Лорел Гамильтон - Арлекин

Смутно я ощущала ковер на полу, на котором лежала. Я знала, что лежу там, скорчившись от боли, которая не пропускала никаких других ощущений. Я видела лишь обрывки каких-то образов, видений, будто мое зрение отключилось из-за боли. Руки, державшие меня, старались изо всех сил, но мое тело сопротивлялось. Еще чуть-чуть и эти привело бы к переломам.

Голос в моей голове зашептал «согласись, я и отпущу тебя, тебе будет легче. Только согласись. Отпусти их. Они тебе чужие, позволь мне владеть ими, Анита. Позволь им уйти.»

Я даже не понимала, кого «их». Была только боль, и часть меня, которая не желала отступать. Было такое ощущение, что все под моей кожей горит огнем и вот-вот спалит меня всю.

Руки, державшие меня, наконец стали ощутимыми. Они были настоящими, реальными, как луч маяка в море боли. Он означал Свет… обжигающий свет, солнце, слепившее глаза, и я вспыхнула.

Я орала, и кто-то зажимал мне рот. Губы, поцелуй, и под ними мускус сладкий леопарда. Мой леопард начал подниматься ему навстречу. Солнце стало ласковым и теплым, оно больше не обжигало. Я поднялась вслед за зверем Мики и моим, которые танцевали и тянулись к свету. Боль спадала, потому что я помнила ощущение когтей, зубов и мяса. Я не была вампиром, не по-настоящему. Я не была ничем, что она могла бы поджечь. Ее сила владела мертвыми, но мне напомнили, что я живая.

Я моргнула в лицо Мике. Он лежал на мне, его руки удерживали мое лицо. Я не могла повернуть голову, чтобы увидеть, кто удерживал мои ноги и руки. Я чувствовала запах волка, гиены и людей. Я учуяла их запах прежде, чем смогла их увидеть.

Мика всматривался в меня своими глазами леопарда.

–Анита? - он произнес мое имя, как вопрос.

–Я здесь, - прошептала я.

Мика сполз с меня. Теперь я видела, что мою правую руку держал Эдуард. Олаф удерживал мою правую ногу, Ремус левую. Грэхэм держал левую руку. Я осмотрела мужчин, которые все еще продолжали меня держать.

–Ты вела себя так, будто собиралась перекинуться, - объяснил Ремус со стороны моей левой ноги.

–Если осталось еще какое-то животное на поверхности, мы не можем тебя отпустить, - объяснил Олаф. Крупный мужчина, настолько большой, что был размером почти с Грэхэма в его животной форме, и к удерживанию меня он относился со всей серьезностью. Думаю, всплеск силы поразил даже его. Что, черт возьми, я тут творила? Я хотела спросить, но, взглянув на их лица, я поняла, что если не напугала, то точно удивила их всех. Удивила не лучшим образом. Мне нечего было им сказать, чтобы успокоить, но оставаться в беспомощном состоянии в самый разгар боя мне не хотелось.

–Наши слуги вступили в противостояние, Жан-Клод. И мой все еще на ногах.

–Но ma petite выиграла, Коломбина. Она справилась с силой Джованни. Всю боль она приняла на себя и не отдала тебе вампиров. Они все еще мои. Тебе не удалось получить их силу, как ты планировала.

Я повернула голову и увидела Жан-Клода на сцене, но Коломбины видно не было. Я должна была бы видеть ее. Назовите это догадкой, но я почувствовала, что проблем у нас добавилось.

–Кто-то проболтался, - прошипела она.

–Я почувствовал твою силу, Коломбина, почувствовал, как ты собираешь их энергию воедино, чтобы поглотить. Ощущал твою власть. Никому не нужно было мне рассказывать о твоих планах, чтобы я разгадал их. Ты можешь собрать вампиров, их силу, и воспользоваться ею, как оружием.

–Да, - согласилась она.

–Но ma petite помешала тебе забрать этих вампиров и сделать их своей армией, источником силы. Что ты станешь делать теперь, когда не можешь победить таким способом? - Его голос вдохнул в мое сознание: «Держись рядом, ma petite.»

Я шепнула в ответ: «Постараюсь, только ты впусти меня и мальчиков».

Сила неслась через Церковь. Она стремилась уловить любые сомнения, поглотить их. Я встречала вампиров, которые могли питаться желанием, страхом, но никогда не слышала, чтобы кто-то питался сомнениями. Боже милосердный, она питалась ими и могла их вызывать, так же, как другие могли питаться похотью и страхом. Внезапно на меня нахлынула уверенность в том, что мы проиграем. Мы все должны были умереть, и ничто не могло меня разубедить в этом.

–Боже. - Простонал Ремус. Он обхватил голову руками. Эдуарда и Олафа это будто бы вообще не коснулось. Мика повернулся ко мне. Я позволила ему утянуть меня в кольцо его рук, позволила слиться нашей силе, но это не помогало. Я задыхалась от сомнений. Кто-то кричал, умолял остановить это. Я слышала, как кто-то сказал:

–Что угодно, что угодно, лишь бы это прекратилось.

Должен был быть еще один способ выиграть эту битву.

Натаниэл подошел к нам. Он потянулся к нам, наклонился. Я коснулась его руки, и волна силы унесла сомнения. Он поднял ко мне свое лицо и дал мне разглядеть блеск его прекрасных глаз. Его лицо было, будто солнце, выглянувшее из-за туч.

–Я верю в тебя, - сказал он.

Я втянула его в круг наших с Микой объятий.

–Ты заставляешь меня поверить в себя. - Как и раньше, контакт с Натаниэлом уносил сомнения прочь. Его непоколебимая вера защищала нас всех. Даже в одном помещении с ней, навеваемые ею сомнения не могли сломать веру Натаниэла.

К нам подошел Дамиан. Я думаю, что частично сомнения поразили его, потому что он был вампиром. Иллюзия сгорания на солнце тоже его затронула. Я могла почувствовать его боль, боль от утраты друга, который сгорел на солнце на его глазах. Его связь со мной позволяла ему находиться на солнце и не гореть, но сейчас сила лишила его этой защиты. Солнечный свет стал смертью, финалом. Он помнил огонь на коже своего друга в свете дня.

Натаниэл схватил его за руку, и мы втянули его в круг наших рук. Когда мы его коснулись, он еще дрожал, но поднял на нас заплаканное лицо.

–Ее сила ужасна. Ты должна сделать что-то, чтобы заставить ее прекратить.

Я кивнула. Толпа все еще взывала к помощи, молила о спасении. Если бы все решала толпа, то решила бы не в пользу Жан-Клода. Однажды в город уже приезжал член Совета Вампиров. Он был Колебателем Земли, он мог вызвать землетрясение одной своей силой. Жан-Клод смог уговорить его на менее разрушительный поединок, уговорив ограничить применение силы, и одним из испытаний было заставить окунуться в сомнения аудиторию Цирка Проклятых. Он победил и захватил аудиторию, а нам оставалось только проиграть.

Я попробовала почувствовать Жан-Клода сквозь его метки, но он не пустил меня. я получила подтверждение тому, что он тонул в сомнениях. Но это были не его сомнения, это были сомнения Ричарда. Бедный Ричард, он пришел сюда, чтобы поддержать Жан-Клода, и теперь он же был причиной боли, причиняемой им обоим. Жан-Клод закрыл от меня все эти ощущения. Таким образом, он и Ричард были пойманы в ловушку из щитов, в маленький Ричардов ад.