Эдгар Бокс - Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн

— Доктор Меснельбрун? — спросил он. Голос у него был хриплый и грубый. Он отстранил в сторону старушку, на темном лице сверкнула ослепительная улыбка. Это был тот самый человек, который три дня назад следил за ними в Почтовой гостинице.

Подбоченившись, он во всю ширь распахнул дверь и церемонным кивком пригласил их в дом. При виде его приветливой улыбки Френсис захотелось опрометью броситься вниз по холму; но Ричард терпеливо ожидал, когда она войдет. Они оказались в большой комнате, напоминающей одновременно и кабинет, и гостиную.

— Она глухонемая, — сказал встретивший их человек, все так же широко улыбаясь. Ричард пропустил его замечание мимо ушей. Он повторил слова, с которыми обратился к женщине.

— Разумеется. — Хриплый голос зазвучал сердечнее, но не стал от этого приятнее. — Если вы здесь подождете, я схожу за доктором Меснельбруном. Он читает в летнем домике.

Человек мгновенно исчез, его тяжеловесная поступь действовала Френсис на нервы. Она взглянула на Ричарда, но ничего не сказала. С первого взгляда этот человек сделался ей отвратителен. Но прежде чем о чем-то судить, надо повидать Меснельбруна. Люди умеют хитро скрывать свою сущность. Вспомнились мрачный Кронштейнер и его гостиница. Без сомнения, у него было весьма своеобразное представление о чувстве юмора. Этот человек мог являть собой тот же пример.

Она оправила джемпер, закурила. По-кошачьи медленно стала расхаживать по комнате. Это была симпатичная комнатка, комната мужчины, пахнущая сосновыми бревнами и табаком. Обратила внимание, что стены сделаны из натурального дерева, кожаные кресла были не очень изящные, но удобные, на столе валялись книги, на пианино ноты. Возле камина стояла мягкая кушетка, перед ней низенький столик. Камин — уж не жил ли здесь англичанин? Да, убранство комнаты хранило налет английского вкуса. Здесь проживал англичанин. Она обернулась к Ричарду. Тот стоял у пианино, глубоко засунув руки в карманы, сжав губы. Знаком указал на выставленные на пюпитре ноты. Это была их старая знакомая мелодия. Ричард неодобрительно покачал головой. Задумался. Отошел от пианино к камину, снова закурил сигарету. За дверью послышались шаги, раздался мужской голос, — словно пролаяла собака. То была отрывистая команда, но слова прозвучали английские. Френсис села на ближайший стул, попытались успокоиться, хотя внутри у нее все переворачивалось. Ричард на мгновение задержал на ней свои спокойные серые глаза, она принялась считать стучавшие по лестнице шаги. Досчитала до девяти, дверь отворилась.

Оба застыли от изумления. Как и высокий вошедший в комнату человек, который тоже опешил от неожиданности. Но последний быстро пришел в себя.

— Хм, вот это мило, — сказал он на прекрасном английском языке.

Ричард улыбнулся; его взгляд снова приобрел уверенность.

— Не ожидал встретить вас здесь, — произнес он.

Барон Сигурд фон Ашхенхаузен быстро подошел к Френсис и поцеловал ей руку. Она улыбнулась, но в душе разозлилась. Вылитый англичанин с подчеркнутым акцентом, который он столь тщательно шлифовал в годы своего ученичества. Порадовала бы мистера Родеса эта шутка? Наверное, в еще меньшей степени, чем Френсис…

— Мы пришли повидать доктора Меснельбруна, вернее, его шахматную коллекцию. В деревне нам сказали, что она того заслуживает. — Ричард учтиво поглядел на фон Ашхенхаузена.

Немец улыбнулся.

— Что ж, вы разыскали его.

— Вы… Бога ради… — залепетала Френсис. — Вот уж забавно. Но зачем вы взяли такую замысловатую фамилию и отказались от вашего собственного прекрасного имени? — Она, как идиотка, пробормотала эту несусветную чепуху, посылая в душе молитвы всевышнему, чтоб тот помог ей сохранить непринужденность и непосредственность.

— Все довольно просто, — сказал фон Ашхенхаузен. — Мне приходится проявлять сугубую осторожность; здесь я не могу пользоваться моей фамилией.

— Это было бы для меня слишком опасно, — прошептал он. Супруги не сводили с него настойчивого взгляда, требуя дальнейших объяснений.

— Сигарету? — просил он Френсис и щелкнул перед ней золотым портсигаром. Когда он поднес ей зажигалку, она обратила внимание на украшавший его левую руку браслет. Браслет был из чистого золота.

Френсис решила помочь ему переменить тему разговора.

— Вы преуспеваете, — сказала она. И подумала, что заработала очко, когда уловила в его глазах искорку растерянности. — Здесь очаровательно, — торопливо произнесла она, не давая ему возможности ответить. — Пертисоу великолепна.

— Да, место красивое, — поддержал Ашхенхаузен, делая на последнем слове особое ударение. Надо вывести его на чистую воду, подумала Френсис. — И вы так считаете? Я рад, — и он предоставил им полную возможность расточать комплименты, коль скоро они приняли его уловку за полновесную монету.

— Вы о чем-то задумались, — заметил фон Ашхенхаузен.

Френсис очнулась.

— О, я размышляла относительно учтивости.

— Вы заставляете меня выбирать выражения. Боюсь, моя вежливость не соответствовала вашим требованиям, когда мы в последний раз повстречались в Оксфорде. Почему вы тогда не сказали, что приедете сюда?

Ричард вмешался в разговор.

— Ну, прежде всего, мы думали, что вы находитесь в Берлине. А во-вторых, мы оказались здесь в силу чистой случайности. Знаете, мы были в Миттенвальде, и однажды вечером кто-то заговорил о красотах Тироля. Бывает же так: говоришь про какое-то место, а потом появляется желание туда поехать, и вы едете.

— Очаровательное совпадение, — произнес фон Ашхенхаузен.

— Но самым очаровательным из всех совпадений является то, что вы и есть доктор Меснельбрун, — сказала Френсис. Она вновь оживилась. — Знаете, я его совсем не таким представляла. — Напряженность возрастала. — Понимаете, я как-то прочла книгу про Пертисоу. Она называлась «Неумирающая нимфа». А потом мы покупали в магазинчике у Антона кое-какие безделушки, и он сказал, что доктор Меснельбрун — признанный в этом районе знаток шахмат, который просто обожает, когда к нему приходят шахматисты, я вдруг подумала: «Есть одна местная достопримечательность, как славно». Знаете, он вас так расхваливал, что я заинтересовалась. Именно я несу ответственность за это посещение, потому что Ричард возражал. Не хотел вас тревожить, ну и тому подобное. Я же рассчитывала застать здесь сонм шахматных специалистов, непризнанных гениев, а увидела вас, весьма преуспевающего холостяка. Вы меня опустили на землю. Больше мне не взлететь, если, конечно, Ричард не поможет… вы только взгляните на него. Наслаждается своей проделкой, а?

Ричард и впрямь немного разошелся.

— Хотелось бы посмотреть коллекцию, если можно, — сказал он.