Виктория Готти - Кто-то следит за мной

Константинос приблизился.

— Ты всегда стремилась к простоте и элегантности, Роз. Надеюсь, тебе все понравилось… Я старался.

— Димитрий, пожалуйста, не делай этого. — Ее слова едва не заглушил раскат грома.

— Чего? — В его голосе слышалось недоумение. Хорошо еще, что он к ней не прикасался.

— Димитрий… — Она простерла к нему руки.

— Я лишь хотел, чтобы ты испытала ту радость, что чувствовала Золушка, став принцессой. Все это принадлежит тебе. Поместье записано на твое имя.

Он приблизился еще на шаг.

— Я обещал тебе, что придет день, когда я брошу к твоим ногам весь мир. Начало положено, ведь правда?

Он обнял ее, прижал к себе. Тело ее вмиг одеревенело.

— Конечно, я злился, уезжая из Стоу, а потом понял, моя любимая, что ты осчастливила меня, подарила мне дочь, бесценное наследство, которое останется после нас. — Он улыбнулся, не скрывая радости.

«Какое еще наследство?» — удивилась Роз, и Димитрий ей все объяснил, прижавшись губами к ее уху:

— Долгие годы я был дворовым псом, внебрачным сыном, тогда как мой брат, золотой мальчик, ни в чем не знал отказа. Но я тоже пробился наверх. И все это время мною двигало только одно — жажда мести.

Роз попыталась было заговорить, но он приложил палец к ее рту.

— Ш-ш-ш, дай мне закончить.

А потом обхватил ее обеими руками, сплел пальцы на талии, прижался к ее бедрам. Сильно пахнуло перегаром, вмиг вспомнился дядя Том… Отвращение заставило ее отпрянуть.

— Постой. — Он удержал ее. — Не отталкивай меня, Роз. Долго я здесь не задержусь. Джуел мертва, и я знаю, Джозеф этого так не оставит. У меня жуткое предчувствие… Так или иначе, но мне не жить. Поэтому я хочу, чтобы ты знала, что этот дом отныне принадлежит тебе и твоей дочери.

— Что ты от меня хочешь? — Она опустила руки, которыми уперлась было в грудь Димитрия, сердце ее билось так сильно, что едва не выскакивало из груди.

Он замер, и Роз воспользовалась моментом, чтобы присмотреться к нему. Какой лихорадочный блеск в глазах!

— Я хочу, чтобы ты помнила меня до конца жизни. И обязательно расскажи обо мне Алексис, — приказным тоном произнес Димитрий.

«Он сошел с ума», — решила Роз.

— Отпусти меня, — выдохнула она.

— Ты видела прекрасных лошадей, которых я купил для нас? Ромео и Джульетту. Сам Бог велел, чтобы у нас были лошади с такими кличками, так ведь? — Он не только сменил тему разговора, но и убрал руки с талии Роз.

А мгновением позже в его руке возник пистолет.

— Где Алексис? — выкрикнула Роз. — Что ты с ней сделал?

На лице Димитрия отразилось недоумение, он посмотрел в окно, в сторону конюшни.

— Не понимаю, о чем ты.

Словно молния сверкнула в голове Роз: ну конечно же! Конюшня! Одного взгляда Димитрия было достаточно, чтобы оживить события той ночи. Все злодеи из ее книг возвращались на место преступления. Вот и Димитрий затеял весь этот маскарад с тем, чтобы вернуться в конюшню, с которой все и началось. Только на этот раз роль жертвы уготована не ей, а Алексис. И сцена закончится гибелью ее дочери!

А Димитрий вновь притянул ее к себе.

— У меня темнело в глазах, когда я думал о тебе и Ивене, о его руках, ласкающих твое тело. Но этого больше не будет. Все в прошлом.

Ее рыдания перешли в пронзительные крики, а потом она резко вскинула колено, ударив его в пах.

Димитрий со стоном отшатнулся, и Роз рванулась к двери, выскочила в коридор и, едва не сорвавшись с лестницы, помчалась к выходу. Под ноги она не смотрела. Дождь лил как из ведра, дул сильный ветер, землю окутал плотный туман. Но до конюшни она добралась бы и с завязанными глазами. Роз не оглядывалась: и так знала, что Димитрий преследует ее.

Сквозь стену дождя Фальконе несся к поместью «Лорел». Рядом с ним, на пассажирском сиденье, сидел Чарли Доукинс. В зеркало заднего обзора он видел, что остальные патрульные машины не отстают ни на фут.

— Похоже, что маньяк — Димитрий, — вынес свой вердикт Чарли после того, как Джон поделился с ним информацией.

— Да, — выдавил из себя Фальконе, но думал в этот момент совсем о другом.

На полицейской волне диспетчер попросила его выйти на связь. Когда он связался с ней и назвал пароль, она сообщила ему о самоубийстве Дарио Розелли. «Подробности пересылаю на дисплей вашего компьютера», — добавила она и, прежде чем отключиться, доложила, что на поиск Константиноса по приказу комиссара полиции направлены как дополнительные патрульные машины, так и вертолеты, но из-за нелетной погоды на Лонг-Айленде последним пришлось вернуться на аэродром.

Фальконе думал о встрече с Дарио в подъезде его дома. Поскольку все равно надо было допросить этого человека, детектив решил постараться, чтобы встреча эта стала для Дарио неприятным сюрпризом, и выжать из рекламного агента максимум возможного. А потому безо всякой преамбулы задал вопрос о «храме» в его квартире.

— Знаете, как это воспринимается со стороны, мистер Розелли? Нормальные люди так себя не ведут. От мыслей о Роз у вас поехала крыша, не так ли?

— Почему бы вам не подняться ко мне, детектив, и не выпить со мной?

Они поднялись на третий этаж, правда, детектив не преминул предупредить:

— Я к вам иду не в гости.

— Естественно, — кивнул Дарио.

В гостиной он сел за стол. Фальконе садиться не стал.

— Так что вы можете сказать насчет «храма», мистер Розелли?

— Я всегда был в нее влюблен, это никакой не секрет.

На лице его отразилась покорность судьбе, но Фальконе старался отогнать жалость, которую уже начал испытывать к этому несчастному. Розелли поднялся, направился к бару, плеснул себе в стакан портвейна.

— За неразделенную любовь!

И Фальконе окончательно убедился, что Дарио — не тот, за кем они охотятся. Однако некоторые вопросы все же требовали ответов.

— Вы оставили зажигалку в квартире Мэрилин Граймз, не так ли?

На лице Дарио отразилось удивление.

— Да, зажигалка, должно быть, моя. А я-то все гадал, куда она задевалась!

— Это не объяснение, мистер Розелли.

— А что тут объяснять? У меня был комплект из зажигалки и книжки для визиток. Зажигалку я потерял. Какое-то время я крутил роман с Мэрилин Граймз, так что вполне мог забыть зажигалку в ее квартире.

Фальконе молча сверлил взглядом Дарио, надеясь, что тот на этом не остановится.

— А вам не доводилось сходить из-за кого-то с ума, детектив? — спросил Дарио и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я безумно любил Роз и решил использовать Мэрилин с тем, чтобы через нее наладить с Роз более близкие отношения. Иногда мы встречались втроем. Все лучше, чем совсем ее не видеть. Я, конечно, неудачник. Может, и псих, но не убийца.

— Она уверена, что это вы пытались убить ее в Майами. — Фальконе хотел, чтобы в этом деле не осталось неясностей. — Это правда?