ж, надежда еще остается, потому что завтра я приду в огромные павильоны Мессе, где все будет так же, как в прошлом и позапрошлом году и как бывало прежде из года в год. Пройду по залам, подойду к знакомым стендам, пообщаюсь со знакомыми владельцами и сотрудниками европейских издательств. На днях поеду в Тройсдорф, встречусь с человеком, с которым беседовал в октябре 2000 года. Буду гулять по Франкфурту и Кельну, заходить в знакомые магазины и рестораны. И где-нибудь это обязательно случится. Я чувствую, физически ощущаю приближение момента истины. Он здесь, в Германии, и я его непременно найду. В постели с красавицей Вероникой ничего не вышло с памятью именно потому, что эмоциональный фон оказался другим: в прошлом году я был безумно влюблен, в этом году - просто заинтересован, и даже самого точного повтора последовательности действий было бы недостаточно, чтобы всколыхнуть окаменевшие пласты. Но в других местах и ситуациях у меня все получится.

Однако неудачи продолжали преследовать меня. Очередным ударом стали изменения в расположении стендов и комплектовании залов книжной ярмарки. Оказалось, что у комплекса Мессе сменилось руководство и новые администраторы решили все поменять. Мои европейские, американские и азиатские издатели находились теперь вовсе не там, где мы с Мусей привыкли их искать, на переходы из зала в зал и поиски нужного стенда уходило огромное количество времени, которое не было учтено в расписании, мы постоянно опаздывали, Муся нервничала, я злился, и все шло наперекосяк. Кроме того, из-за недавнего террористического акта 11 сентября в Нью-Йорке многие опасались летать самолетами и находиться в местах большого скопления людей, поэтому некоторые издатели и представители литературных агентств, с которыми моя Кошечка намеревалась встретиться, на ярмарку не приехали.