Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

В самом деле, не стоит искать плохого в хорошем? — улыбнулась я себе кокетливо.

Заглянула Лили, усадила меня в кресло и занялась моим лицом. Эдак я скоро привыкну… Когда она ушла, превратив меня в осовремененную Нефертити, убрав волосы назад и спрятав под золотую ленту, в телефон упало сообщение. От Ниночки.

«Я, наконец, освободилась, берусь за твой договор, excuse-moi, ma cherie, что так долго!»

«Всё хорошо! Спасибо!» — быстро ответила я ей, ловя себя на мысли, что Россия, Аксай, курсы французского, секретарское кресло и дядя Тимур с семейством остались где-то далеко-далеко, в другой жизни. А я стояла перед зеркалом по-дворцовому роскошной комнаты, одета, как топ-модель, на моей карточке обосновалась круглая сумма, а полчаса назад мне говорил о любви поп-идол тысяч девушек… Приятное чувство гордости.

И в чём, собственно, я должна винить мадам Беттарид? В этом?! Было бы странно. Возможно, мадам Беттарид действительно хороший продюсер, и тот стол ничего не значил. Я хочу верить Финну! Без доверия любовь невозможна!

Подумалось, что мадам Беттарид прекрасно срежиссировала наше примирение с Финном. У нас просто не было шанса дуться после того шедеврального пения в заброшенной церкви! Кажется, мадам Беттарид не злоумышленница, а скорее фея-крестная с лёгкой толикой яда. Возможно, у фей тоже бывает климакс? Что ж такого? Недаром же ею все восхищаются.

Я спустилась вниз и поразилась: в парадную гостиную, откуда звучала музыка, направлялись вместе с другими гостями кумиры моего детства — Мирен Пальмэр и Патрисия Даллас, в бёдрах сжалось, как в детстве от предвкушения подарков и праздника. Это же выдающиеся французские звёзды! Самые-самые! Хотелось протереть глаза, но, боюсь, мои «египетские» стрелки этого не выдержат!

О, Боже, а это Барру? — заметила я у входа харизматичного канадца с пронзительно-голубыми глазами и коротким ёжиком, почти не скрывающим правильную форму черепа. На концерт Барру у меня не хватило денег, когда он приезжал с гастролями в Ростов! А теперь я буду с ним на одной вечеринке? О-о-о!

Мадам Беттарид вышла рокеру навстречу, обменялась с ним поцелуями возле щёк. У меня пробежали мурашки по спине от ощущения нереальности, но я набралась смелости и направилась в зал. По дороге отметила толстяка из Лувра, Макарова и помимо звёзд сцены несколько лиц из интернета и телевизора: политики или воротилы шоу-бизнеса? Однозначно кто-то из новостей. Вау! А та точно модель, как же её зовут?

Долго рассматривать и теряться среди прекрасно одетых людей мне не удалось, кто-то подхватил меня под локоть, я обернулась.

— Ромео!

— Зови меня Тут, — подмигнул танцор, ямочки заиграли на его шоколадных щеках.

— А можно я буду называть тебя Здесь? — хмыкнула я.

— Ты мне нравишься! — ответил он.

— Она нравится не только тебе, — послышался любимый голос позади нас. — И вообще не лезь вперёд начальства, а то тебе даже проклятие мумий не поможет!

— Да, папочка… — притворно испугался мулат. — Но Дамира мне почти мама…

— Прокляну, — заявил Финн, экспроприировал меня и повернул к себе.

Весь в белом, великолепный, сияющий. Я уставилась на идеальную имитацию древнего пектораля на его груди. Подобную нагрудную подвеску с изображением лунной ладьи из электрума нашли в гробнице Тутанхамона. Так и хотелось спросить: она настоящая? Но слишком много было людей вокруг.

— Прекрасна! — сказал Финн и развёл мои руки в стороны, чтобы разглядеть получше. — Ты прекрасна, малышка! Следи внимательно за сценой!

«Дамира», — напомнила я мысленно, а он коснулся губами моего виска и, выпустив мою руку, пробежал сквозь толпу до небольших круглых подмостков, золотым пятном возвышающихся над благородным паркетом. Сбросил пиджак в руки неопознанной сногсшибательной блондинки и подхватил из рук чернявого паренька микрофон.

Лёгкие биты, завёлся хип-хоп — весёленькая музыка, чуждая дворцовому интерьеру, но мгновенно вписавшаяся в него, как фривольные завитушки барокко на шёлковых платках Версаче. А я затосковала по Kyrie eleison. Познав вкус настоящего, «химией» восхищаться сложно. На люстрах и стенах заискрились огни, как в клубе, мощность звука прибавилась. Всё внимание обратилось к Финну.

Ромео снова подхватил меня под руку.

— Рискуешь? — спросила я.

— Охраняю.

«You're so pretty now! You're amazing, babe!» — пел всем и будто мне одной Финн.

Я узнала песенку, победившую в шоу Мегахит Европы. Люди в зале начали пританцовывать, Финн зажигал на сцене, гибкий и совершенно органичный. Он получал такое явное удовольствие от выступления, что и я им заразилась. Перестала думать о дневном шедевре и невольно начала вместе во всеми двигаться в такт музыке.

С двух лестниц к круглой сцене спустились танцовщики в откровенных одеждах и присоединились к Финну. Ромео, возомнивший себя Тутанхамоном, тоже меня покинул, чтобы запрыгнуть на бутафорский обломок колонны за сценой, увитый светодиодными лампочками. Ритм, задор, энергетика — шоу началось.

Аплодисменты, шампанское гостям. Затем мадам Беттарид взяла микрофон в руки и произнесла по-французски приветственную речь, срывая дружные хлопки в ответ. Финн снова вернулся на сцену … с Мирен Пальмэр! Готической принцессой моей подростковой депрессии!

Я чуть не проглотила язык от изумления. Уже знакомый мне оператор хипстерского вида засуетился рядом. Второй, похожий на древнего галла с дредами и в белых джинсах, тоже. Несколько переливающихся перламутром, как жемчужины, трелей; включились басы, и музыка покатилась на нас из динамиков, как нарастающее цунами.

Финн запел, Мирен подхватила. Они смотрели друг на друга влюблёнными глазами так, словно только что целовались в соседней комнате.

«I'm your conqueror [13] Я — твой завоеватель (англ.) » — касался нежно её плеча Финн, и она расцветала в ответ:

«Je suis ta conquérante» [14] Я — твоя завоевательница (фр.) .

Приближалась. Глаза в глаза, щека к щеке. Ласка рукой по волосам, ощущение, что я вижу что-то интимное. Внутри меня свернулся неприятный ком.

Это всего лишь сцена… — сказала я себе.

Но музыка, идеальные голоса, как валторны в горах, продолжали накатывать в душу, задевая самые неизвестные мне струны. Затаив дыхание, я обошла вокруг сцены, приблизилась, глядя на раскачивающихся под музыку певцов. Глаза Финна, не отрывающиеся от Мирен, сияли таким же восхищением, с каким он смотрел на меня только что. И касался меня, и владел мной. Между ними точно горела искра! Мигом вспомнилась древняя история, о том, что Эхнатон променял любимую Нефертити на других… И стало больно.