Николай Рябов - Лето быстрых перемен

«Удивительная беспечность!», – мысленно порадовался я за хозяев дома.

Металлические шкафы закрывались на задвижки и, заглянув, поочерёдно в некоторые из них, я вскоре обнаружил необходимый инструмент – большой никелированный ключ с фирменным клеймом на рукояти.

Найденный инструмент оказался вполне исправен, так что отвинтить нужную муфту на желтой газовой трубе оказалось даже проще, чем я думал! Главное при этом была осторожность, так как стук металла о металл мог невзначай привлечь внимание охранников, что сейчас бодрствовали где-то у меня над головой.

Когда работа была сделана и освобожденная с одной стороны труба раскрыла свой опасный зев, мне стало немного легче. Теперь, чтобы устроить переполох наверху, оставалось лишь зажечь керосиновую лампу да открыть небольшой кран на желтой трубе, благо, вентиляция в котельной была отключена.

Я уж было взялся за мобильник, когда вдруг вспомнил о маскировке – что ни говори, а мою пострадавшую физиономию срочно требовалось чем-то закрасить, чтобы, до поры до времени, не привлечь к ней чужого внимания.

Как ни странно, но меня выручил водяной котёл. Осевшая на его боках сажа от газовой горелки оказалась вполне подходящим гримом, которым я тут же, не скупясь, вымазал своё лицо.

Светлая рубашка, заляпанная кровью, также ни в коем случае не должна была выдать меня. Когда десять минут назад я рылся в шкафах в поисках инструмента, то случайно обнаружил в одном из них старый джинсовый комбинезон и синюю спецовку с дыркой на рукаве.

Примерив чужую спецодежду прямо поверх рубахи и брюк, я понял, что она меня вполне устраивает. Правда, «Макаров» теперь пришлось спрятать в карман комбинезона, который оказался достаточно вместительным для такой ноши.

Потом я снял стеклянную колбу и зажег керосинку. Выкрутив фитиль, я отрегулировал желтоватое пламя и водрузил лампу на одиноко стоящий табурет.

Когда я набирал на мобильнике номер, то с удивлением обнаружил, что моя рука дрожит. Это было не слишком приятное открытие.

К счастью, пожарные ответили почти сразу.

– Пожар на Флотской девятнадцать! Взрыв бытового газа в подвальном помещении! – скороговоркой выпалил я в трубку.

Дежурный попросил ещё раз повторить адрес.

– В подвале здания могут находиться люди! – добавил я, хотя гибель Недоучки в запертом чулане вряд ли бы меня опечалила.

Получив подтверждение, что вызов принят, я отключил мобильник и направился к крану на стене.

Характерный запах газа, стал ощутим буквально через несколько секунд после того, как я открыл небольшой вентиль. Теперь надо было поскорее уносить отсюда ноги!

Я схватил со стены огнетушитель и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Путь к лестнице, ведущей на заднее крыльцо, я проделал за считанные секунды, хотя меня и шатало из стороны в сторону от слабости. Ещё быстрее был отворен замок, и я поспешно выскочил из дома.

Короткого взгляда по сторонам хватило, чтобы понять, что вокруг по-прежнему никого нет и можно двигать дальше, под прикрытием живой изгороди и кустов.

Поскольку котельная располагалась в левом крыле здания, я решил обогнуть его с противоположной стороны.

Когда, прячась в тени жасмина, я проворно огибал шикарный трёхэтажный особняк, то истово молил Господа помочь мне опередить моих мучителей, и не дать им шанса засечь побег раньше времени.

Хотя взрыв был ожидаем, он всё равно прозвучал внезапно, а предшествовавшая тому ночная тишь только подчеркнула его сокрушительную мощь.

После того, как содрогнулась земля, а вместе с ней и сказочное строение с глубоким и большим подвалом, мне на несколько секунд заложило уши. Уже в следующее мгновенье я услышал звон разбитых стёкол, грохот листового железа, чьи-то вопли и истошный женский визг. Хотите, верьте, хотите – нет, но весь это звуковой бедлам был воспринят мной, как своеобразный гимн частично восстановленной Справедливости.

Итак, газовый джинн вылетел из своей желтой трубы и наделал переполоху больше, чем можно было ожидать!

Пожарные сирены подхватили какофонию паники буквально через несколько минут, когда длинные языки пламени уже облизывали здание с внешней стороны фасада.

Покуда обитатели бандитского гнезда носились с ведрами и огнетушителями вокруг своего горящего дворца, я лежал под кустами, и упивался зрелищем, сжимая в кармане потную рукоять «Макарова».

Из своих кустов я видел, как один из полуодетых охранников настежь распахнул въездные ворота и запустил на территорию два пожарных «КамАЗа». Он тут же запрыгнул на подножку головной машины, вероятно для того, чтобы показать спасателям, где можно подключиться к гидранту.

Нестандартность ситуации притупила бдительность стража, и он оставил ворота распахнутыми, словно приглашая меня воспользоваться подходящим моментом. Ну, что тут было делать?!

Подхватив свой огнетушитель, который, в случае чего, мог сойти за своеобразный пропуск, я решительно поднялся во весь рост и быстро пошел вдоль подъездной дорожки к воротам.

Мне надо было пройти до чёртовых ворот метров пятьдесят, может, чуть больше. Но в данную минуту эти злосчастные полсотни метров стали для меня жутким, едва переносимым испытанием, в основном, потому, что я не мог обернуться, чтобы посмотреть на происходящее за спиной!

Я изо всех сил старался идти неторопливо. Демонстративное помахивание огнетушителем, кажется, добавляло убедительности моему манёвру и всё выглядело очень правдоподобно, за исключением той мелочи, что я уверенно шагал в сторону, противоположную пожару, игнорируя крики и шум позади себя!

Только когда я беспрепятственно миновал ворота и затем потопал вдоль стремительно просыпающейся улицы, до меня, наконец, дошло, насколько же мне сейчас страшно. Именно в эти минуты, когда надо было поскорее улепетывать прочь от смертельной опасности, я вдруг сообразил, что идти быстрее мне мешает не боль в теле, не головокружение, а страх, обыкновенный человеческий страх, который незаметно завладел мною и, в два счёта, сделал ноги чугунными.

Возможно, кто-то сочтёт меня трусом и скажет, что в подобных обстоятельствах, да ещё с пистолетом в кармане бояться было абсолютно нечего, а, вместо этого, следовало бы просто осмотреться, чтобы спокойно действовать!

Наверное, со стороны виднее. Правда, если бы этот смельчак, хотя бы на полчаса, влез в мою шкуру и посмотрел на всё происходящее моими глазами, он, пожалуй, увидел бы что-то такое, что никогда и ни при каких обстоятельствах не разглядел бы из своего прекрасного и спокойного далёка!

Не стану рассказывать, как добрался до отделения милиции и как затем поведал сонному дежурному, что со мною произошло. Я также не буду передавать содержание короткого телефонного разговора с Маркеловым. Это не важно. Важно то, что уже через сорок (!) минут Максимыч находился рядом и деловито расспрашивал об обстоятельствах моего пленения и всех последующих злоключениях.