Сергей Черняев - Брат Солнца

- Как «так»?

- Да сразу и не объяснишь… Настороженно, что ли… Доски! Из-за досок, Костя! Он их почему-то не убрал! Кругом все ухожено-уложено, а тут – доски…

Кашин неодобрительно покосился на «Михалыча», но ничего не сказал. А тот, не обращая внимания на Костькино выражение лица, скомандовал в порыве внезапно нахлынувшего энтузиазма:

- Слушай, поедем-ка к старице.

Они заехали в прогон. По пути Бусыгин посмотрел на дачу Брезгуновых. Там, похоже, никого не было. У старицы он попросил Костьку остановиться на том самом месте, где они курили с Саней.

- Закурим?

- Давай.

Они вышли к обрыву и закурили. Дело медленно шло к вечеру. Солнце светило им в спины, все вокруг было видно как на ладони, - необычайно ясно, до последней жилки на листочке.

Долго молчали. Потом Бусыгин снова оживился и спросил:

- Стреляли от Верхнего оврага, говоришь?

- Брезгуновы? – Нет, в овраг.

- Да не Брезгуновы… А когда в Куканова, то есть в лодку попали…

- Да нет, сверху… Ну… Можно сказать и от оврага, наверно…

- Вот, – поднял палец «дядя Толя». – Вот! Это надо проверить.

Он затушил окурок, и вернулся на дорогу. Костька последовал, было, за ним и сел в машину, собираясь ехать к Верхнему оврагу. Но Бусыгин прошел дальше, зашел в прогон и стал переступать по полшага по дороге – вперед и назад, поглядывая то в Брезгуновский огород, то – наоборот – куда-то в несусветную даль.

- Мать честная! – вдруг остановился он. - Вот ведь! Мать честная!

Он подбежал к машине и сел в нее. Потом повернулся к Костьке и смотрел на него с минуту, не меньше, - по крайней мере, до тех пор, пока тот не сказал:

- Ты чего, Михалыч?

- Сейчас.

Он достал записную книжку и стал ее перечитывать. Кашин уже начал нервничать. Он не привык иметь дело с творческими озарениями. Ему хотелось, чтобы дядя Толя перестал разговаривать обрывками и намеками, и чтобы все снова стало просто и понятно. Ему сильно хотелось выругаться, но при «дяде Толе» у него это дело обычно как-то не шло, и поэтому он молчал.

Наконец Бусыгин поднял неожиданно посвежевшее лицо и сказал:

- Ну и дубина же я, а? Ну и дурак! А? – и засмеялся.

- Дядь Толь, ты хорош уже загадки загадывать!

- Да просто… Да ты не обижайся… Обо всем можно было и раньше догадаться…

- А ты что, типа, догадался?

- Кое о чем догадался.

Но Костька не верил.

- О чем?

- О том, как все было.

- Так уж все? – совсем уж недоверчиво спросил парень.

- Ну… Почти. Надо только определить конкретно, кто стрелял, а это уже дело техники.

- А! Так это ты и не знаешь еще ничего! – махнул он рукой.

- Спорить не буду, - сказал Бусыгин, - но знаю уже много. А теперь давай к Артему.

Кашин повернулся к баранке и повернул ключ в зажигании. Он не любил, когда треплются. А дядя Толя, - как ему показалось, трепался. Первый раз за их знакомство – трепался! Да еще и командовал! Если бы тогда – в универмаге – все было бы так же… Костька задумался… Ладно… Пусть уж все идет как идет… Потерпим. А там – поглядим…

Артем хандрил. Он лежал в зале на все той же родительской кровати и читал Лескова. Это его отвлекало и успокаивало. Ему казалось, что он попал в западню, из которой не выбраться. Он был один – и это было мучительно. Уехать было нельзя, - это было бы подозрительно. Артем просил родителей приехать, но те был заняты по работе. Он читал, пропуская иногда целые главы мимо сознания, думая обо всем, что произошло, утопая в каких-то неясных страхах и ожиданиях, а иногда, - наоборот, - растворяясь в тексте. Тогда становилось легко. Спокойно.

Но когда в дверь постучали, от спокойствия не осталось и следа. Вереницын отложил книгу и нетвердой походкой пошел к двери.

Он так и знал, - это опять был Бусыгин.

Они прошли на веранду и сели за стол.

- Извини, Артем, - начал Анатолий Михайлович, - зачастил я к тебе. Но так уж получается, - улыбнулся он, - что ты самый главный в этом деле человек.

- Я? – встрепенулся Артем. - Почему я? А, впрочем… вам виднее…

Бусыгин внимательно посмотрел на него. Этот упаднический тон в исполнении Артема был чем-то новым для него. Обычно тот говорил живо и все эмоции у него были на виду. Но, вообще-то, уныние - это тоже в чем-то эмоция…

- Да ладно, Артем, чего ты? Шучу… Так вот… раскрутили мы это дело с Константином… Многое теперь понятно, что и как. И кого теперь искать, - тоже понятно.

«Это не я!» – чуть не взвыл Артем, но сдержался.

- Вы меня что, подозреваете?

- Да ты что?! Да ни в коем случае! Мне просто проверить кое-что надо.

- Тогда что у меня тут можно проверить? Депутат-то вон где живет!

- А это уж следствию виднее. Да ты не волнуйся…

Артем все равно не верил, что подозревают не его. Ведь что получается, если взглянуть со стороны? Он – новый человек в деревне, приехал за сутки с небольшим до выстрела. Приперся на «место преступления» на следующий день! Зачем, зачем он туда пошел? Куканов прямо ткнул в него пальцем! Удивительно, что те следователи не потащили его сразу в какую-нибудь тюрьму…

- Проверяйте, - совсем кисло сказал он.

- Вот и лады! – продолжил Бусыгин, будто не замечая его настроения, - Помнишь, ты говорил, что к тебе в день приезда пришла баба Маша?

- Говорил.

- Я ваш разговор не очень подробно записал, - не мог бы ты его повторить?

- С бабой Машей?

- Ну да.

Артем непонимающе смотрел на Бусыгина.

- Что, баба Маша, что ли стреляла?

Бусыгин вздохнул и склонил голову.

- Слушай, Артем… Ты ведь любишь книжки читать?

- Люблю.

- Зощенко читал?

- Читал.

- Помнишь, там одна женщина-медработник говорит: «Мне больше нравится, когда больные к нам без сознания попадают?»

- Помню…

- Вот и не надо дурацких вопросов задавать! А то мне раньше часто хотелось, чтобы некоторые свидетели к нам тоже без сознания попадали…

Артем подумал и через силу улыбнулся.

- То есть не баба Маша стреляла?

- Нет. Ну так?

Артем заставил себя припомнить тот разговор, - что там было? – «дворец» Брезгунова, лесопилка, Глухов, который в родном доме не появляется, его сын, разруха в деревне, козье молоко…

- А! Забыл вам сказать! Про каких-то Снегиревых она еще говорила, вроде, хулиганят…

- Ну, вот видишь! Новые данные! Снегиревых, я, правда, знаю, - из винтовки там мало кто может выстрелить, если только дубиной кому по голове дадут… Да и дубина, для них, пожалуй – штука сложная. Дубину найти надо, обломать, - а это ведь тяжкий труд… Они вон прошлой осенью картошку копать не стали – до того было лень. Ты мне расскажи по пунктам еще раз то же самое, что и в прошлый раз рассказывал.

Артем покачал головой, вздохнул и «по пунктам» пересказал все, что только смог вспомнить.

- Ну, все, так сказать, соответствует, – подытожил Бусыгин, выслушав Вереницына.