Светлана Сорокина - Старый дом под платанами

Созвонившись с Ефимом Львовичем, я от имени хозяйки особняка попросил его о встрече. Он пригласил к себе на следующий день. В назначенное время, я дергал за шнурок старинного колокольчика, стоя на каменном, гранитном крыльце. Дверь открыла домработница и проводила меня в кабинет. Бухгалтер предстал предо мной таким, каким описала его Кэтти. Выслушав меня и, внимательно изучив письмо от госпожи Алисы, он учтиво поинтересовался ее здоровьем, а так же здоровьем Эвы. После этого попросил задавать вопросы коротко и ясно, дорожа его и моим временем.

Беседа проходила скучно и однообразно. Ефим Львович утверждал, что у него есть алиби, – тридцатого мая, когда Марии стало плохо, он находился в родильном отделении больницы, так как его невестка рожала в этот день, а сын был в командировке. Он взял «отгул» и уверенно заявил, что в книге регистрации секретаря должна быть отмечена эта дата. Его версия совпадала с сообщением госпожи Алисы и Кэтти: бухгалтера действительно не было в тот день по «уважительной причине». На комоде стояли семейные фотографии – Ефим Львович с молодой парой и ребенком. Вероятно с сыном, невесткой и внуком, что подтверждало его слова.

Не зная, как расшевелить старика, «зацепить» за живое, чтобы вызвать эмоции и, как следствие – откровенную информацию, я продолжал спрашивать, не получая желаемого. Вяло, с постным выражением лица он рассказывал о своем долге служащего перед семьей покойного господина Филиппа, о работе в особняке. Сообщил, что часть состояния Марии находилось в облигациях, а часть – в виде недвижимости. Остальные деньги – на банковском счету. Покойный хозяин, занимаясь благотворительностью, конечно, брал из этих денег суммы, надеясь возместить их позже. К сожалению, они накапливались. Он, как бухгалтер закрывал на это глаза. Так же деньги были взяты на обучение племянницы, репетиторов, ее проживание за границей, одежду и подарки. На все это уходили огромные средства, но они были необходимы. Сдаваемые в наем дом и квартиры так же не могли закрыть финансовые «дыры». Впрочем, расходы могли быть меньше, если бы хозяева были более экономны.

– Ефим Львович, надеюсь, хозяин ценил Ваше понимание его дел и Вашу лояльность. – Не выдержал я, пытаясь остановить монотонное повествование-отчет. Старик на секунду задумался, посмотрел на меня сквозь очки, затем снял со своего плеча невидимую пылинку, сдул ее и педантично ответил:

– Конечно, хозяин ценил и поощрял меня. Помимо зарплаты выплачивал приличные премии. Обещал со временем «заделать брешь в бюджете». – Помолчав, добавил – Увы, не успел.

Понимая, что таким образом не добьюсь от него желаемого, я пустил вход «тяжелую артиллерию»:

– Ефим Львович, надеюсь, в силу бывшей профессии и привычек Вы внимательно прочли записку от госпожи Алисы?

– Да, конечно. – Он посмотрел на меня настороженно.

– Значит, Вы обратили внимание на то, что я расследую убийство ее племянницы и, конечно, обратили внимание на слова «конфиденциальность» и «передать» в мое распоряжение « всю информацию», которой владеете.

Старик помолчал, тихо вздохнул и, глядя куда-то в сторону, сказал:

– Когда госпожа Алиса, как опекун потребовала отчета в делах, хозяин не был к этому готов и поставил под удар меня, как бухгалтера. Мы заключили своеобразную сделку.

– Филипп предложил Вам большую сумму денег? – Задал я вопрос, решив помочь поскорее покончить с неприятным разговором.

– Да. Та пачка «зеленых» стоила того, чтобы признать свои ошибки в ведении дел, подделку документов, подписей и в других денежных махинациях. Меня, конечно, уволили, но правоохранительные органы приглашать не стали, чтобы не привлекать к семье внимание общественности и не рождать сплетни. Дело решили замять.

– Вы рисковали. Ведь Вы могли оказаться за решеткой.

– Да, я рисковал и осознавал это, молодой человек. Однако если посмотреть на это дело с другой стороны, мне представился шанс получить свой выигрыш и уйти на пенсию. Я надеялся, что слухи, которые и без того будоражили эту семью и респектабельное положение в обществе моего хозяина, не дадут мне сесть за решетку, как Вы изволили выразиться.

– Кроме того, у Вас родился внук, нужна была помощь семье, и Вы сделали этот шаг.

– Вы проницательны, хотя и молоды. Да. Я хотел помочь сыну. Знаете ли, сейчас рождение ребенка требует многих затрат. – Выдержав паузу несколько секунд, неожиданно доверительно он обратился ко мне:

– Будьте так добры, госпожа Алиса ничего не знает об истинной причине этого дела. Пусть остается в неведении. Мне все равно. Пусть лучше я буду очернен в ее глазах, чем покойный муж госпожи. – Вздохнув, бухгалтер закончил, тихо произнеся:

– Она много пережила за последние годы.

Пообещав все хранить в тайне, поблагодарив старика и, пожелав ему наилучшего, я решил возвратиться через рощу, чтобы прогуляться и обдумать услышанное.

Чудесная погода, пение птиц, шуршание веток под ногами и приятная прохлада от тени деревьев наводили на размышления о бытие, тщетности всего суетного и Вечности. Совершенно не хотелось ни о чем думать, сопоставлять факты, сравнивать и размышлять. Хотелось просто наслаждаться моментом жизни. Неожиданно сильный толчок сзади едва не сбил меня с ног. Не успев ничего понять и даже испугаться, я услышал недалеко знакомый голос:

– Френки! Ко мне! Где тебя черт носит, девочка ты моя хорошая?

Так я снова встретился с полковником и его собакой. Вынырнув из-за кустов, он был крайне удивлен встрече и тому, как она произошла. Извиняясь за свою собаку, полковник заставил меня подпрыгнуть на каждой ноге и только после того, когда убедился что у меня ничего не повреждено, успокоился.

– Френки сразу полюбила Вас, Алекс, как брата и приняла в свою стаю. Поэтому фамильярничает с Вами. Простите нас, мой друг, но с моей темпераментной девочкой трудно сладить. Кстати, она недавно так же напугала прислугу госпожи Алисы. Женщины шли через рощу в особняк. Неожиданно набросившись сзади, моя девочка облаяла их. Я еле ее оттащил. Особенно испугалась Лизи.

– Там была горничная Лизи? – удивился я. Полковник подтвердил. – Она славная и милая девушка. Удивительно, что Френки облаяла ее.

– Она просто взбесилась! Я насилу удерживал поводок. К сожалению, горничная была не одна. Не понимаю, почему собака себя так вела. Обычно она никого не трогает, не лает и всегда симпатизирует молодым девушкам. А откуда, позвольте, полюбопытствовать Вы возвращаетесь?

Рассказав о порученном мне расследовании госпожой Алисой и о встрече с бухгалтером для подтверждения его алиби, я задал полковнику встречный вопрос: что помнит он в связи с этими событиями. Возможно, его свидетельство, какая-нибудь незначительная деталь помогут мне распутать этот клубок. Он задумался. Какое-то время мы шли молча.