Владимир Югов - Загадка мадам Лю

…Бедный Ледик, маленький червячок, маленький винтик! Знает, скажем, подполковник Струев, кто истинный убийца. А «червячок» отсиживает дни и ночи в темных зловонных камерах. Родители червячка — мать с родной кровью, отчим, естественно, с душой, в какой-то степени родственной, ибо червячок шел рядом с трехлетнего возраста. Вырос, служил, хотя мать мечтала сразу после школы видеть его в медицинском. Служба — тяжелая. Но на флоте он устроился в самодеятельности. И танцевал с какой-то Верой, племянницей адмирала. Молодая еще адмиральша… Да боже мой! Вера всегда уступит! Вера подобрала подводника… Конечно, Вера любила высоких — у Ледика метр девяносто шесть, у подводника — всего-то росточек. Но надо жить! Ледик червячок! Барахтался, барахтался, пока из самодеятельности его адмирал не вышиб. Тяжело стало служить!..

«Червячок» ныне зависит еще не от Бога. От показаний и Веры и контр-адмиральши. Собрал показания без пяти минут капитан Васильев. Тот самый, который учился в девятом классе (подполковнику врал, что в восьмом или седьмом) с Ледиком и Ириной. Уже тогда этот Васильев был пинкертоном: проследил как девятиклассница Ирина, дочь бывшего начальника шахты, отдалась добровольно теперешнему начальнику шахты Соболеву, как там было в деталях (описываются же и стоны, и причитания, и эти «больно» и «хорошо»)… И он тогда, этот ныне без пяти минут капитан, пригласил Ирину домой — интеллигентная семья, музыка и разные штучки дома, сделанные руками пэтэушников для своего директора. Васильев, не знавший никогда Бога, надеялся на себя, человека. Предложил мягкую постель — «родители уехали на три дня», сказал Ирине. «Ты же отдалась? Почему и мне нельзя?» Они там подрались из-за того, что… Одним словом, без пяти минут капитан потом несколько раз пытался исправить положение — показать себя настоящим мужчиной. Ирина уже имела Ледика, который матросил и спал то с Верой, то с контр-адмиральшей. А Васильев выпрашивал хотя бы одну ночь. Он и искал потом в дневнике у Ирины: как значится в ее связях? Нулем? Или что-то хотя бы отмечено в качестве положительного?

«Червячок»… Такой же, как я. Мечущийся среди последних двух убийств, поводом для которых была обыкновенная похоть мужиков, и не совсем порядочное поведение женщин, познавших в период гласности опубликованные приемы секса… Кто-то пытался мне, червяку, вбить в мозги: «Не лезь со своей моралью. Ты — кто? Жалкий мужичишко, который не мог по-настоящему удовлетворить женщину. Она ушла от тебя к другому. Как шла по рукам в курортные выезды Светлана. Как шла по рукам Ирина, у которой на три года отняли партнера».

Что же, пришла Лю. Все видящая, все понимающая. Она сказала тогда: «Все виновато у вас теперь. И все оправдываемо». Я не внял ее словам. Подумаешь! Сказано! Чего нового-то в этом? Или мы не знаем! Я, в желании обогатиться, полез под кровать за рукописью. Я же так старательно написал сто страниц об убийстве Светланы! Рукопись была вытравлена. Почему она сделала это? Да потому что я никогда в жизни до этого не обращался с такой легкостью к смерти и убийству человека. Я после всего сказал себе: ты раньше так не поступал. Ты учился у классиков. И «Хаджи-Мурат» был твоим мерилом, когда ты поднимал свой меч на убийцу и убитого. Здесь все было у тебя от Бога. Теперь же ты, после кинорынка, черного праздника взбесившегося насилия, решил судить человека направо и налево, убивая своим несовершенным судом тысячи простых людей, очень любящих жизнь и друг друга.

…Но — Ледик… Червячок, зависящий от исхода борьбы «воров в законе»… Один — отступник среди них. И подполковник Струев это вычислил. Потом, месяц спустя, когда остыла в сознании трагедия, что разыгралась в поселке, он обрисовал мне, что там было и как было.

…«Вор в законе», тот, что «положил глаз на Ирину» и предал своих, устроившись на шахте проходчиком, сумел тогда, когда я случайно натолкнулся на их кодло, уйти живым. Они сказали ему: Ирина убита ими. Это, выходит, их «подарочек» славному проходчику. Теперь любовь потухнет в его горячем сердце, заблудший сын вернется домой, в лоно другой любви и морали… Есть еще одна акция, — сказали славному проходчику, — некто Соболев, в свое время пустивший в путь по опасной стезе эту ныне покойницу. Но Соболев откупился честно, щедро заплатил за то, чтобы его больше не беспокоили. Он сделал, между прочим, все, о чем его просили. «Воры в законе» пришли тогда, когда Соболев сидел один на один с Ириной. Соболев и «продал» ее на круг. И она добровольно попробовала не сопротивляться. Соболеву она сказала:

— Мразь!

А одному из «воров в законе» отказала.

«Всем, а тебе — нет». Загадка — смеялись они над славным проходчиком. — Она поступила и с ним, нашим Коленькой, — они кивнули на одного из них, — как с тобой. «Всем, а тебе — нет»…

И это решило ее судьбу. Он дождался, когда она прошла по кругу. И ударил ее ножом. А потом заставил бить Соболева. Или он, Соболев, или его, Соболева…

И Соболев бил ее ножом…

Славный был проходчик, но обиженный. Сумел положить двоих и уйти. Славный был проходчик, но обойденный. Сумел найти Соболева и убить его…

Этот славный проходчик вычислил и меня. Я знаю, я догадался параллельно со следователем Струевым и с Лю — кто убил Соболева. Я догадался потом, кто убил старуху. Это ведь она «подготовила» внучку для Соболева. Это она хотела развести его с женой и пристроить внучку «в надежные руки». Этот славный проходчик заставил «бабушку» расколоться. Он не взял ни золота, ни серебра. Убивать он ее не хотел. Просто ударил в шею. Удар не рассчитал. Она задохнулась от такого удара…

Вера приехала вечерним поездом и пришла к подполковнику уже поздненько. Он был в кабинете один. Вера оказалась двадцатидвухлетней девицей в джинсовом одеянии. На ней была аккуратная белая кофточка, в дороге могла замараться, но она была при аккуратном галстучке. Знала ли Вера обо всем? Или только узнав о главном — смерти жены человека, которого она, видимо, любила, приехала? Почему же тогда написала такое письмо против Ледика?

Так и знал подполковник — не писала, оказывается, никакого письма Вера. «Что вы, что вы!» Она сходила перед этим в морг, видела тело не Ирины (уже давно состоялись похороны), а ее бабушки. Неужели вы думаете, что это Ледик убил Ирину? Нет, нет и нет! Ледик не мог убить!

Подполковник стал разъяснять: мог или не мог, но у него нет оснований и отпускать его… Он говорил с ней, как с дочерью. Правда, — подполковник устало стал рыться в бумагах, — мне думается есть одно обстоятельство… Я должен вас предупредить… Вы писали матери Леонида?

— Она писала вначале мне. Предупреждала, чтобы я не смела… И… вот…

— Я это знаю. Недостойная невеста?