Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

— Ты удивлена, да? — спросили у меня.

Мадам Беттарид стояла рядом.

— Заметила, как невероятно, просто чудо… — продолжила она.

— Что? — моргнула я.

— Чудо, как тебе идёт это платье! От кутюр. Ральф сказал, что гарантирует… Я боялась ошибиться, но, к счастью, мы угадали.

— Д-да, — заставила я себя взять в руки и пропустила мимо ушей имя известного модельера, — очень красивое платье! Я хотела поблагодарить вас и отдать украшения.

— Потом отдашь. Не правда ли, Финн великолепно вживается в роль? — произнесла мадам Беттарид, вновь взглянув на своего подопечного. — Не смотри на разницу в возрасте, дуэт с Мирен добавит ему очков среди её армии поклонников и сердца французов растопит, уж слишком они не любят русских. Удачно, что в нём есть немецкая кровь!

Финн в этот момент целовал тонкую руку французской певицы и смотрел в её глаза так, что в моей душе всё опять перевернулось.

— Он играет? — опомнилась я, облизывая пересохшие губы.

— Прекрасный актёр, не только певец, — кивнула мадам Беттарид. — Талантливый человек талантлив во всём.

Мне стало чуть легче, но она добавила:

— Финн каждый раз удивляет своей способностью влюбиться в того, в кого нужно! Правда, иногда забывает, где роль, а где жизнь. Издержки профессии.

«В того, в кого нужно?! По заказу?! Как забывает? А я что… кто? Она опять хочет меня уколоть?»

— Они впервые поют с Мирен? — спросила я.

— Нет, они давно знакомы. Мирен просто без ума от моего мальчика! Да, кажется, это видно.

В моей груди сверкнул воображаемый кинжал. Я ревную? Нет, я не ревную… Но так нельзя…

— Вы правда считаете, что он был Эхнатоном в прошлой жизни, а я Нефертити? — выпалила я, чувствуя напряжение каждой клеточкой.

— Разве для тебя это имеет значение? — повела бровью мадам Беттарид.

— Но ведь это вы ему сказали о реинкарнации, не так ли?

— Полагаю, это личное. Хотя если он тебе сказал…

— Сказал. Как это можно увидеть? Прошлые жизни! Как узнать?! — спросила я, волнуясь и понимая, что звучит это абсурдно. Верить другим рассказам про себя я не готова, но если кто-то может увидеть прошлые жизни по-настоящему, почему я не могу?

— Хочешь знать всё сама? — уточнила мадам Беттарид.

— Да! Я хочу увидеть, выяснить на самом деле! Как это возможно? — проговорила я, перекрикивая музыку.

— Если есть намерение, возможна и реализация, — сказала мадам.

Она протянула мне бокал с шампанским прямо под нос. Я взяла. Она приложила палец к губам, коснулась моего запястья и с таинственной улыбкой ушла к гостям. Я глотнула игристого напитка.

Как я устала ничего не понимать!

«I'm your conqueror [15] Я — твой завоеватель (англ.) » — любовно и торжественно пел Финн.

«Je suis ta conquérante» — со страстью отвечала ему Мирен.

«А Эхнатон не так хорош»… — отозвалось в моей груди, и я выпила залпом шампанского из тонкого бокала. Странный у него вкус…

Туман навалился на меня внезапно и сразу и сузил до размера овчинки всё, что происходило вокруг: выступления Финна, танцоров, толстого Фёдора со взглядом из засады, общее движение танца, вдруг показавшегося ритуальным, официантов с подносами. Из динамиков электронные ударные проносились вокруг меня, как раскаты грома, впивались в сердце и мчались прочь. Ритм музыки становился мучительным, блеск разноцветных огней невыносимым. Звучали голоса, имена, лица. Меня будто передавали из рук в руки, или так на самом деле и было. Комплименты, взгляды, французская, русская и английская речь мешались в шампанском в бокале, отовсюду доносилось эхом «Нефертити», «двойник».

Знаменитый бюст из Берлинского музея на большом экране показали во всех ракурсах. Он обрёл 3-D объём и превратился в меня. Я оказалась на сцене. Вау-восторги, рука Финна на моих плечах и торжествующая надо всеми улыбка мадам Беттарид.

Затем свет погас, и на большом экране — там, где висела картина, ожила заброшенная церковь и съёмки сегодняшнего дня. Голоса и звуки стали невыносимыми, во рту разлилась горечь. Отснятый отрывок продолжался, и вибрация звука была настолько нестерпимой, что хотелось от неё закрыться.

Взгляд выловил танцоров, внезапно переодетых в египтян, Ромео в образе Тутанхамона. Я моргнула, блики расплывались в цветном тумане. Голова закружилась сильнее. Меня, наконец, отпустили со сцены, кто-то поддержал под локоть. А Финн остался с новой песней, и внимание гостей переключилось на него.

Со мной что-то творилось. Воспользовавшись шансом, я направилась к выходу и, скрываясь от позора и шанса упасть у всех на виду, почти на ощупь пошла к себе. Сознание всё больше проваливалось в темноту. Обрывками кадров мелькали коридор, официанты, серая Адель, мужские фигуры у окна, ковровая дорожка, статуэтка Исиды, паркет, камни, факела на каменных стенах и отсветы огня. Откуда здесь факела?!

Громкая музыка из зала продолжала настигать, как враг. Дыхание перехватывало, каблук подвернулся. Чьи-то руки поймали меня. Вернули вертикальное положение, помогли пройти. Лифт, снова коридор. Рядом тень. Я прислонилась плечом к стене, боясь упасть. Дверцы открылись, я выпала в темноту. Чужие пальцы мазнули чем-то между бровей. Запахло резко экзотическими маслами, и я провалилась во мрак.

В муторной, вязкой тишине я осознала себя снова. Первым почувствовала жжение во лбу, запах масел и специй. Ощутила движение, словно меня ритмично вдавливали во что-то мягкое. Чья-то горячая кожа. Я распахнула глаза. В темноте, будто подсвеченной парой свечей, надо мной двигался мужчина, опираясь на сильные руки. Обнажённый мужской торс, контуры рельефа мышц, упрямый подбородок, сильная шея. Я вскрикнула и отдёрнулась от него. Мужчина придержал меня и приблизил лицо — это был Финн! В глазах его плескался огонь и интерес.

— Что ты делаешь… — хотела сказать я, но голос провалился в пустоту.

Я зажмурилась от ощущения нереальности. Нестерпимо жгло межбровье. Горячий ветер коснулся кожи, я снова провалилась в миры подсознания, а когда раскрыла глаза, надо мной нависал мужчина с удлинённым лицом, высокими скулами, крепким подбородком, чувственными губами, миндалевидными глазами и выбритым блестящим черепом… О, нет!

Я попыталась оттолкнуть его, не вышло. Чужие и одновременно знакомые черты показались неживыми. Моё тело продолжало раскачиваться в не мной заданном ритме. Всё пропало в густой тени.

Я закричала от ужаса. Тяжёлое мужское тело придавило меня собой.

— Тшш.

Мужские ладони накрыли мои предплечья, распиная на простынях, и не позволяя вырваться. Казалось, у него много рук. А затем моих глаз снова коснулся свет, и лицо мужчины преобразилось. Это опять был Финн! В моей груди что-то скрутилось, словно боль была живым существом, я ощутила её пульсацию.