Владилен Елеонский - Испытатель. Шпион товарища Сталина

Когда в бутылке не осталось ни капли, Гельмут вдруг, тяжко вздохнув, сообщил, что теперь Урсулу вряд ли когда-либо выпустят. Предварительная проверка сразу открыла мотивы её поступка.

Оказывается, девушка при поступлении на завод скрыла в анкете информацию о своём двоюродном брате. Карл Шиммель был коммунистом. Он два или три года сидел в концлагере за участие в антифашистских выступлениях.

Меня так властно схватило за горло уныние, что Гельмут решил прийти на помощь. Он возжелал, видите ли, меня развлечь.

Бродяга Гельмут повёл не куда-нибудь, а в тот самый секретный тоннель, который скрывался за той самой бронированной дверью.

– О, вам предстоит впечатляющая экскурсия, герр Валерий! Обещаю.

6

Тоннель, в самом деле, был довольно живописен. Как пояснил красный, как варёный рак, Гельмут, так на него почему-то из всех спиртных напитков действовал лишь один французский коньяк, пригородная подземная железнодорожная сеть фюрера была предельно простой и состояла из двух веток. Они соединялись как раз неподалеку от военного аэродрома в предместье Берлина, того самого аэродрома, над которым проходили демонстрационные полёты, в том числе с моим участием.

Один конец ветки вёл от аэродрома в депо, где стоял наготове бронепоезд фюрера. Именно по этой ветке мы с Гельмутом сейчас ехали на дрезине, но не в сторону депо, а в сторону аэродрома.

Мы, как туристы, любовались великолепными сводчатыми потолками. В тусклом свете лампочек они напоминали своды карстовых пещер, славящиеся своими сказочными рельефами.

Второй конец ветки сливался с берлинским метро и никто не знал, по какому маршруту она шла, поскольку дальше начиналась разветвлённая железнодорожная инфраструктура берлинского метрополитена. Гельмут сказал, что самым популярным у фюрера мог быть, конечно, маршрут в сторону рейхсканцелярии.

Дрезина была ручной. Мы довольно интенсивно работали железной ручкой, и постепенно развили приличную для такой колымаги скорость.

Вдруг зеленый сигнал на проходном светофоре сменился на жёлтый. Похоже, сзади идёт поезд. Насколько я знал, такой сигнал приказывает машинисту снизить скорость, поскольку перегон, следующий вслед за перегоном, на котором следует снизить скорость, занят.

Путевым обходчикам в таких случаях следовало освободить путь. Дрезина была относительно лёгкой, поэтому она просто переворачивалась, и рельсы освобождались для прохода поезда. По крайней мере, так было в СССР.

Гельмут хитро покосился на меня.

– Я знаю, о чём вы думаете, герр Валерий. Я же не идиот. Хотите безобидно пошутить, но так, чтобы шутка докатилась до самого фюрера?

– С чего ты взял, дружище, что я хочу шутить, да ещё именно так? Ты часом не ясновидящий?

– Бросьте, герр Валерий, я не слепой! Вы хотите остаться в Германии с Хелен. Так оставайтесь!

Я был поражён так, словно меня тряхнуло электротоком. Откуда Гельмут всё знает? Садовник с каждой минутой всё больше и больше вызывал у меня странные смешанные чувства.

Однако размышлять было некогда. Гельмут предлагал шанс, и я не мог от него отказаться, каким бы дурацким он ни был. Тем более, что Гельмута, скорее, можно было принять за хитреца, но отнюдь не за дурака.

Сзади послышался шум. С каждой секундой он доносился всё явственней. Несомненно, к нам быстро приближался состав.

– Гельмут, стоп! Надо перевернуть дрезину.

– Нет, тысяча колбас, быстрей, там, впереди, развилка!

– Что ты затеял, дуралей?

– Путь-дублёр уходит влево и соединяется с веткой, уходящей в берлинское метро. Кто из нас дуралей?

Я совершенно ничего не понял, но благоразумно счёл, что пока лучше ничего не спрашивать. Шум нарастал, поезд приближался.

Мы приблизились к развилке. Слева от путей в тусклом свете я увидел рычаг железнодорожной стрелки. О его присутствии свидетельствовал указатель, он был полосатый, чёрно-белый, поэтому я легко различил его в свете аккумуляторного фонаря нашей дрезины.

Мы остановили дрезину. Гельмут всмотрелся в разъёмы рельс и удовлетворённо цокнул языком. Проехав стрелку, мы поехали по развилке вправо, к аэродрому, но вдруг Гельмут остановил дрезину и соскочил с сиденья.

Сзади показался яркий луч прожектора. Он плавно скользил по рельсам. Судя по движению луча, поезд шёл довольно медленно.

Гельмут потянул за торчавший вверх рычаг стрелки и перевёл рельсы. Когда запыхавшийся Гельмут прыгнул обратно в дрезину, мы спешно поехали дальше.

В туннеле из-за поворота показался поезд. Вряд ли машинист нас заметил, дрезина успела нырнуть в тень крутых сводов тоннеля.

Так я увидел бронепоезд Гитлера. Состав выглядел, как игрушечный, – четыре или пять серебристых бронированных, но очень изящных вагончиков. Во вкусе фюреру не откажешь, похоже, что он обожал вещи-конфетки.

Гельмут налегал на рычаг изо всех сил, он спешил выбраться из тоннеля. Я помогал ему, как мог.

7

Не прошло минуты, как мы выбрались наверх и показали наши пропуска часовому в будке. Честно говоря, я удивился, как Гельмута пропустили на аэродром, по какому документу, но он лишь ухмыльнулся в ответ на мой немой вопрос.

Из того, что я не значился в чёрном списке на контрольно-пропускном пункте, я сделал вывод, что мой арест был неофициальным. Версию о моих диверсионных действиях, как видно, никто всерьёз не рассматривал.

Мы подошли к ангару, где томился мой покорёженный Мессершмитт. Урсулы, естественно, на рабочем месте не было.

Сварив кофе, мы с наслаждением пригубили его. Я посмотрел в хитренькие глазки Гельмута.

– Давай-ка, старый лис, сознавайся, ты, конечно же, знал время отправления подземного бронепоезда фюрера из депо на аэродром. Что теперь будет?

– Ничего особенного, герр майор. Машинист перейдёт из головы в хвост состава, переключит тягу двигателя и приедет на аэродром по ветке, которая идёт сюда из Берлина, а не из депо. Шутка, несомненно, будет замечена. Начнётся проверка. Часовой в будке доложит о том, что мы примерно в то же самое время вышли из тоннеля. Нас арестуют, но вы же именно этого хотели, герр майор!

– Что же я скажу на следствии?

– Валите всё на меня, а я буду молчать, как рыба. Сколько дней вам надо? Я выдержу!

– О, Гельмут, дружище, хотя бы две недели. Шоколад и коньяк станут твоей повседневной пищей.

– Выдержу, будьте спокойны.

Однако в действительности всё пошло совсем не так, как предсказал Гельмут. Вернее, поначалу всё шло именно так, а затем – не так.

Мы не успели допить наш кофе, как были обнаружены гестаповцами. Бравые молодцы в строгих костюмчиках мило подхватили нас под белы рученьки и немедленно отвезли в Берлин.

8

Оказалось, что бронепоезд шёл на аэродром, чтобы встретить не кого-нибудь, а самого Мартина Бормана. Товарищ по партии Борман, как всегда, вёз фюреру что-то особо секретное, скорее всего, очередную картину какого-нибудь великого художника в подарок, а бронепоезд опоздал на десять минут.