Екатерина Хаккет - Уроборос

Из-за сильного ветра я еле прикурил сигарету. Теплый огонек пламени от зажигалки поднимался, грея тыльную сторону ладони, а потом внезапно пропадал с потоком холодного воздуха. Внизу под балконом цвел небольшой сад. Сначала у меня появилась мысль просто спрыгнуть с балкона и удрать куда глаза глядят, но вспомнив минувшие события в «Убежище», я резко передумал. Велисар найдет меня, куда бы я ни пошел. Сопротивляться сверхъестественному бесполезно.

Я вдыхал в себя ядовитый дым, любуясь росшими вдали деревьями и темной полоской леса на горизонте, чуть освещенной солнцем. Мне нужно было усвоить всю ту информацию, что поступила за сегодняшнее утро, а лучше всего – поспать. Я уже докуривал сигарету и собирался уйти, как тут стеклянная дверь приоткрылась, и на балкон вышел задумчивый Велисар. Он остановился на входе и внимательно меня осмотрел.

– Ты что-то слышал? – грозно спросил мужчина, не сводя с меня злобного взгляда.

На мгновение я остолбенел, но не растерялся.

– Нет, – нервно отрезал я и сделал затяжку.

– Ясно, – он явно не поверил мне. – Что куришь?

– «Кент».

– Дай, – пробасил он, и я не смог отказать.

Монстр забрал у меня зажигалку с сигаретой и молча отошел на другой конец балкона, стараясь её прикурить. На свету его руки выглядели ещё ужаснее. Издалека темные вены можно было бы принять за выцветшее тату, если бы я не знал, что это не рисунок, а реальные кровеносные сосуды. Меня воротило от одного его вида и дергающихся на ветру волос, делающих мужчину похожего на Медузу горгону.

От Велисара тонкой струйкой потянулся вьющийся дымок, и через несколько секунд он бросил мне, не оборачиваясь:

– Как ты куришь это дерьмо?

– Больше нечего, – отмахнулся я, так и продолжая стоять у стены.

Хранитель вернулся ко мне и отдал зажигалку.

– Знал я курево и получше, – заметил он, зажав в зубах сигарету с красным огоньком. – С моего последнего пребывания мир очень изменился. Выросли города, так называемые мегаполисы, появились машины и ваше магическое электричество. В мое время такого не существовало, и звезды были яркие, как глаза умерших предков.

Нервничая, я закурил вторую:

– И тебе это нравится?

– Нет, – коротко ответил собеседник с тоской в голосе. – Раньше всё обстояло лучше. Люди были людьми, а не их подобием, хоть континенты и рвали на куски многочисленные войны.

– Можно вопрос? – очнулся я.

– Задавай.

– А в каком времени ты жил? Изабелл говорила, что вы все из разных эпох. Как ты стал таким? Этим Хранителем Судеб?

Тень улыбки исчезла с лица человека-великана, сменившись маской скорби.

– Тебе не обязательно знать об этом, мальчик, – ответил тот без грубости и сарказма, убирая сигарету ото рта. – Ты лишь должен себе уяснить, что я очень стар. Большего тебе и не надо.

– А как же ты говоришь на современном языке, если ты жил так давно? – настаивал я на своем и тут же встретил угрюмый и раздраженный взгляд черных глаз Хранителя, утопающий в свете восходящего солнца.

– Мы знаем всё, – высокомерно проговорил Велисар. – И мы умеем говорить на всех языках. На всех наречиях. Редких и даже мертвых. У нас есть все знания мира, и наша задача их оберегать от иных.

– «Иных»? – переспросил я, вновь делая затяжку. Его речь внезапно начала напоминать мне бред сумасшедшего.

– Тех, кто не отсюда, – нехотя пояснил мужчина, почти прикончив догорающую сигарету. – Помимо этого мира, существуют и другие. Множество других. У них свои порядки, правила, божества, система управления. Ты всё равно не понимаешь, о чем я говорю. В каких-то мирах даже есть магия. Настоящая чистая энергия, создаваемая неприхотливым разумом таких же людей, как вы. И наша задача охранять накопленные тысячелетиями знания от тех, кто может прийти из неизведанных реалий, границы между параллельными мирами и вас, глупые непонятливые людишки, оберегая ваши души и тела от нежелательных перемещений. В последнее время завеса рушится. Она тоньше замерзающей пленки на воде в холодную зиму. Но свыше нам говорят, что всё нормально, поэтому мы ничего не делаем с этой проблемой. И большинство людей уходит в никуда, навстречу новой судьбе, от нас не зависимой. Наверное, страшно умирать в небесах чужого мира, где тебя примут другие Боги. Но это уже не наши проблемы, а тех, кто их создает. Мы и есть порядок. Мы те, кто помогает вам подняться, когда вы падаете вниз. Такова наша природа. Мы были всегда и всегда будем. Так должно быть, – многозначительно закончил он рассказ и растоптал окурок дряхлым ботинком. – Я разговорился с тобой, мальчишка. Иди спать. Иначе я сам приду к тебе в темноте, – после этих слов он звонко рассмеялся и широкими шагами вылетел в коридор.

Я сделал то же самое, а когда оказался внутри дома, его уже не было видно ни в комнатах, ни где либо ещё. Он опять растворился в воздухе, и я даже этому не удивился.

Тихо заглянув в комнату Изабелл, я увидел, что она уже сладко посапывала под белым одеялом-коконом. Из-под него торчала только ее рука и копна темных спутанных волос, отмытых шампунем. Я последовал её примеру и через несколько минут расположился в комнате напротив, где не было ничего, кроме старого матраса, письменного стола с нерабочим компьютером, синих светонепроницаемых занавесок и серых окрашенных стен. Я расстелил под собой простыню, что Велисар прихватил из дома Барри, и улегся, глядя в потолок. Сон принял меня в свои объятья, стоило только прикрыть глаза. Дальше я спал без ярких сновидений и мыслей о будущем и прошлом.

В просторных комнатах родительского дома Лидия Бринг не находила себе места. Чувствовала себя как на иголках и не замечала хода времени. Она металась от стены к стене, безуспешно набирая не слушающимися, задеревеневшими пальцами номер Барри. Его телефон не отвечал с самого утра, и девушка сразу почувствовала что-то неладное. Ну а какие ещё могли у неё появиться мысли, если её друг отправился на встречу с очень сомнительными людьми, не вызывающими доверия, и пропал?

Сначала девушка злилась на Барри, потому что он не послушался её. Потом она злилась на себя за то, что не остановила его. А после нескольких смен настроения Лидия ощутила себя очень одиноко. Ощутила страх одиночества и неизвестности. Да, её родители находились рядом, но они ничем не могли помочь. Никто не мог её выслушать и понять.

Всё зашло слишком далеко. Сначала Леон, теперь её Барри. Бринг не сомневалась, что возлюбленный угодил в сети к «Псам», и единственное место, где она могла получить помощь, – это тот же самый полицейский участок с людьми в синей форме.

До вечера девушка колебалась, постоянно набирая номер Сноу. Но когда настенные часы показали 18:00, она сорвалась с места, накинув на плечи двуцветный кардиган, и направилась к стражам порядка. Единственное, что она могла сделать для Барри и Леона в одиночку, – это рассказать полицейским всю правду и то, как всё началось.