Александра Маринина - Фантом памяти

Я смотрел на застеленную красивым покрывалом широкую кровать и пытался представить лежащую Веронику, ее разметавшиеся по подушке волосы, ее обнаженные плечи. Пытался... и не мог. Но во мне с каждой секундой все ярче разгоралась надежда, что именно здесь, на этой кровати, в этой комнате, этой ночью и произойдет то, чего я безуспешно ожидал на протяжении пяти месяцев. Меня озарит вспышка, стена рухнет, и память вернется ко мне.

Через десять минут Муся сообщила, что Вероника будет ждать меня в семь вечера в холле гостиницы.

Меня охватил давно забытый мандраж, и, чтобы унять его, я решил отправиться по хорошо знакомым и издавна любимым местам города, где я гулял прежде и куда наверняка ходил и в последние два приезда. Дошел до набережной, наслаждаясь солнышком и едва заметным ветерком, и вскоре оказался на Ромере Ратушной площади. Это место я знал как свои пять пальцев. В доме 19 - ресторан "Вайнштубе им Ромер", в котором я был всего один раз. В доме 15 - магазинчик сувениров, где я всегда покупал разные симпатичные мелочи себе на память и другим на подарки. Именно отсюда я привез как-то матушке очаровательную вазочку, именно в этом магазине купил дорогущий коллекционный рождественский колокольчик 1984 года, который подарил своей тогдашней даме сердца. Хозяин магазина, помнится, долго объяснял мне, что в этой коллекции дизайн колокольчика меняется каждый год, и сам год обязательно указывается, поэтому цена его постоянно растет. Чем больше лет проходит, тем больше цена. В том году, если память меня не подводит, я заплатил за него что-то около четырехсот марок, но хозяин сказал, что на следующий год, если его не купят, он будет стоить существенно дороже.

А вот и мой любимый дом, отделанный в стиле фахверк, похожий на картинку из сборника сказок братьев Гримм. Напротив него, в доме номер 6, ресторан "Шварце Штерн", что, в переводе означает "Черная звезда". Фирменное блюдо, в котором я себе никогда не отказывал, - белый томатный суп с ореховой лапшой, ценой в 14 марок 50 пфеннигов. Правда, рядом в той же строчке стояли непривычные для меня цифры: 7,41 евро. Да, конечно, с 1 января вся Европа переходит на единую валюту, и уже сейчас на каждом ценнике указываются две цены. Два года назад этого еще не было. Интересно, в прошлом году я приходил сюда есть свой любимый суп с ореховой лапшой?

А в ресторане, расположенном в доме 16, я, как сейчас помню, уписывал тирольский омлет, поразивший мое воображение своей дороговизной: он стоил дороже изысканного белого супа, хотя, по моим убогим кулинарным представлениям, яичница никак не может сравниться с супом ни по сложности и времени приготовления, ни по количеству продуктов. Я заказал тогда омлет исключительно из любопытства, чтобы понять, что же в нем такого на шестнадцать дойчмарок. Любопытство я не удовлетворил, но удовольствие получил.

В следующем доме - еще один сувенирный магазин, где я как-то купил забавную безделушку в подарок: вделанные в автомобильчик настольные часики. А вот еще один ресторан под названием "Ромер-Бембелы", здесь я бывал неоднократно. Впервые меня привел сюда мой российский издатель, с которым я встретился на ярмарке, еще в девяносто шестом году. Мы почему-то очень обрадовались друг другу, словно жили на разных планетах и случайно столкнулись, хотя в Москве виделись буквально недели за две до того, во время презентации моей новой книги. Издатель тут же заявил, что вечером поведет меня в одно потрясающее место, где подают потрясающий свиной стейк с грибами в сметане. Стейк и в самом деле оказался превосходным. И впоследствии я приходил сюда постоянно, как только оказывался во Франкфурте.

На этой площади мне знаком каждый камень, каждая вывеска, каждый изгиб скульптуры, украшающей фонтан в центре. И почти каждое блюдо в каждом из ресторанов. Ратушная площадь манила меня с самого первого приезда в этот город, в девяносто пятом, я сбегал сюда при каждой возможности и мог находиться здесь часами. В чем была причина, я не ведал, но именно здесь мне придумывались неожиданные повороты сюжетов, убедительные черты характеров персонажей и нужные слова для диалогов. Я даже брал с собой блокнот и исписывал, сидя на лавочке возле фонтана или за ресторанным столиком под зонтом на улице, целые страницы. В каком месте площади квартировало мое вдохновение, мне было неизвестно, но оно терпеливо, месяцами ждало моего появления и радостно выбегало мне навстречу, стоило мне сделать первые несколько шагов по брусчатке.

Я успокоился. Посидел на улице за столиком "Ромер-Бембеля", выпил светлого нефильтрованного пива, наблюдая за группой туристов откуда-то из Азии, не то японцев, не то корейцев. Зашел в сувенирную лавку, выбрал миниатюрную пепельницу с видом Франкфурта для девушки из автосервиса, к которой я никогда не подхожу с пустыми руками, расплатился. Привычные действия добавили мне уверенности. Я снова чувствовал себя в своей тарелке, мандража, охватившего меня при мысли о скорой встрече с Вероникой, как не бывало. Я все смогу, я со всем справлюсь. У меня достаточно сил, чтобы решать любые проблемы и преодолевать любые трудности.

Боже, как она была хороша! Намного лучше, чем я представлял себе, глядя на фотографию. Она пришла чуть раньше и сразу поднялась мне навстречу, едва я появился в холле гостиницы.

- Здравствуй, родной, - Вероника прижалась щекой к моей щеке. Я втянул ноздрями запах ее духов, тонкий, едва уловимый. Терпеть не могу, когда запах духов шибает в нос на расстоянии пяти метров во все стороны. Но Вероника пользовалась парфюмом ровно настолько, насколько мне это нравилось. - Спасибо, что захотел увидеться со мной, - негромко продолжала она. - Я боялась, что ты не захочешь. Ты ведь совсем меня не помнишь, а значит, и не знаешь.

- Надеюсь, что узнаю снова, - неловко улыбнулся я. - Ты голодна?

- Если ты хочешь есть, я составлю тебе компанию.

Но я хотел совсем другого и не стал этого скрывать. Мы поднялись ко мне в номер. Вероника сразу прошла вперед и уселась в кресло, давая мне наконец возможность как следует рассмотреть ее. Деловой брючный костюм цвета моченой брусники - видно, пришла прямо с работы. Длинные ноги, широкие округлые бедра, небольшая и, насколько я мог понять, аккуратная грудь, густые волосы, небрежно сколотые на затылке пластмассовым гребнем-"крокодилом" такого же цвета, что и костюм.

- Словно ничего не изменилось, словно и год не прошел, - заметила она, оглядывая комнату. - Номер точно такой же. А ты стал другим. Похудел, подтянулся, посуровел. Хочешь поговорить?

Господи, что же это со мной? Полдня строил планы, как бы сделать так, чтобы не сразу прыгать в койку, а сначала поговорить, при этом не обидев ее, и, когда момент настал, вдруг понял, что хочу именно физической близости, причем хочу немедленно, жадно, до одури. Неуверенность исчезла, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не сжать ее в объятиях. Откуда этот разброд в мыслях и желаниях? Неужели она так мощно воздействует на мое мужское самцовое естество? Наверное, то же самое произошло и в прошлом году, поэтому наш роман и вспыхнул столь скоропалительно и ярко. Между прочим, я даже не поцеловал ее пока. Идиотизм полный! Но я действительно не мог сообразить, в какой момент это уместно сделать: с одной стороны, это моя любовница, так что всяческие реверансы будут выглядеть глупо и жеманно, но с другой стороны, это совершенно чужая женщина.