Эбигейл Джонсон - Девушка в бегах

– Грейс – очень красивое имя, – говорю я ей. Похоже, этот комплимент оказался идеальным, потому что я вижу, как она расцветает, услышав его.

– Грейс звали мою прабабушку. Хочешь, покажу ее портрет? – Едва дождавшись моего кивка, она берет меня за руку и ведет в свою комнату. Она не замечает, как ее мама в панике испускает сдавленный возглас.

В спальне Грейс полный беспорядок, и мне это нравится. Именно так выглядела бы моя комната, если бы мы задержались в одном месте достаточно надолго, чтобы я смогла ее обжить. Я замечаю несколько книг, которые читала и я, когда была младше. Он громоздятся на подоконнике, а по полочке под зеркалом разбросаны принадлежности для макияжа. На белой кровати с балдахином валяется пижама, а на ней лениво развалился пушистый рыжий кот. Грейс не выпускает мою руку, даже когда мы останавливаемся перед стеной, увешанной фотографиями в рамках.

– Вот она, – Грейс указывает коротким пальцем на лицо впечатляющего вида женщины, которая изящно держится перед объективом.

– И это тоже она.

Та же женщина, немного старше, с любовью смотрит на укутанного малыша, которого держит в руках.

– И вот она, и вот это тоже, и вот… – Ее палец показывает на фотографии, следуя явно хорошо отрепетированной схеме, прослеживая жизнь бабушки почти что от самого начала до конца.

– Она была очень красивая, – говорю я, глядя на одну из первых фотографий – ту, над которой Грейс дольше задержала палец. Это более старый снимок, черно-белый, на нем невеста в день свадьбы. Прабабушка Грейс обнимает своего жениха, и у нее на пальце кольцо, которое я столько лет носила у сердца.

– Мама пыталась убедить бабушку Эббот разрешить мне забрать свадебное платье прабабушки Грейс, но бабушка Эббот утверждает, что это впустую – все равно я никогда в него не влезу.

Кажется, это признание не беспокоит Грейс, а может, она просто привыкла слышать такие вещи и потому они перестали волновать ее. В любом случае я точно понимаю, кого из них Грейс любит больше. С одной стороны – годы жизни, воплощенные в улыбающихся фото на стенах комнаты Грейс, а с другой – она лишь скупо называет бабушку Эббот.

– Мне же не обязательно его носить, – продолжает Грейс. – Но мне хочется, чтобы я могла иногда его рассматривать. Я никогда не знала прабабушку Грейс, но мама говорит, она была красивая и она была бы добра со мной. Она разрешила бы мне стоять рядом с ней на фото и никогда не обзывала бы меня… – бормочет слова себе под нос Грейс, но мне удается расслышать достаточно, чтобы ощутить, как горят уши и сжимаются кулаки, – дефективной… неподобающей…

Я даже представить не могу, как кто-то может говорить такие мерзости собственной внучке.

Лора обхватывает дочь рукой, словно желая ее защитить.

– Не забывай, мы не прислушиваемся к тому, что говорит бабушка Эббот. У меня все под контролем. Но сейчас, думаю, Кэйтелин пора уходить. Уверена, ее друг ее уже заждался.

Если бы я не видела лицо Лоры, по ее голосу я бы ни за что не догадалась, что она готова схватить меня за волосы и стащить вниз по лестнице. Промедли я еще секунду, и, думаю, она бы так и сделала.

– Грейс, почему бы тебе не расчесать Элвиса? Мне кажется, у него шерсть немного свалялась.

На лице Грейс вспыхивает беспокойство. Она поворачивается к коту и сажает его себе на колени. Напоследок я успеваю увидеть, как Грейс зарывается лицом в его мягкий мех, и кот начинает мурчать.

Лора снова берет меня за руку, чтобы увести прочь, и с каждым шагом ее пальцы сжимаются все сильнее, пока мы не доходим до прихожей. Малькольм стоит там, с таким видом, будто он предпочел бы оказаться где угодно еще.

– Ты нашел ее? – Я больше не пытаюсь говорить тихо. Когда мы уходили, Лора закрыла дверь в комнату Грейс. Мне почти хочется, чтобы он сказал, что не нашел, что ему нужно больше времени. Тогда я смогу подняться наверх и провести еще немного времени с сестрой. Но он тут же кивает, развеивая мою надежду.

– Тогда вам нужно уйти, – Лора широко распахивает входную дверь, и на нас троих обрушиваются ветер и моросящий дождь.

– Как далеко? – спрашиваю я. Грейс снова ходит наверху. Уверена, она пошла за расческой, чтобы вычесать кота, Элвиса. Отличное имя для кота.

А бабушка Эббот – редкая сволочь.

Малькольм смотрит на Лору, прежде чем ответить, и я ценю его осторожность.

– Достаточно близко. Но дойти не получится.

Лора смотрит наружу, на темное небо. Она моргает и выдыхает, а затем поворачивается на месте и направляется к узкому столику рядом с лестницей. Затем она возвращается к нам, держа в руке ключи от машины.

– Завтра я сообщу об угоне.

Я протягиваю руку к ключам, но тут же замираю.

– Вы сделали все это ради нее, так ведь?

Ключи звякают у нее в руке.

– Вы даже не знали, когда именно забеременели. А Дерек знал?

Я качаю головой, потому что это неважно. Грейс в любом случае была бы законной наследницей, даже если бы в какой-то момент появилась я. Но Лора, должно быть, за время беременности узнала достаточно о своих родственниках со стороны мужа, чтобы понять: выбирая между законным наследником с синдромом Дауна и незаконным без него… они предпочтут отвергнуть Грейс.

Я почувствовала себя опустошенной, меня бросило в пот от дурноты. Неприязнь бабушки Эббот к Грейс не была секретом даже для самой девочки. У меня перехватывает дыхание от отвращения, которое я испытываю к женщине, с которой никогда не встречалась.

– Вот почему вы помогали моей маме все эти годы – чтобы она держалась в тени и скрывала мое существование.

Звяк, звяк, звяк.

– Мне ничего не нужно от его семьи, – говорю я. – Мне просто нужна моя мама. Грейс… она… – Лора не захочет выслушивать от меня что бы то ни было о своей дочери. Я провела с ней всего пять минут, но, не задумываясь, я сую руку за шиворот и расцепляю замок ожерелья. Свернув цепочку вокруг кольца, я кладу его на перила.

– Это должно принадлежать Грейс.

Я забираю ключи от машины, и мы с Малькольмом выходим под дождь. Как только Лора захлопывает дверь, я поворачиваюсь к нему.

– Я видела ее, – произношу я. – Грейс. Она такая замечательная, такая милая. И сейчас я прямо-таки ненавижу свою мать. Ненавижу ее. И Лору. А больше всего я ненавижу свою бабушку.

Малькольму не хватает информации, чтобы понять, о чем я вообще говорю, но он не пытается забрасывать меня вопросами; вместо этого он проводит рукой по моим волосам, обхватывает ладонями мою голову.

– Ты и правда ее нашел? – спрашиваю я.

– Я выяснил, где она была три дня назад.

Он крепче обнимает меня, словно пытаясь поддержать, готовя к тому, что он сейчас скажет.

– Я не знаю, там ли она сейчас. И она не пыталась спрятаться. Не вела себя как женщина, которая почти двадцать лет скрывалась от полиции. Она как будто хотела, чтобы кто-то ее заметил.