Наталья Кременчук - Смерть на фуршете. Полный текст романа

– У него даже учителя литературы в проекте пахали, – вставил Воля. – И неплохо получалось. Нечетин с бездарями никогда не работал. Настоящий полковник.

– И теперь этим макулатурным суррогатом завалены и магазины и читатели… – продолжал Борька. – Должен признаться, что в моей семье есть два постоянных потребителя этих «бургеров» – тёща и тесть. Правда, тёща читает с чисто детективным увлечением, а тесть, Ксения помнит, он бывший инженер-оборонщик, почему-то воспринимает эти бредни как документальное расследование преступлений «ельцинистов» и «путиноидов». Несмотря на наличие такого компетентного зятя, – и Борька широко улыбнулся Ксении. – Но вы, Владимир, говорили и о провалах Камельковского. Как они связаны и с успехами его, и с нашим делом?

– Думаю, очень связаны. Во-первых, когда другие новые издатели увидели, как здорово модель Авессаломыча выкачивает деньги из карманов читателей, они тоже стали изготавливать продукцию артельным методом и разливать в яркую тару свои литературные помои. Началась конкуренция, появились какие-то клоны Славянского… Потом – все помнят, как трясло страну экономически, – что также доходы Доната не увеличивало. А ещё Камельковский вместо того, чтобы модернизировать свою типографию, взял да и продал её… или ещё что-то… в общем, остался без полиграфической базы. Но это полбеды. Книгу надо не только издать. Главное – её продать, найти распространителя. Здесь он поначалу заключил договор с одним из наших гигантов – издательским домом «СТАН». Вначале «Парнас» сдавал «становской» службе распространения свои тиражи, а потом как-то потихоньку «СТАН» и печать взял на себя, а «Парнас» только изготавливал оригинал-макеты…

– То есть стал от «СТАНа» полностью зависим!

– Конечно же! И это понимали все, кроме Авессаломыча. Он, правда, предпринимал попытки сотрудничества с другими издательствами, но никому, кроме «СТАНа», его оригинал-макеты были не нужны. Все крутились сами…

– А почему они были нужны «СТАНу»?

– Всё же то, что гнал «Парнас», было разнообразным по тематике и жанрам. В «СТАНе» работали некоторые бывшие подружки, которые сбежали от Камельковского в удобные моменты, насытившись всеми знаками его интимного внимания. Не обошлось и без инерции… И то сказать: Авессаломыч действительно был наделён нюхом на быстрые деньги и на книжные запросы. Не хватало путеводителей – он выпускал путеводители. Пошёл по телевизору сериал по какой-нибудь классике, так порой до его окончания, в книжных магазинах уже лежали эти классические романы в «парнасском» издании… Только начали глушить школу Единым государственным экзаменом – а «Парнас» уже готовит оригинал-макеты шпаргалок по ЕГЭ, как раньше выпускал сборники «золотых сочинений» и пересказов произведений школьной программы…

– А учителя литературы покушений на этого просветителя не организовывали?! – серьёзно спросил подполковник юстиции, пребывавший, правда, в штатском.

– Вам лучше знать… Разумеется, не организовывали. Я же говорю: кое-кто из учителей тоже участвовал в производстве «парнасской» макулатуры… И я тоже засветился…

– И мы, – спокойно подтвердил Трешнев, в сопровождении лёгкого кивка президента Академии фуршетов. – Без вины виноватые. Но и со «СТАНом» у Камельковского начались скандалы, ибо он решил, что ему по договорам с продаж недоплачивают. Благодаря публичным истерикам Камельковского об этом все знали. Это и в прессу просачивалось.

– Он всегда много судился, – продолжил Воля, – но в последние годы его юристы, кажется, из судов не вылезают. Все ему должны, все его обманывают. Вступил в эпоху старческого маразма!

– Но с Горчаковским-то его, правда, кинули! – сказал Ласов.

– Не согласен, – возразил Караванов. – Игорь ему в рабство не продавался и мог сам выбирать издательство. Зачем ему Камельковский в виде посредника, если можно работать с «Бестером» напрямую?!

– Но всё-таки раскрутил его именно Камельковский!

– И что?! Сидеть при молодых зубах на манной каше без масла у Авессаломыча?..

– Стоп, стоп… – замахал руками Борька. – Опять вас понесло в романистику. Покороче, пожалуйста. Камельковский нашёл Горчаковского и стал его раскручивать… Так?

– Не совсем так, – Воля явно был не расположен уходить от этого стола с лёгкими и приятными, по жаре, яствами и напитками. – Бригадное изготовление «Прощения Славянского» и новых детективных и фантастических самострочных серий Камельковский считал главным источником своего дохода. Да так оно и было. Однако он обнаружил, что есть голод и на другую литературу, то есть новую, современную литературу, не только зарубежную (с авторскими правами наш жлоб возиться не хотел), но и русскую. Заметил, что в России полно литературных премий…

– По недавним подсчётам известного историка современной литературы Сергея Чупринина, в нашей стране их, то есть литературных премий, пятьсот семьдесят девять… – вставил Трешнев.

– Ого! – воскликнул Борька, забивая число в свой ноутбук.

– В пересчёте на фуршеты более чем полтора фуршета в день, – оптимистически проговорил Воля.

– Однако крупных, весомых, заметных не так уж много… – вероятно, Трешнев был куда более реалистичен.

Как педантизм и раздолбайство сочетаются в этом человеке?! Ксения пребывала в полном остолбенении.

– И всё же, – заговорил Ласов, высказывая особое мнение, – процедуры по присуждению заметного числа премий сопровождаются фуршетами.

– К счастью, кажется, в целом без кровавых последствий, – по-своему оценил информацию Борька. – И что извлёк для себя из этого премиального марафона Камельковский?

– Естественно, решил погреться на нём и придумал серию «Литературные лауреаты». То есть вновь запустил и возглавил процесс – ещё до того, как наши издательские гиганты расчухали выгоды в том, чтобы иметь при себе громкие премии. Издавать тех лауреатов, которых они сами и сделали…

– Горчаковский! – уже нетерпеливо потребовал подполковник Томильцев.

– Камельковский отдал приказ искать лауреатов, и его редакторы начали… Естественно, одна из них, Марина Сухорядова, наткнулась на рассказ Горчаковского, только что получивший премию «Лучший русский рассказ года».

– По версии Евросоюза, – добавил Ласов.

– Эту премию раскручивали какие-то наши новые иммигранты, живущие в Германии и получившие там деньги от одного благотворительного фонда… По-моему, беспримесные авантюристы. Всё дело было связано с европейской отмывкой российских денег, где-то здесь уворованных… В итоге издавали – типография в Италии – рассказ лауреата на всех языках стран Евросоюза, ну, и на русском, конечно… Через пару лет премия благополучно накрылась, но Горчаковский был первым лауреатом, а в следующем году получил уже две российских литературных премии – Блоковскую и «Рассказчик»… Там тоже было много интересного в процедурах присуждения, но получил он… – Воля с некоторым ошеломлением посмотрел на Борьку: не слишком ли он вдаётся в литературные обстоятельства? – и зачастил: