Эдвин Хилл - Пропавшие

Барб подвинула ему стул.

– Сядьте, – велела она.

– Сперва я хочу услышать ответы.

– Сядьте и узнаете кое-что.

Она, как обычно, заставила Рори ощутить себя подростком, и он подчинился.

– В начале года мы заметили в Портленде новый наркотик, – начала Барб. – Сильный. Смертельно опасный. Сложные дела и прежде встречались, но это нечто новое. Мы взяли несколько следов, связались с федералами, но наркотик был новый, такой из Мексики не завозят и из-под полы в аптеке не продают.

– Да, типа тех, которые я нашел в подвале, – сказал Рори, ткнув большим пальцем в сторону Воуна. – Тех, от которых загнулся мой брат. Он, знаете ли, лежит сейчас в морге, дожидается вскрытия.

– Я в курсе, – ответила Барб. – Беда в том, что люди, едва узнав об этих новых наркотиках, хотят их любой ценой. Им бы кайф словить. Чем сильнее, тем лучше, даже если потом тебе крышка. Так вышло с вашим братом. С Питом. Мы, правда, так и не выяснили, откуда идет эта отрава.

– А мне кажется, мы взяли кого надо, – сказал Рори.

– Взяли, да не того, – возразила Барб. – Воун из наших. Нам нужен был кто-то, кто знает рыбаков и кто знает остров. Агент под прикрытием. Наркотики много откуда приходят, и этот остров – одно из таких мест. А дом, в котором живут Дафна и Френки, похоже, в эпицентре. Вот и надо переговорить с Дафной. Причем сейчас же. А ты, – обратилась она к Воуну, – теперь вне игры. Пусть все пока думают, что ты преступник.

– Мне и наручники надеть? – спросил Воун.

– Нет, но рот не разевай.

– С какой стати Воун работает на копов? – спросил Рори.

– Я сам коп, – ответил Воун. – Прости, что не сказал, Рорик, но я из УБН.

– Трей об этом знал?

– Надеюсь, что нет, – ответила Барб, – Трей Пелетье был нашим главным подозреваемым.

В первый раз больше чем за год Дафна наелась. Обожралась, чуть не до тошноты. И вот, следуя за Эстер и Минди по узкой лестнице в гостиничную комнату, она ощущала себя в некотором смысле Чарли на шоколадной фабрике. Все, о чем она мечтала, рядом – только руку протяни, хотя мечты эти не сказать чтобы крупные. Воздух свежий, и не надо бояться, что, пока ты моешься, к тебе войдет незнакомец или кто-то утащит твои скудные пожитки.

Если не хуже.

Простыни были чистые, подушки мягкие. Даже телевизор имелся. Дафна потрогала пуховое одеяло, пробежалась пальцами по гладкой белой ткани и вспомнила, как по телевизору рассказывали об одеялах в отелях, какие они бывают грязные, как постояльцы один за другим оставляют в них свои бактерии. «Уберите их с кровати! – призывал ведущий программы. – Носите перчатки! Не расслабляйтесь! Это же отвратительно! И знайте: конец близок, и нагрянет он потому, что вы коснулись одеяла в отеле!»

Люди вроде него не кутались в грязное пляжное полотенце, радуясь, что есть чем прикрыться от ветра. Они не знали, каково это рыться в мусорном баке, находить там объедки стейка или хотя бы ломтик хлеба со следами чужой губной помады, а потом удивляться, куда они пропали, не в силах вспомнить, как проглотили их.

Простыни были чистые и сухие. Дафна легла, и кровать мягко обволокла ее. Когда она последний раз лежала на таком мягком матрасе? Дафна взбила подушку и пообещала себе запомнить этот момент во всем его совершенстве. Во всей его простоте.

– Принести чего-нибудь? – спросила Эстер.

Но Дафне ничего не хотелось.

– Поспишь?

– Может быть.

– Я еще вернусь, – пообещала Эстер. – Лидия волновалась за тебя. Надо ей сказать, что с тобой все хорошо.

– Собаку можешь оставить тут.

– С собой заберу, – сказала Эстер.

Ясно, Эстер ей теперь и пса не доверит, но Дафна этого заслуживала. Она прислушалась, как Эстер, закрыв за собой дверь, тихо спускается по лестнице.

Лидия.

Важно ли теперь то, что было между Дафной и Треем? Стоит ли признаваться в интрижке?

Дафна повернулась на бок и подумала о Кейт, о записке. Год назад, убегая, оставив послание – «Вернусь через час, самое большее», – она правда верила, что вернется. Ей просто нужно было немного тишины, всего-то. Тогда она обложила дочь подушками и ушла из дома, не имея в голове никакого плана. Дошла до магазина на Хайленд-авеню, купила пинту мороженого «Chubby Hubby», села с ним на лужайке у Сомервилльской библиотеки и съела все подчистую. Ночь стояла темная, студеная, но холодно не было. Доев мороженое, Дафна заметила стоящий на холостых оборотах 88-й автобус. Он будто ждал ее: в салоне было светло и уютно.

Так просто оказалось забраться в него.

Дафна была единственным пассажиром. Доехала до Салливан-сквер и там пересела на оранжевую линию метро. Как во сне, прошла несколько кварталов до Южного вокзала, а там уже сама судьба отнесла ее в Портленд, к такой вот жизни, потому что другого автобуса в ту ночь просто не было. А что, если бы Дафна отправилась в Вустер [35] Город в штате Массачусетс. ?

Энни позволила Дафне начать с чистого листа. Обзавестись другим прошлым, новой историей.

Однако Энни опять стала Дафной. А в жизни Дафны есть Эстер и Морган.

И еще Кейт.

Кровать перестала казаться мягкой. Пух в перинах утрамбовался. В окно долетел ветер, пахнущий низким приливом. Дафна встала и пошла набрать полную ванну самой горячей воды, какую только могла выдержать. Когда комната наполнилась паром, взяла щетку Эстер и пять минут чистила зубы, но, даже потрать она целый час, во рту все равно осталось бы ощущение грязи. Дафна разделась и свалила вещи в кучу. Давно ли она меняла одежду? Дафна осмотрела себя, первым делом проверив синяки и порезы, затем – отощавшие руки и ноги, и раны, которые еще не проявились. Погрузилась в горячую воду, вся покраснела. В нагретом влажном воздухе повис запах не мытого несколько дней кряду тела. Дафна терлась, пока не отстали грязь и корка запекшейся крови. Вспенила шампунь в волосах и погрузилась с головой в воду, позволив ей отрезать себя от внешнего мира. И в этот момент ею овладели мысли.

Можно ведь еще сбежать. Время есть.

А как же Кейт? Ее кроха-дочурка? Дафна знала, что не заслуживает дочери. Когда она забеременела, то уже не была молодой: тридцать два – это ведь уже не молодость, да? – но по-прежнему бунтовала. Она по-прежнему обитала в олстонской квартире, тогда как Эстер съехала – в Сомервилл к Моргану. Работала приходящей сиделкой за двенадцать долларов в час – ни бонусов, ни постоянного графика, – и когда началась боль в животе, отправилась в пункт первой помощи и пожаловалась на изжогу. Врач выписала антацид.

– Если только вы не беременны, – добавила она. – Есть такая возможность?

– Нет, – сказала Дафна как можно уверенней, хотя шансов было хоть отбавляй.

Шли месяцы, она стала носить мешковатые толстовки и поглощать брауни, как общажная девчонка из дурного сериала. Как-то она навестила Эстер с Морганом, и брат, решив, что Дафна не слышит, шепнул Эстер, мол, переживает за ее вес. Дафна ушла с работы сиделки и устроилась в аптеку, где тоже не было бонусов и где, как она надеялась, она была просто жирной девчонкой. А потом в один прекрасный день начались схватки. Дафна была одна. До этого к ней заглядывал управдом и спрашивал о квартплате, но кроме него, она больше целыми днями ни с кем не общалась. К тому времени ее и из аптеки уволили.