Лорел Гамильтон - Арлекин

Я попыталась встать на ноги, все еще удерживая Натаниэла и Дамиана. Мика стоял рядом с нами, но руки убрал. Я прошептала ему:

–Я люблю тебя.

–Я тоже тебя люблю, а теперь иди. Иди к Жан-Клоду.

Мы поспешили к сцене. Жан-Клод должен был коснуться кого-то, кто не был с ним связан сомнениями. С рукой Натаниэла в своей руке я была уверена, что у нас все получится.

Мы мгновенно оказались на сцене, и я бросилась к Жан-Клоду. Я прижалась к нему, держа правой рукой Натаниэла, а левой Дамиана. Жан-Клод оцепенел под нашим общим весом, под импульсом нашей энергии. Ашер помог его поддержать, подставив руки ему под спину, помог удержаться на ногах. Ричард стоял на четвереньках, опустив голову вниз. Он никак не среагировал, когда мы коснулись Жан-Клода, и Ашер на какое-то мгновение подхватил нас всех. Жан-Клод обхватил меня руками. Я почувствовала силу рук Ашера на его спине, как он поддерживает нас со спины. Я изучала лицо Жан-Клода, эти полуночно-синие глаза. Натаниэл обернул свои руки вокруг Жан-Клода, меня и Ашера. Я думаю, Ашер бы поспешил отойти, но не успел. Дамиан опустился на колени рядом с Ричардом, продолжая держать меня за руку. Он коснулся плеча стоявшего на коленях мужчины.

Натаниэл и я вселили в Жан-Клода каменную уверенность, на которую можно было положиться. Дамиан разделил с Ричардом свою холодность, свой самоконтроль. Я испытала оба чувства в потоке силы, захлестнувшей меня, Жан-Клода и Ашера позади нас.

Ричард вскрикнул, его голова запрокинулась, а рука конвульсивно вцепилась в Дамиана, как будто он был единственным спасением для утопающего. Я ощутила порыв холодности Дамиана в потоке паники Ричарда, как ледяную стену. Он постарался укрыть Ричарда, помочь ему защититься. Он протянул Ричарду руку, сцепившись с ним в чем-то большем, чем рукопожатие, и меньшим, чем объятия.

Дамиан продолжал держать меня за руку, но они с Ричардом были вне круга наших объятий. Они были слабее вне круга. Страх Ричарда начал расползаться с новой силой. Только он не боялся Коломбины и ее слуги. Зато он боялся Жан-Клода, Ашера и меня. Это напоминало тот страх, который он испытывал, когда мы слишком глубоко вторгались в разум друг друга. Именно это и пытался побороть Дамиан со своим железным самообладанием. У него были столетия, чтобы научиться управлять страхом, который вселяла в него его Мастер, питающаяся кошмарами так же, как Коломбина сомнениями.

–Мы должны завоевать аудиторию, mes amis. ( друзья мои - прим. переводчика)

–Так же, как во время визита Колебателя? - спросила я.

Он кивнул, плотнее обняв меня. Я понимала, зачем нужно было именно объятие. Колебатель выиграл. Только его попытка сделать из меня своего человека-слугу, орудие убийства Жан-Клода, дала мне возможность выбрать жертву самой. Я спрятала свое лицо среди пышных кружев рубашки Жан-Клода. Я почти заставила его отказаться от его старомодного стиля в одежде, но сегодня он оделся по своему вкусу: белая рубашка с пеной кружев и черный бархатный жакет, только кожаные брюки напоминали, в каком столетии он сейчас живет. Я запустила свою свободную руку под его жакет, проведя вдоль линии его спины.

–Я не знаю, что было с Колебателем, - сказал Натаниэл, - но скажите, что мне делать, и я сделаю.

–Если бы большинство из нас были так же покорны, дело бы пошло быстрее, - заметил Ашер. Это заставило меня улыбнуться, хоть моя улыбка и утонула в кружевах рубашки Жан-Клода.

–Ты не один из нас, - сказал Ричард, и его голос был полон злобы.

–Мы должны объединиться, Ричард, или мы сегодня проиграем, - сказал ему Жан-Клод.

–Он не ваш подвластный зверь и не ваш слуга. Я не обязан с ним объединяться.

Ашер начал было отстраняться от Натаниэла, но тот удержал его.

–Не уходи.

–Позволь мне уйти, малыш. Волк прав, я не ваш возлюбленный. - Его голос был пропитан печалью, как вкус дождя на губах, горечь чувствовалась в его тоне.

–Наша уверенность не распространяется за пределы наших триумвиратов, - заметил Жан-Клод.

–Даже наш волк тонет. Как можем мы защитить остальных, если не можем помочь даже себе? - Его голос был эхом голоса Ашера, полного горечи, что даже мое горло сжалось, и я подумала, что задохнусь от слез.

–Боритесь, черт вам побери! - Клаудия стояла у края сцены. Она боролась со своим лицом. Ее эмоции настолько четко на нем выступали, смесь боли с чем-то еще. - Боритесь за нас! Только не смейте сдаваться и предлагать этой суке вырвать вам глотку.

Мальком подошел и встал с другой стороны от Ричарда.

–Боритесь за нас, за Жан-Клода. Боритесь за Аниту. - Он смотрел прямо на Ричарда. Ричард поднял на него взгляд, казавшийся странным из-под кожаной маски. Он не ощущал себя комфортно в этой кожаной сбруе, он выглядел ровно так, как себя чувствовал. Он прятался за этой маской. Все остальные стояли там, лицом к лицу с врагом. Только плохие ребята и Ричард скрывали свои лица от мира. Мальком взял его за плечо.

–Боритесь за нас, Ульфрик. Не позволяйте своим страхам и сомнениям убить нас всех.

–Я думал, что вы, как никто, поймете, почему я не хочу быть связанным с ними, когда они будут вызывать всю эту силу.

–Я чувствовал то же, что Анита и ее триумвират. Это была дружба, любовь, настолько чистые, каких я никогда не встречал. Я начал понимать, что ardeur драгоценный камень с множеством граней, который нужно осветить, чтобы он начал сиять, Ульфрик.

–Что, черт возьми, это значит? - спросил Ричард, и его голос был надломленным и сердитым. Он оттолкнул руку Малькома подальше и посмотрел на Дамиана. - Ты выдерживал нечто гораздо хуже этого, не так ли?

Дамиан только посмотрел на него в ответ.

–Чтобы достичь результата я должен вынести самое ужасное. Я не могу на это пойти. Я не могу. - Он посмотрел на меня. - Мне жаль, что я не могу согласиться на это.

–Что ты думаешь, мы тут собираемся сделать, Ричард? - спросила я.

–То же, что и всегда, трахнуться.

–Не секс она предложила моей Пастве, дружбу.

–Но этим дело не ограничится, никогда не ограничивалось, - ответил Ричард. Он посмотрел на Малькома и сказал:

–Простите, что я сказал то, что вы сами никогда бы не сказали.

Мальком кивнул.

–Вы правы, - кивнул он еще раз, - вы абсолютно правы. Я очень стоек в своей морали и точно знаю ее границы. Это так же бесспорно, как и то, что я был несправедлив к Жан-Клоду. Я наговорил очень много неприятных вещей Аните, называл ее шлюхой и ведьмой. я утверждал, что люди Жан-Клода гораздо хуже моих, но это не помогло мне их защитить.

Ричард кивнул.

–Я знаю. Анита спасла мою мать и брата, спасла их жизни, но для этого ей пришлось сделать ужасные вещи. Вещи, которые я и по сей день считаю безнравственными и несправедливыми, и я должен жить с осознанием того, что если бы я был там, то мог бы вмешаться и не дать Аните замучить того человека. Я не дал бы ей его пытать и убить. Я отстаивал бы свои моральные принципы до последнего, и моя мать и брат, Дэниел, оба были бы мертвы. - Слезы блестели на гладкой коже его маски. - Я обычно очень держался за свою мораль. Даже Райне не удалось заставить меня от нее от казаться. Зато она сделала меня более покорным. Только Анита и Жан-Клод заставляют меня постоянно сомневаться в моих принципах.