Александра Маринина - Фантом памяти

Конечно, аргументы моей Пушистой Кошечки были разумны, я не мог этого не признать. Но меня заклинило на этой красотке Веронике, которая, как мне еще в мае рассказывала Муся, любила меня просто-таки без памяти. Ну покажите мне мужика в здравом уме и полной сексуальной потенции, который на моем месте не захочет встретиться с такой роскошной бабой. С женщиной, которая абсолютно соответствует его вкусу и которая к тому же в него влюблена! Хотя бы ради интереса, из любопытства. Покажите, и я признаю себя неправым. Я хотел увидеть Веронику, поговорить с ней, я страстно желал близости с ней. И все слова Муси падали на неблагодатную почву. Переубедить меня ей не удалось. В самолете она предприняла последнюю отчаянную попытку, но отступила перед несокрушимой стеной моей уверенности в благополучном исходе.

Во мне же рядом с уверенностью в собственной неуязвимости уютно примостилась надежда. Я вновь окажусь в той же гостинице, пройду по тем же улицам, встречусь с женщиной, с которой спал год назад, и, может быть, это поможет вспомнить. Может быть, это послужит толчком, тем самым толчком, о котором говорил Бегемот. И мои ожидания были щитом, через который не удавалось пробиться Мусе. Она не могла оспаривать тот факт, что нужно пытаться восстановить память.

И никто не мог бы. Кроме меня самого, поскольку речь идет все-таки о моей памяти, а не о чьей-нибудь, что хочу, то и делаю с ней.

Против обыкновения, в этом году Франкфурт встретил нас хорошей погодой. Помнится, каждый раз, когда я приезжал на ярмарку, постоянно шел дождь. Что ж, если все начинается с везенья, то так и дальше пойдет. Впрочем...

- Муся, а в прошлом году какая здесь была погода? - спросил я, пока мы стояли в очереди на паспортный контроль.

- Сплошной дождь.

- А в позапрошлом?

- То же самое. Ты неудачно оделся и все время мерз. Потом озверел и пошел в "Кауфхоф" покупать себе свитер.

- И как, купил?

- Купил. Очень симпатичный, серый с синими полосами. Да, верно, был такой. Я нашел его дома вместе с еще какими-то предметами одежды и быта, которых совершенно не помнил. Значит, и в те два года, которые спрятались за стеной беспамятства, погода была плохой. А в этот раз солнечно и тепло. Везенье. Все будет хорошо, Муся. Все будет хорошо, Корин.

Гостиница "Штайгенбергер Франкфуртс Хоф" показалась мне родным домом, ведь мы с Мусей останавливались здесь каждый раз на протяжении нескольких лет. Прелесть Германии в ее стабильности, здесь так редко что-то меняется, по крайней мере на поверхностный взгляд туриста, и все остается узнаваемым, привычным и оттого особенно уютным. Мой номер оказался на четвертом этаже, и я с удовольствием шел по длинному коридору, разглядывая и узнавая висящие на стенах старинные полотна: на этом этаже я жил, насколько мне помнится, два раза, а Муся уверяет, что и в прошлом году тоже.

Распаковал вещи, развесил в шкафу сорочки, расставил в ванной на широкой столешнице туалетные принадлежности, вытащил из мини-бара бутылку минералки и с удовольствием выпил. Ну вот и наступил тот момент, когда можно звонить Веронике и договариваться о встрече. А я нервничаю, как пацан сопливый перед свиданием. О моем приезде в октябре Вероника знала уже давно, а пару недель назад Муся по моей просьбе позвонила ей, чтобы выяснить, будет ли она в городе во время ярмарки. Оказалось, что будет. И будет терпеливо ждать моего звонка, когда я приеду. Вот я приехал. И... что дальше?

Плохо слушающимися пальцами я извлек из бумажника листочек с записанным на нем телефоном Вероники и покосился на стоящий на столе аппарат. Поколебавшись немного, решительно снял трубку и набрал короткий номер. Я звонил Мусе. Если по номеру Вероники ответит не она, то пусть уж лучше с абонентом объясняется Кошечка на своем безупречном немецком, нежели я на корявом английском. Телефон-то служебный, в офисе, мало ли кто снимет трубку.

- Позвони, пожалуйста, Веронике. Скажи, что я здесь и хотел бы встретиться с ней прямо сегодня.

- Где?

- Все равно. Где она скажет.

- Ох, Корин, - вздохнула Муся и рассмеялась, - что бы ты без меня делал! Скоро в туалет тебя водить буду и попку вытирать. Ладно, сейчас позвоню.

Я положил трубку и уставился на кровать, огромную, "кинг сайз". В точно такой же кровати год назад я занимался любовью с красивой женщиной. Где она лежала, справа, ближе к окну, или слева? Были ли задернуты шторы? И вообще, как это было? А может быть, не в постели, а в ванной, или на полу, или в кресле? И если будет снова, то так же, как в прошлом году, или как-то иначе? Если моей памяти суждено вздрогнуть и проснуться именно здесь, в объятиях прекрасной Вероники, от ее поцелуев или звука ее сладких стонов, то нужно, чтобы все происходило точно так же, как тогда, почему-то мне это казалось особенно важным. Но как узнать, так же это происходит или нет? Спросить у Вероники? Попросить, ее воспроизвести обстановку? Бред, бред, бред! Во-первых, неизвестно еще, дойдет ли дело по постели, потому что непонятно, как сложится встреча, как пойдет разговор, возникнут ли между нами теплота, доверие и хоть какие-нибудь сексуальные чувства. Я был не уверен и в себе (несмотря на свои многонедельные сладострастные мечтания), и в женщине, которую не помнил. А во-вторых, даже если все сложится и срастется, как, какими словами попросить мою будущую партнершу устроить все так, как было год назад? Ведь она может почувствовать себя оскорбленной и подумать, что я использую ее исключительно как рабочий инструмент в собственной борьбе с амнезией. Обидится и уйдет, хлопнув дверью. Наверное, сначала нужно поговорить с ней, задать все интересующие меня вопросы, а уж потом приступать к интиму, а то, не ровен час, сделаю какое-нибудь неловкое (в эмоционально-психологическом смысле) движение, и она уйдет. А я останусь у разбитого корыта, то есть не только без секса, но и без информации.

Мне казалось, что мысли мои звучат громко, на всю комнату. Я слушал их будто со стороны и невольно усмехался: Корин, кобель ты неисправимый, тебе говорят, что женщина влюблена в тебя, а ты думаешь о том, как лучше, как ловчее использовать ее в своих интересах, попутно удовлетворив еще и сексуальное кобелиное любопытство. Где твоя юношеская дрожь, которой ты сам же и удивлялся, лежа в одинокой постели на третьем этаже санаторного корпуса? Где твои эротические сны, в которых ты ласкал изображенную на фотографии женщину и после которых ты просыпался потным, взволнованным и слегка пристыженным? Хочешь, Корин, я скажу открытым текстом, что с тобой происходит? Ты боишься, что живая Вероника тебе, сегодняшнему, не понравится, и у тебя ничего не получится. Поэтому ты заранее придумываешь на всякий случай отговорки на тему о том, что эта женщина нужна тебе только для дела, для получения информации и восстановления памяти. И если тебя постигнет неудача, то ничего страшного, потому что не стыдно не хотеть женщину, которая тебе не понравилась и которую ты пытаешься ласкать по принуждению, потому что так надо. Ау, Бегемотище, спасибо тебе, друг любезный, за науку и ментальные упражнения! Хоть ты и засланный, но полезным оказался.