Екатерина Хаккет - Уроборос

В глубокой-глубокой тьме Изабелл распахнула глаза и с шумом втянула сухой воздух. Что-то её разбудило, потревожило, заставило вздрогнуть как при электрическом разряде, направленном прямо в сердце. Она дернулась и по инерции перевернулась с живота на спину. Ничего не понимая, уставилась туда, где, по идее, должен был находиться потолок. Руки словно сковали судороги, прерывистое дыхание не желало восстанавливаться, невыносимый жар сушил организм изнутри, а сердце с жутким грохотом качало кровь по венам, будто после долгой и изнурительной пробежки.

Что-то казалось не так. Иззи попыталась заставить себя скинуть одеяло, но выступившая на коже испарина только усугубила положение. Она не могла контролировать свое тело. Никак. Даже просто повернуть голову в сторону оказалось невозможным. Задыхаясь, она стала нервно выискивать глазами хоть что-то в плотной темноте, что повисла тяжелым облаком в её комнате. Искала, что могло бы её спасти, помочь выйти из неожиданного паралича, но тщетно. Сознанием она понимала, что сейчас должен быть день. Что солнце волей-неволей обязано стучаться в окно лучами-щупальцами. Но оно словно растворилось в вечной ночи, так же как и посторонние звуки с улицы или же кого-нибудь из обитателей дома (которых, кстати, за прошедший вечер Изабелл насчитала более пятисот).

« Опять », – с ужасом подумала девушка, и по её телу пробежался очередной электрический разряд, но почему-то в несколько раз сильнее предыдущего. Она прекрасно помнила эти ощущения. Такое с ней уже бывало, но за исключением одной мелочи – тогда её всего лишь преследовал безобидный сон. А сейчас она не спала. Иззи была в этом уверена. Всё происходящее казалось ей слишком реальным, а электрические импульсы по телу – слишком болезненными для типичного кошмарного сновидения.

Через долю секунды над кроватью Изабелл материализовался бледный и ужасающий лик, очень выделяющийся на фоне сотканного мрака. Девушка сразу узнала темноглазого гостя. И даже не удивилась. При виде неприятеля её стал мучать лишь вопрос «За что?» и появилась боль в груди, но не физическая, а душевная, какая бывает при разочаровании в ком-то из близких людей и чувстве собственной никчемности.

Хоть вокруг Хранителя воздух и плавился, искажая его каменное лицо, для Изабелл Велисар оставался идеалом.

– Почему? – тяжело выдохнула девушка, ощущая, как у неё заплетается язык.

– Я всё ещё зол, – тихо проговорил он. – И я не знаю, куда деть свою ярость.

– Ты – всё, что у меня есть.

Вновь разряд. Болезненнее всех предыдущих.

– Из-за твоей ошибки я не могу быть рядом, – в голосе существа заиграли нотки отчаянья.

– Тогда убей… Сделай меня такой же, – слова давались Изабелл с огромным трудом и больше походили на хрип умирающего, чем на шепот. Её язык не желал слушаться, как после нескольких стаканчиков крепкого виски, и поэтому речь получалась сбивчивой и местами невнятной.

– Нет и нет, – Велисар наклонился к девушке, встав на колени у кровати. На его расплывчатом лице читалась жалость и что-то ещё, помимо затаённой злобы, нечто живое и, казалось, очень искреннее. – Ошибка совершена. Я уже ничего не могу поделать. Такой, как я, ты не станешь, умрешь своей смертью. Я не могу дать тебе подобный договор. Нам не на что договариваться. Высшие не давали распоряжений, они не хотят ничего менять. Всё не так просто, как могло бы казаться. Мы встретимся только за гранью. Я провожу тебя к новому кругу жизни, и на этом ты забудешь, что есть такие, как мы, как я, – он замялся, встретился с ней взглядом холодных и бездонных глаз. – Ты будешь жить снова, а мне придется до конца расплачиваться за собственное своеволие, простодушие и содеянный тобой грех. У нас не так много времени. Пора с этим смириться.

Последние фразы существа не походили на угрозу или болезненный укор, но в его грубых чертах лица читались совершенно иные чувства. Он нежно коснулся головы Изабелл, запуская пальцы в волосы, и она еле подавила свой крик, застрявший в горле. От прикосновения Хранителя кожа мгновенно онемела – неистовый холод от руки мужчины пробирал до костей. По нежной поверхности мозга будто забегали тысячи паучков, царапающих разум маленькими лапками. Ощущение оказалось хуже предыдущих пыток. Голова гудела, перед глазами всё мгновенно расплылось. Изабелл старалась убрать голову из-под руки Велисара, а тот лишь бесстрастно смотрел на неё, напрочь игнорируя попытки девушки вырваться из наведенных заклятий.

– Отдыхай, свет мой, – шепнул Хранитель, когда Иззи уже мысленно начала молиться о смерти, лишь бы пытка прекратилась. – Мы встретимся за гранью. Ничего не бойся. Тебе всё дозволено.

На этом Изабелл отключилась и провалилась в сон. Хороший сон, в котором её не жарили связанную на медленном огне и не запускали насекомых в голову через уши.

Пробуждение стало для меня неожиданностью. Я проснулся в той же самой позе, в какой и засыпал, но не по своей воле, а от доносящейся с первого этажа музыки. Это было нечто кельтское, грустное и слегка аритмичное. Точнее, я думал, что кельтское, так как музыку подобного типа никак по другому охарактеризовать не мог. Она была темна как ночь, мелодия почти полностью оказалась построена на диезах и бемолях. От неё мурашки бежали по коже и крутило живот. Я никогда не слышал чего-то подобного. Столь печального и устрашающего одновременно.

Я слушал музыку, глядел в потолок и кончиками пальцев ног ощущал, что в комнате похолодало. Зачаровывающая музыка игралась медленным перебором на струнном инструменте. Я терялся в ней, пропадал. Завяз по уши. И будто бы снова начал засыпать. Мне начали представляться яркие, невообразимые картины, от космического темного неба до цветных полей пшеницы и колыхающейся травы. Я пребывал как в бреду и прекрасно это осознавал. Мое сознание оставалось чистым, а перед глазами же мелькали живые пейзажи и одинокий холодный космос, усыпанный тысячей мерцающих звезд.

Тут я открыл глаза. Оказалось, что я вновь позволил себе уснуть, а пугающая музыка так и не прекращалась, терзая толком не отдохнувший мозг подобными видениями. Пора было вставать и хоть что-то делать.

Я вышел из комнаты и побрел к лестнице, опираясь на стены. Изабелл не было в её кровати, и я предположил, что она так же спустилась вниз на источник звука. Но, в отличие от меня, она, наверное, хотя бы хорошо выспалась. А я же совершенно не чувствовал себя отдохнувшим. Даже проспав до заката, голова кружилась от усталости, а тело еле держалось на ногах. Сон не приносил никакой пользы, а наоборот, словно забирал остатки сил. Я был слаб и почему-то винил в этом музыку. На тот момент мои выводы казались мне вполне логичными и правильными. Я бессознательно брел по коридору, перебирая руками по замерзшим обоям, и с каждым новым шагом передвигаться становилось всё тяжелее. Я упал, не пройдя и середины пути. Что-то словно съедало меня изнутри. Голова трещала, как самые первые компьютеры при передаче данных, и в болевой агонии мне стало чудиться, будто стены коридора начали съезжаться. И тогда я увидел его. На потолке, прямо надо мной, висело нечто, оскалив рот, полный острых как бритва зубов.