Виктория Готти - Кто-то следит за мной

— Как насчет портвейна, детектив Фальконе?

— Я при исполнении.

Дарио вновь наполнил свой стакан. Сел за стол.

— Насчет Майами. Об убийстве не было и речи. Я хотел немного припугнуть Роз, чтобы она ко мне вернулась, — объяснил он, не решаясь поднять на Джона глаза. — Я претворял в жизнь намеченный план.

«То ли два стакана портвейна развязали ему язык, — подумал Фальконе, — то ли он испугался».

— Ничего не скрывайте, — посоветовал он. — Вы не арестованы, поэтому я не собираюсь зачитывать вам ваши права, однако если вам нужен адвокат, можете больше не говорить ни слова. — Фальконе не относился к числу тех детективов, что силой вырывали признание.

Но Дарио не нуждался в услугах адвоката.

— Все это слишком унизительно. Если кто-то еще это увидит… — Дарио махнул рукой в сторону спальни, превращенной в «храм». — Теперь я понимаю, какой я подонок. — И Дарио рассказал о том, как бросил Роз на съедение репортерам, чтобы она прибежала к нему, моля о спасении. — Я был уверен, что смогу накрепко привязать ее к себе, но все обернулось по-другому. Роз, наоборот, отдалилась. Наверное, я слишком уж давил на нее. Признаюсь, именно я уговорил ее не приглашать мужа на церемонию вручения премий имени Эдгара По.

— Это тогда Роз сфотографировали в объятиях Димитрия? — уточнил Фальконе.

Дарио кивнул.

— А потом? — Фальконе ничего не записывал, он словно превратился в священника, выслушивающего исповедь.

Дарио рассказал, как он воспользовался этой фотографией, как появилась статья в «Энквайере».

— Но мы не смогли выяснить, где вы ее спрятали. — Дарио улыбнулся. — Вы не подпустили к ней убийцу, уж не знаю, кто он, но, поверьте мне, это не я.

— Но вы понимаете, что нарушили закон? — спросил Джон.

По тону чувствовалось, что он отпустил Дарио грехи. Этот человек не представлял для Роз никакой опасности, в убийцы Розелли не годился. Более того, он знал, что отныне Дарио будет обходить Роз стороной. Фальконе был копом, а не священником и играл по правилам.

— Я сейчас вызову патрульную машину. Вам придется проехать в полицейский участок.

— Фальконе… — Доукинс прервал размышления детектива, указав на дисплей установленного в автомобиле компьютера.

По нему бежали строчки полицейского рапорта. Дарио застрелился из собственного револьвера. Один из копов, вызванных Джоном, разрешил ему пройти в спальню для гостей, собрать кое-какие вещи.

Несколько мгновений спустя прогремел роковой выстрел.

За долгую службу Фальконе не раз становился свидетелем того, что любовь, превратившаяся в навязчивую идею, приводила к смерти.

Он сбавил скорость.

— Что случилось? — спросил Доукинс.

— Дороги почти не видно.

«Дворники» работали на всю катушку, так же как и обогреватель лобового стекла. Фальконе вновь глянул в зеркало заднего обзора. Патрульные машины не отставали. Ревели сирены, мигали «маячки». «Держись, Роз, не сдавайся», — подумал он.

По усыпанной гравием дорожке Роз бежала к конюшне. Несмотря на шум дождя и шум ветра, она слышала за спиной его шаги. Он медленно сокращал разделявшее их расстояние.

Но Роз неслась сквозь туман, цепляясь за ветви… и с каждым шагом конюшня становилась все ближе и ближе. Воздух, словно нож, резал горло, в голове стучало: «Еще несколько футов, еще». Она услышала вскрик и глухой удар, обернулась и увидела распростертое на земле тело Димитрия. Он ударился головой о громадную ветку и потерял сознание.

Роз бежала, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что он ее не преследует. Свет фонаря в конюшне манил ее к себе.

В стойлах беспокойно всхрапывали две лошади, сильно пахло бензином. Несомненно, Димитрий хотел сжечь их заживо.

— Алексис! — звала и звала Роз. — Алексис… это мамик, где ты?

Пары бензина не давали дышать, вскоре она уже не могла говорить. Прикрыла рот и нос рукавом и продолжала пробираться в глубь конюшни, сердце билось в груди. Мысли ее путались. В конюшне царили сырость и холод. Не замерзла ли Алексис? Роз промокла до нитки и теперь дрожала всем телом. Но упорно шла на свет фонаря.

Дорогу ей перегородила груда сена. Что же делать? Внезапно ворота конюшни раскрылись, и порывом ветра Роз подтолкнуло вперед. Она упала в сено; выбираясь же, думала о том, что Димитрий уже в конюшне. Достаточно одного щелчка зажигалкой — и в огне погибнут она и Алексис, его единственная дочь. Но где он? Она притаилась за сеном, увидела темный силуэт, плывущий к ней в свете фонаря…

— Роз!

Вздох безмерного облегчения вырвался у нее из груди: она узнала голос Ивена. Роз не могла его разглядеть — свет бил в глаза, но она ясно слышала его голос.

— Роз… где ты?

Она выскочила из-за сена, метнулась к нему, обняла.

— Ивен! Слава Богу, ты здесь… Димитрий похитил Алексис. Она где-то рядом, нам надо ее найти до того… как…

Ивен отстранился от нее, посмотрел на фонарь. Лицо его напоминало маску.

— Он купил поместье… он обезумел… он…

Роз схватила мужа за руку, попыталась повернуть к себе. Она думала, что он в шоке. Изо всех сил дернула за рукав, а когда Ивен не отреагировал, ударила по лицу. Ничего другого ей не оставалось: малейшее промедление могло привести к тому, что их жизни оборвутся.

— Ивен, ты слышал, что я сказала?

Ответа не последовало. Она прижалась к нему, рыдая в плечо. Но не могла пробиться сквозь окутавший его туман.

— Роз, этот дом принадлежит не Димитрию, — прошептал Ивен. — Это дом Билли.

— Билли?

— Совершенно верно, Роз. Здесь живет Билли. — Ивен рассмеялся. — Это мое настоящее имя. Моя мать звала меня Билли, когда я плохо себя вел. Она говорила, что во мне живут два мальчика. Хороший — Ивен, и плохой — Билли. Имя Билли нравится мне гораздо больше, чем Ивен, понимаешь?

И он посмотрел на нее в упор.

Роз не могла заставить себя поднять на него глаза.

— Нет… я…

Она в ужасе попятилась, прикрыла рукой рот. Споткнувшись, упала на бетонный пол, сильно ушиблась, вывихнула руку. Боль сводила с ума, запах бензина не давал дышать. Интуиция подсказывала, что главное СЕЙЧАС — сохранять спокойствие и хладнокровие. Медленно, чтобы никоим образом не спровоцировать его, она поднялась на четвереньки, затаившись за кипой сена.

Ивен заговорил, и она не узнала его голос. Возможно, причина тому — завывания ветра, а может, у Билли был свой голос, отличный от голоса Ивена.

— Тебе не спрятаться от меня, Роз. Я знаю, что ты здесь. — И он пронзительно захохотал.

Луч ручного фонаря пробежал по конюшне, заглянул в стойла, ткнулся в потолок, опустился на пол.

«Стоит только чиркнуть спичкой — и всю конюшню охватит пламя», — подумала Роз.

Его шаги приближались.