Светлана Сорокина - Старый дом под платанами

– Что? Что Вы сказали? – Строгая дама побледнела.

– Да. Она именно так и сказала. Ваша племянница была убита, как не прискорбно Вам это слышать. И убийца живет под этой крышей. Именно поэтому я собираю сведения, чтобы помочь девушке. – Я прокашлялся, так как мой голос охрип, что было верным признаком сильного нервного напряжения. – Вернее, ее душе.

Госпожа Алиса вздрогнула и с минуту молчала, глядя куда-то в пространство. Потом медленно подняла на меня глаза. В ее взгляде было недоверие, глубокая печаль, легкое любопытство и что-то еще, не передаваемое словами.

– Вы так… так о ней говорите, будто она живая!

– Для меня это действительно так. Ведь я разговаривал с ней, как с Вами сейчас! Не знаю, почему только я ее вижу. Но это факт.

– Невероятно! Ведь столько раз я заказывала для ее души молебен! Почему же она не пришла ко мне? – Размышляя вслух, задала она вопрос. – Но если верно то, о чем Вы рассказываете, тогда Ваши намерения благие. Допустим, я поверила Вам. Как Вы докажете, что не лжете? У Вас есть неопровержимые доказательства?

– Мария сказала, что Вы обвиняете себя в ее смерти, а это не соответствует истине. Она это точно знает. Еще Ваша племянница в одной из бесед, вспомнила солнечный майский день, кода вы обе случайно попали в заезжий театр Шапито. Вы смеялись как никогда, – до слез, потом в кафе пили горячий шоколад с пирожными «корзинка» и снова смеялись, несмотря на то, что Мария испачкалась шоколадом и даже запачкала Ваш белый шарф. Это похождение осталось маленькой тайной только для вас обеих.

Еще более бледная, госпожа Алиса сидела, не шевелясь. Тихо, лишь одними губами она прошептала:

– Спрашивайте. Я отвечу.

– Пожалуйста, сосредоточьтесь и постарайтесь вспомнить тот день, когда Марии стало резко плохо. Опишите все, что вспомните, даже если на первый взгляд, это не имеет никакого отношения к делу. – Сделав секундную паузу и собравшись с духом, продолжил:

– Меня так же интересует, кто был в доме, где и чем занимались слуги. Что делала Мария и каждый член семьи, включая Эву, бухгалтера и Кэтти.

Госпожа Алиса побледнела, нахмурила лоб и начала свой рассказ:

– Мария очень любила цветы. Она собирала пышные букеты и совсем маленькие, в стиле бутоньерок восемнадцатого века. Это был настоящий ритуал: она надевала длинное платье и набрасывала на голову прозрачный шарф. В таком виде гуляла по саду и собирала цветы. Затем расставляла их по всем комнатам, в холле, даже на террасе. – На мгновение приятные воспоминания озарили ее лицо светом, но затем тень снова омрачила его. – Именно с цветов все и началось. Врачи сказали, что, возможно, это аллергия на какое-нибудь растение. Найти причину так и не смогли. У нее началось недомогание, а потом случился рецидив. Мария внезапно слегла и больше уже не поднималась. Потом… Впрочем, Вы знаете.

– Хорошо. Почему Ваш муж сердился на Эву?

– Это она Вам сказала?

– Нет. Домоправительница слишком Вам предана, и отказалась со мной говорить на щекотливую тему. Я сам понял после ее слов «Не слишком любил, но уважал».

– Филипп видел, как она что-то подсыпала в стакан с соком.

– Видел?

Алиса задумалась:

– Нет. Потому что я тоже его переспросила. У него были какие-то подозрения, насчет Эвы. Кажется, он видел пыльцу или порошок на стекле стакана. Да, вспомнила! Он видел ее в Музыкальной гостиной, размешивающей ложечкой коктейль из соков. Именно после этого Марии стало резко плохо, и она слегла. Я была в столовой, готовилась к приему VIP– персон с благотворительного фонда. Тот день для меня был очень важен. Поэтому запомнила детали.

Это было тридцатого мая. Кэтти была в кабинете и занималась работой. Ефим Львович – прежний бухгалтер отсутствовал. Не помню, но у него была какая-то уважительная причина. Они – вне подозрения. Даму, которую Вы видели за ужином в первые дни своего приезда, появилась в этом доме уже после смерти Марии, – она так же вне подозрения. Так вот, в тот день я волновалась, хотела, чтобы прием именитых гостей прошел на высшем уровне. Старалась проконтролировать все сама. Дверь из столовой была открыта и я слышала, как Эва на кухне разговаривает с кухаркой. Я позвала ее, чтобы отдать распоряжения по сервировке стола. Она заглянула в столовую и сказала, что должна отнести сок в Музыкальную гостиную, где находился Филипп и Мария, так как девочка захотела коктейль из свежевыжатых соков. Эва спешила отнести его. Ведь все знали – Мария не была капризным ребенком, но фреш любила с пенкой. Поэтому я отпустила домоправительницу и попросила ее зайти в столовую на обратном пути. Она вернулась в кухню за соком, чтобы отнести его Марии. Именно после этого злополучного коктейля девочке стало хуже. Возможно, поэтому Филипп несправедливо заподозрил ее.

– Несправедливо?

– Да. Я уверенна в этом. Эва вырастила Марию и боготворила, как свою дочь. Она могла бы пожертвовать всем ради нее. – Помолчав несколько секунд и мило улыбнувшись, госпожа Алиса сказала, что позволит домоправительнице отвечать на мои расспросы. Я вежливо поблагодарил.

– Еще я хотел бы с Вашего разрешения побеседовать с бывшим бухгалтером, Ефимом Львовичем. Мне понадобиться от Вас записка с Вашей подписью, так как финансовые тайны семьи хороший бухгалтер, даже если он и «бывший», разглашать не станет. С моей стороны Вы можете рассчитывать на полную конфиденциальность.

– Следуйте за мной. – По-деловому, без лишних слов сказала хозяйка, и мы прошли в ее кабинет. Там она быстро написала нужное письмо и скрепила свою подпись печатью. Поблагодарив госпожу Алису, я прочел в ее глазах вопрос, который она озвучила:

– Вы не спрашиваете, где живет бухгалтер…

– Спасибо. Я уже знаю.

Она с удивлением и улыбкой посмотрела на меня.

Направившись к выходу, я остановился и задал последний вопрос:

– И все же, госпожа Алиса, почему вы считали себя виновной в смерти племянницы?

От неожиданности вздрогнув, женщина резко вскинула голову. Однако выдержка и присутствие духа не изменили ей.

– И продолжаю считать себя таковою. – Немного помолчав, она с трудом выдавила из себя слова: – Я дала согласие на новый медицинский препарат, который с трудом достал муж. Его только разрабатывали. Он не был еще апробирован. Это был большой риск. Я взяла, как опекун всю ответственность на себя. Больше шансов не было. Но она …все же умерла. Поэтому убийца – я.

«Филипп подозревал Эву. Он что-то заметил, но что? Чист ли сам покойный опекун перед племянницей? Может быть, бросив тень на домоправительницу, он, таким образом, пытался снять с себя подозрение? Впрочем, у него была весомая причина лишить девушку жизни до совершеннолетия. Однако почему он сам так рано умер, сразу вслед за племянницей? Простое совпадение? Что там говорил полковник о странном случае на охоте? Эти вопросы не давали мне спокойно жить. Нужно было срочно расспросить Эву и других жильцов особняка, а так же найти бывшего бухгалтера. Их ответы должны были прояснить запутанную ситуацию. «Зеленый свет», данный хозяйкой дома, был ободряющим и хорошим знаком. Все же начать расследование я решил с дома под черепичной крышей возле кафе Игоря. Именно на него мне указала Кэтти.