Анатолий Стрикунов - Золотые цикады сбрасывают кожу

из подопечных болеет. Европейские и американские

врачи наоборот заинтересованы в болезни пациента.

Иначе тот не придет на прием, а значит и гонорара не

будет.

Прошло две недели, пока доктор Алмазов разрешил навестить Береговым мужа и отца. А спустя пять дней пациента выписали, и Герман Вадимович предстал глазам домочадцев радостным и цветущим, даже помолодевшим. Но с этого момента иллюзии о могуществе врача развеялись навсегда.

Перешагнув порог дома, Берегов сразу продемонстрировал не только наличие отменного аппетита, но и юношескую страсть к представительницам прекрасного пола. Еще за столом он попытался добиться близости с Ириной, а когда она выскочила из кухни, то объектом ухаживания попеременно становились Вика и бабушка.

Увы, эротический шарм профессора не обрадовал близких. Возвращение главы семейства превратило жизнь обитателей квартиры в ад.

Целыми днями, Герман Вадимович, бродил по комнатам, периодически делая попытку открыть обмотанный колючей проволокой холодильник. Для верности запертый на замок (что можно ждать от милых дам?!). Конечно, никто и не думал жалеть для главы семейства продуктов. Проблема состояла в другом: жизненные интересы владельца «Айсберга» сосредоточились исключительно на сексе и еде. Все остальные запросы улетучились. Чувства, душа, разум – исчезли. Правда взамен появилась странная игра. Герман Вадимович ловил рыбу. Руками. С криком:

– Ибка Заятая, – он бросался вперед и хлопал ладошками, будто пытался поймать ускользающую плотвичку или окунька. Иногда Берегов даже падал, но боли практически не чувствовал, только весело смеялся.

В остальном, если не считать наглухо задраенных окон квартиры, все было как обычно. Окна закрывали изнутри на специально заказанные ставни.

Доктор Алмазов не разрешал выпускать Германа Вадимовича на улицу одного, приходилось запирать дверь. Глава семейства бунтовал – бил стекла, все, что можно было разбить. Домашние понимали бедолагу, но внезапно свели свое пребывание в доме к минимуму. Вика на занятиях, у Ирины – работа. Алевтина Андреевна пошла на курсы фэн шуй и французского. По вечерам из ее комнаты раздавалось что-то очень похожее на карканье, бабушке не давалось заморское «р-р-р-р».

Федор Сергеевич Алмазов по-прежнему настаивал на неизбежности выздоровления, повторяя:

– Надо лишь немного потерпеть.

Ирина терпела.

Постепенно Герман Вадимович стал увеличивать время прогулок. Домашние практически его не контролировали, лишь наблюдали издали. Соседи уже не донимали вопросами по поводу странных телодвижений владельца «Айсберга». Женщины терпеливо несли свой крест, надеясь на лучшее.

Наконец, Федор Сергеевич, уступая нажиму Алевтины Андреевны, пообещал через пару дней позволить пациенту самостоятельные прогулки. Ирина и Вика тревожились, но в дело вмешалась бабушка, ссылаясь на тибетскую медицину.

– Только благотворное воздействие природы на потоки энергии в организме исцелит Германа, – повторяла Алевтина Андреевна, наблюдая, как зять поглощает очередную порцию соевых отбивных с капустой.

Теще нельзя было отказать в логике. Зять стал говорить «спасибо» и «пожалуйста». Здоровался с соседями, останавливался на красный свет. Почти исчезли попытки сексуальных домогательств. При виде особ женского пола, Герман Вадимович, лишь замирал и начинал нежно улыбаться.

И вот настал момент первого самостоятельного выхода главы семейства на прогулку. У Алевтины Андреевны подскочило давление, она волновалась не меньше, чем во время полета Юрия Гагарина.

Два дня все шло нормально: Герман Вадимович уходил и возвращался. На третий случилось непредвиденное. Теща вернулась с базара и, не закрыв дверь на нижний ключ, прошла на кухню. Поставив сумку на пол, Алевтина Андреевна стала загружать принесенные продукты в холодильник. В этот момент зять тихонько покинул квартиру.

Теща резала на кухне лук, когда прибежали участковый и соседи. С ножом в руках и слезящимися глазами, Алевтина открыла дверь, пребывая в полной уверенности, что Герман находится в своем кабинете…

Причиной смерти стал прыжок Берегова с дамбы в воду. Сильным течением профессора затянуло под мост. Таблички с надписью: «На расстоянии 50 метров купаться запрещено», никто из рыбаков и отдыхающих всерьез не воспринимает.

Герман Вадимович не снял одежды, Берегова никто не толкал, летел он к воде молча. Прибывшему на место происшествия участковому картина стала ясна практически мгновенно. Свидетели в один голос описали, как было дело. Только бабушка с черным пони сообщила милиционеру странную деталь:

– Покойный рыбку какую-то звал. Знаете, как детки кричат: «Ибка! Ибка!». – Говоря это, хозяйка пони осенила себя крестом.

Лошадка потащила бабулю дальше по набережной. Она пыталась остановиться, но безуспешно.

– Не из-за любовницы же он в утопленники записался, – сдвинул на лоб фуражку участковый.

Вытер пот. Жара есть жара. Мог человек просто захотеть искупаться? И все же решил поинтересоваться у родных, была ли среди знакомых утонувшего особа, которую звали Рыбка…

На похороны пришло неожиданно много людей, в основном студенты разных курсов профессора Берегова. Родители, сестра Германа, финансовый директор и бухгалтер «Айсберга» держались особняком.

Один из студентов, худощавый с оттопыренными ушами субъект лет сорока, произнес речь об огромном значении научных исследований Германа Вадимовича для будущих поколений. За ним взял слово какой-то седовласый импозантный мужчина в черном костюме и такого же цвета галстуке.

Ирина присела на скамейку у соседнего надгробья. Речи, наконец, отзвучали. Собравшиеся принялись помогать могильщикам устанавливать временное надгробье.

Ирина подняла глаза. Низкие белые облака стремительно неслись по небу, и вдова Берегова поймала себя на желании умчаться с ними. Куда угодно, лишь бы подальше от этих темных фигур, столпившихся вокруг деревянного креста.

Шеф внешней разведки Антон Валентинович Лагунов который вечер подряд накачивался японской водкой, потом совершенно трезвый шагал на вокзал, садился на электричку и ехал на дачу. Далее следовала бессонная ночь, с непрерывным хождением по пустым комнатам, и двадцать минут сна в утренней электричке.

Ритуал этот, возникший недавно, мало радовал домочадцев, но нарушить его не мог никто. Ни жена, ни дети, получившие рекомендацию воздержаться от контактов с Антоном Валентиновичем.