Роберт Голдсборо - Последнее совпадение

— Очень любопытно, — сказала Лили, когда мы оба набросились на салат. — Похоже, наша Миган набирает свою боевую форму.

— Как и Вульф. Хотя боюсь, как бы после сегодняшней стычки с ним не случился рецидив; уйдет ведь тогда навсегда к своим орхидеям, книгам, пиву и яствам.

— Ерунда! Миган не заслуживает такого внимания. Хотя, по-моему, твой босс и без того живет именно так, как ты только что описал.

— Хорошо, будем считать, что я погорячился. Теперь вопрос: способна ли твоя сестра — для удобства буду звать её так — на убийство? И, если да, то возможно ли, чтобы она сделала козлом отпущения собственного сына?

— Вообще-то это не один, а два вопроса, но я спорить не стану. Отвечаю на первый вопрос: безусловно, да. На мой взгляд, Миган может пойти на убийство, если оно ей выгодно, и если она рассчитывает выйти сухой из воды. Второй вопрос посложнее. Они с Майклом, мягко говоря, не слишком ладили. Я же говорила тебе, что с его отцовством не все ясно. Майкл прослышал об этом несколько лет назад, когда учился на одном из первых курсов колледжа. Однако, вместо того, чтобы излить гнев на отца — я его разок видела, но впечатления он на меня не произвел, — который живет сейчас в Европе, Майкл взвалил всю вину за случившееся с ним на свою мать. Квалифицировал её как женщину, мягко говоря, не слишком моральную. Майкл — очень консервативный молодой человек, поэтому он не мог ни понять, ни простить поступка матери. Прежде они были очень близки, а вот с тех пор между ними словно кошка пробежала. И тем не менее я бы не сказала, что Миган готова сделать его козлом отпущения.

— Значит индульгенцию ей даешь? — спросил я, запуская зубы в аппетитную телячью ножку.

— Ты задал мне вопрос, Эскамильо, даже два вопроса, и я попыталась честно на них ответить, исходя из знания характера и склада ума своей сводной сестры. Если это называется «выдать индульгенцию», то вы правы, Ваша честь.

— Ладно, я больше не буду, — пообещал я, пережевывая вкусное мясо. — А что ты можешь сказать насчет Дойла Джеймса? Исходя из знаний его характера и склада ума, конечно.

— Извини, Арчи, но и это не совсем просто. Видишь ли, с одной стороны, Дойл вполне мог убить Линвилла — его мне даже легче представить в роли убийцы, чем Миган. Но я категорически отвергаю, чтобы он спокойно отправить Майкла в тюрьму вместо себя.

— Несмотря даже на то, что Дойл, по всей видимости, не настоящий отец Майкла?

— На мой взгляд, для Дойла это не столь важно. Жизнь он, конечно, вел бурную — женщины, виски, финансовые аферы. Правда, все это началось после развода с Миган, потому как человек-то он вполне порядочный и честный. Выдержки, правда, порой не хватает, но сердце у него доброе. Словом, рассуждаю я сейчас сердцем, а не умом.

— Я, конечно, знаю его куда хуже, чем ты, — сказал я. — Собственно говоря, до последней недели я его много лет не видел. Но я согласен: впечатление он оставляет приятное. Да и Миган может на место поставить, а это уже говорит о многом.

— Кажется, ты не в восторге от моей драгоценной сестрицы...

— Как ты догадалась? Кстати, о сестрице: что ты думаешь про её безукоризненного дружка Памсетта? Помимо того, о чем мы вчера говорили.

— Ты хочешь спросить, мог ли Эдвард убить Линвилла? Боюсь, что в данном случае я — пас. Однако, хотя я его знаю не слишком хорошо, мне трудно представить, как он замахивается на кого-то монтировкой в темном, грязном гараже. Там же можно руки запачкать, не говоря уж о пиджаке за четыре сотни.

— Да, он чистюля, это точно.

— К тому же, — продолжала рассуждать вслух Лили, — что могло подтолкнуть его на убийство?

— Невероятно, конечно, но не мог ли он сыграть перед Миган в героя, отомстив за поруганную честь дочери?

— Сыграть в героя без её ведома? Хотя, с другой стороны, убийцы обычно не похваляются своими подвигами даже перед подружками. Но даже, если допустить, что а) Эдвард Памсетт и впрямь убил Линвилла, и б) Миган об этом знала, я не верю, что Миган могла бы пожертвовать сыном ради Памсетта. Уж настолько-то я свою сестру знаю.

— Допустим. Как бы ты, кстати, описала отношения Миган с Памсеттом?

Лили отпила вина и промокнула губы салфеткой.

— Вопрос непростой. Если между ними есть любовь, то её умело скрывают, хотя лично я, зная Миган и наблюдая за Эдвардом, в этом сомневаюсь. Думаю, им просто приятно бывать вместе и вращаться в одних и тех же кругах. Ты же знаешь: они обожают светские приемы, званые вечеринки и тому подобное.

— Угу. То, к чему и ты пытаешься меня привлечь.

— Да, но Эдвард оказался в этом смысле куда податливее и уступчивее, чем ты.

— Это клевета! Не далее как в прошлом месяце ты затащила меня в «Черчилль» на какую-то костюмированную тусовку.

— Да, но ты помнишь, как извел меня там? Весь обскулился просто.

— Еще бы! Попробовала бы сама попотеть три часа в костюме Генриха VIII! Ладно, мы отвлеклись. Итак, ты считаешь, что Миган и Памсетт относятся друг к дружке чисто платонически и ходят парой лишь для того, чтобы число гостей на званых вечеринках оставалось четным?

— Да, примерно. Ну и вдобавок они, безусловно, между собой ладят. Эдвард человек добродушный и обходительный, как ты, будучи, по собственному выражению, тонким знатоком человеческой натуры, успел сам заметить. По-своему, он человек уникальный: не только терпит бесконечные стервозные выходки Миган, но и делает это с улыбкой на устах. Да и внешность у него завидная, настоящий светский лев. Нечто среднее между Дугласом Фэрбенксом и Омаром Шарифом.

— Эх, вот бы меня так когда-нибудь описали!

— Уж тебе, по-моему, грех жаловаться. Я ведь сказала, что тебя с savoir vivre все в порядке. Разве этого недостаточно?

— Вот только это меня и согревает, — вздохнул я. — Кстати, Миган призналась Вульфу, что в тот вечер, когда убили Линвилла, сама она провела пару часов в гостях у Памсетта. За разговорами.

— Лично я в этом не сомневаюсь, — сказала Лили. — Она не раз говорила мне, что у Памсетта есть крайне привлекательное для неё качество: он умеет слушать. Не удивлюсь, если она и тогда пришла, чтобы выплакаться в его жилетку.

— В таком случае он обеспечит ей алиби. Частичное, по меньшей мере.

— Судя по твоему голосу, тебя это не слишком радует.

— Возможно, однако после полуночи за неё пока поручиться некому. Позволь задать тебе академический вопрос: если — подчеркиваю «если» — Миган на самом деле не изливала Памсетту душу в означенное время, стал бы он лгать, чтобы её выгородить?

Лили посмотрела на свою уже почти опустевшую тарелку и наморщила свой хорошенький лобик — без сомнения, лучший на Восточном побережье.

— Ну и вопросик, — протянула она. — Хорошо, попробую ответить твоим языком — ты ведь у нас любитель держать пари. Так вот, я бы поставила два против одного, что Памсетт солгал бы ради Миган, попроси она его об этом. Однако, предвосхищая твой следующий вопрос, добавлю: пять против двух, что она его об этом не просила. Раз уж она сказала, что была у него, значит была.