Екатерина Хаккет - Уроборос

– Да я понимаю, – расстроился Сноу. – А по поводу твоего сгоревшего дома – под завалами никого не нашли. Ни выживших, ни трупов. Думаю, для тебя это немаловажно.

– Да, – я с облегчением выдохнул, разглядывая дощатый потолок.

Собеседник протяжно зевнул.

– Ладно, держись там, – пробурчал Барри, заводя мотор автомобиля. – Будут какие-то вопросы или проблемы – звони, не стесняйся. Я сейчас поеду домой и сделаю пару звонков. Мне кажется, что пора прикрывать лавочку твоих наркодилеров.

– Давно пора.

На этом разговор был закончен.

Не могу сказать, что от полученных новостей мне полегчало, но тот факт, что Джиллиан жива, а мама не сгорела под обломками собственного дома, меня очень порадовал. Значит, Виола Дайм последовала моему совету и сделала всё как надо. Я лежал на диване, разглядывая беззвучного диктора дневных новостей, и молчаливо гордился своей матерью. На моем лице заиграла легкая улыбка. Она была жива, а это кое-что да значило. Я ещё не проиграл и не собирался проигрывать. Да, мне больше некуда было возвращаться, но карты всё ещё находились у меня в руках. Игра только началась, хоть Камуи и начал свою партию сразу с козырей.

Полежав ещё несколько минут в тишине, я просто уснул, проваливаясь в мир иллюзий. И снилась мне схватка между Джереми и Лореном, не дававшая покоя со вчерашнего вечера. Я смотрел на их бой и понимал, что тогда всё-таки можно было всё изменить, будь я чуточку быстрее и сильнее…

Сон оборвался тогда, когда на кухне за стеной что-то сильно громыхнуло, напугав меня до полусмерти. Как говорится: «Ты не узнаешь ничего о страхе, пока у изголовья кровати не упадет акустическая гитара», но этот звук был похлеще падающей гитары и показался мне спросонья скрежетом дьявольских когтей по тонкому стеклу.

Я вскочил с дивана как пришибленный и одним прыжком оказался на пороге кухни, переваливаясь с ноги на ногу всё ещё в полусонном состоянии. На первый взгляд небольшая комната выглядела мирно, если бы рухнувший со стены шкафчик с посудой не портил общую картину. Я подошел к нему, открыл: практически все тарелки и кружки оказались расколоты на несколько частей от удара. Это меня немного расстроило, так как я не смог найти упавшему шкафчику какое-либо объяснение. Во всяком случае виноват был не я, а Барри, когда узнает, будет требовать возмещения именно с моей персоны.

Я раздраженно фыркнул и вышел обратно в гостиную, прогоняя остатки сна. Голова почему-то, как и битые тарелки, хотела разломиться на части. В ушах звенело. Я устало присел на диван и вдруг понял, что телевизор перестал работать, хотя я его не выключал. Подошел к нему, потыкал по кнопкам – он не включался. С грустной мыслью о том, что с меня будут требовать ещё и телевизор, я подошел к выключателю света и нажал на него. Но свет не включился, как это было утром. Оказалось, что в доме просто вырубилось электричество, и это заставило меня злобно выругаться во весь голос.

Спустя минуту я нашел в своей разложенной постели телефон, что подарил мне Барри, и позвонил ему. Ответил мне сонный мужской голос:

– Да, Леон, ты чего-то хотел?

– У меня тут с электричеством проблемы. Это нормально?

– Какие проблемы? – еле шевеля языком, пробормотал Сноу.

– Ну, света нет. Здесь такое бывает? – я немного разозлился на друга, потому что тот не смог ответить на такой простой вопрос. Меня не очень радовала перспектива оставаться в доме без света, где беспричинно с грохотом падают кухонные шкафы.

– Свет? – опять проскрипел Барри. – Погоди… Электричество вырубили?

– Да! – воскликнул я с нескрываемой злостью.

– Слушай. Когда я там отдыхал, ничего такого не случалось, – пояснил он, постепенно приходя в себя. – Возможно, это во всем округе выключили свет из-за проблем на электростанции. Не знаю, – парень шумно выдохнул. – Если к вечеру не включат, я подъеду.

– А тебе не надоело мотаться туда-сюда в выходной?

– Нет. Ты не понимаешь. Это дело принципа, – голос собеседника стал гораздо бодрее, чем несколько секунд назад. – Я недавно заплатил за свет. А если его нет, то здесь нужно разобраться.

– Понятно, – я подошел к окну и только сейчас осознал, что дневного солнца и след простыл. Небо заволокло тяжелыми дождевыми тучами, которые, казалось, чуть ли не касались верхушек высоких сосен за недалёким зданием, похожим на сельский магазин.

Мне не понравилась такая перемена погоды. Вокруг всё стало таким же серым и мрачным, как моё настроение. Я до сих пор был чуточку не в себе из-за неприятного пробуждения.

– В общем, – продолжил говорить Сноу, – позвони мне часа через три. Если не включат, я приеду.

– А может, я проводку посмотрю? Попробую исправить.

– Нет. Никуда не лезь, – грубо отрезал парень. – Это тоже дело принципа. Я сам всё исправлю, если надо.

– Хорошо.

Барри положил трубку.

Я вернулся на свой облюбованный диван и лег на спину, начиная с фальшивым интересом изучать потолок. В голове метались какие-то мысли, но мне было не до них. Что-то меня сильно взволновало, насторожило, беспокоило… Даже тишина в доме создавалась совершенно неестественная из-за отсутствия фона: холодильник не жужжал, телевизор не работал, часы не тикали, а на улице по дороге не ездили машины. Было просто пусто. Пустой звук отдавался звоном в ушах. Я понял, почему у меня так разболелась голова после сна – из-за оглушающей, будто вакуумной тишины, какой я ещё никогда не встречал. Я кожей чувствовал, что вокруг происходило что-то неизвестное мне, но думал, что мне просто так кажется, и попытался опять уснуть.

Не получилось.

Ситуация начала выходить из-под контроля, когда я понял, что вдруг стало тяжело дышать. На меня будто бы что-то давило. На плечи, на тело. Словно я был одет в тяжелый космический скафандр, стесняющий любое движение. Я лежал с закрытыми глазами и думал, точнее, внушал себе, что мне просто всё снится. Но это оказалось не так. Я не спал. И когда открыл глаза, понял, что комната стала освещаться совсем по-другому. За десять или пятнадцать минут потемнело так, будто день успел смениться ночью. Или поздними сумерками. Наступала темнота, но темнота необычная – в ней было и нечто большее, чем просто отсутствие света. Эта темнота словно ощущалась физически, и именно она всей своей массой давила на меня.

Сердце застучало как сумасшедшее, начиная с силой колотить о ребра. Я беспомощно глазел на эту темноту и не понимал, что происходит, пока в голове бегущей строкой не прогремели слова Иззи Санчес: «У нас с тобой есть около суток до их возвращения, а дальше я боюсь предполагать, что будет». Она оказалась права. Они вернулись. Ощущения вторничного утра появились вновь. После этого воспоминания меня пронял нечеловеческий ужас, какой даже не возникал от вида пистолета Камуи.