Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

И никого больше…

Я села ровно и нервно переплела пальцы: теперь я одна среди хищников. По спине прокатилась капля холодного пота. А Роберт? — гулко бухнуло сердце, распространяя тревогу по телу. Он, должно быть, остался в той замшелой гостинице. Если бы я только не выходила из номера! Теперь рассчитывать можно лишь на себя, при условии что мне вообще осталось хоть на что-нибудь рассчитывать.

— Куда мы едем? Где мы? — спросила я глухо.

— Ты же умная, догадайся, — ухмыльнулся Макаров, продолжая планомерно напрягать и расслаблять пальцы один за другим, словно кикбоксер перед тем, как обмотать руки специальным бинтом и надеть перчатки на ринг. — Давай, рискни.

Мне нужна была информация, хоть что-то, чтобы начать думать и не впасть в паническое отчаяние, хотя я была к нему близка. Мышцы спины и шеи сжались от почти материально ощущаемой опасности.

С меня сняли наручники, уже хорошо. Больше ничего хорошего не было, — констатировала я.

Повсюду вокруг нас плыли барханы по морю песка, местами встречались унылые россыпи камней. Инопланетный пейзаж. Ни деревца.

Нас то и дело подбрасывало на кочках, скрипело под колёсами, шуршало и снова подкидывало. За лобовым стеклом царило такое же небытие между небом и землёй, как и в моём фальшивом сне. Казалось, не я пробудилась, а вся машина выехала из сонного измерения под распаренное жарой небо. Мы мчались не через пески, но по узкому жёлобу между ними. Я обернулась. Позади то же самое. Слева по горизонтали вырисовывалась в солнечном мареве гряда невысоких мёртвых гор.

— Я вижу только пустыню, — сказала я, преодолевая сушь во рту. — Мы едем не по дороге, а по вади, руслу высохшей реки. Одному из.

— А ты и впрямь умная, — произнёс Макаров, посмотрев на меня с издёвкой. — Но чего ж такая дура?

— Куда мы едем? — повторила я, пропустив мимо ушей то, что и сама о себе думала.

Надеюсь, с Робертом всё в порядке…

— Бедуинам хочу тебя продать, — сказал Макаров.

Я расширила глаза от ужаса, а он мерзко рассмеялся.

— Нефертити должна быть в большой цене, — заявил он и сделал паузу. — Но будешь себя хорошо вести, повременим пока. У тебя проект не завершён.

Несколько секунд на внутреннюю истерику, и я позволила себе выдохнуть.

— Меня будут искать, — сказала я как можно твёрже. — И вам лучше не делать ничего больше того, что вы уже сделали. Если мы договоримся, я пойду вам навстречу и не стану выдвигать обвинения.

Макаров присвистнул.

— Ого, как мы умеем! Но, девочка, поздно Боржоми пить, когда печень посажена, ты подписала договор, всё в его рамках.

— Гаагский суд по правам человека способен оспорить это, — несмотря на весь ужас, я старалась звучать убедительно. — Учитывая, что я подписала так называемый договор в кабальных условиях, он не действителен по законам Российской Федерации, где ваша компания и учреждена. Вы ведь поучаствовали в том, чтобы домой мне возвращаться было не с руки, правда?

— Хм, какая у нас бурная фантазия! — фыркнул Макаров, но глаза его выдали ошеломление.

— А вы на самом деле юрист? Или такой же, как продюсер? — вскинула я подбородок и посмотрела в упор.

Он сощурился.

— Значит, решила не истерить, а покусывать? Я ведь передумаю про бедуинов.

— Не передумаете, — мотнула головой я, умирая от страха, но стараясь этого не показывать. — Ваш босс мадам Беттарид не похвалит вас за это. Я нужна вам, а не бедуинам.

— Они б с тобой поспорили, — усмехнулся Макаров, хотя уже не так весело, как в начале. Он посмотрел на меня иначе. — Учти, я могу и не быть с тобой добрым, как Катрин просит, нарвёшься.

Я выдержала его тяжёлый взгляд и повторила:

— Напоминаю: меня буду искать. Уже ищут. У вас есть шанс всё исправить, Дмитрий, в самом деле.

— Ну всё, — поморщился Макаров и что-то крикнул водителю.

Внедорожник остановился. Я замерла от страха. Макаров выскочил из машины. И направился к моей дверце.

Что?! Что он собирается делать?! Я выбрала неверную тактику?!

Он распахнул дверь, снаружи в кондиционированный салон полыхнуло жаром, как из печи.

— Идём! — рыкнул он и выдернул меня на пески.

С моей ноги слетела сандалия, босой ступней я наступила на горячий песок, отдёрнулась. Подцепила пальцами обувь и неуклюже надела, обжигаясь краем пятки. Макаров направился к багажнику и потянул меня за собой. Между моими коленями путался длинный подол из плиссированного льна.

Макаров остановился, ткнул пальцем в кнопку, и я потеряла дар речи: в багажнике лежал Лембит. Рот заклеен скотчем, руки заломлены назад. Глаза завязаны, волосы взъерошены. Боже, бледный какой…

— Этот тебя искать будет? — зло прорычал Макаров. — Так вот, чтоб ты знала: больше нет. Вся его прыткость на том и закончилась. С полицией мы договорились.

Леденея, несмотря на зной пустыни, я бросилась к Лембиту. Макаров встал передо мной и не подпустил.

— Он… мёртв? — выдавила из себя я, голос прозвучал глухо, будто и не мой.

— Пока нет, — заявил «продюсер». — Хотя столько неприятностей уже доставил, что пора бы просто выбросить тут. Пусть феньков пустынных кормит.

— Не надо… — проговорила я непослушными губами.

— Тогда буду предельно ясным. Я не Катрин, уговаривать не буду. Со мной играться не стоит, — внимательно наблюдая за моими реакциями, заявил Макаров. — Жизнь интерполовца теперь полностью зависит от тебя. Понятно?

— Да…

— Мне уже нравится твоё немногословие. Так и оставим. — Макаров достал из кармана пистолет и покрутил передо мной. — Но для полной ясности добавлю: здесь можно кричать-не кричать, убегать-не убегать, всё попусту от слова «пустыня». Шанс выжить у этого прибалта только один: ты ведёшь себя хорошо и делаешь всё, что тебе скажут. «От» и «до». Да, ты права, ты нужна Катрин целой. Но этот, — он мотнул подбородком на Лембита, — не нужен никому. Я обещал Катрин, что привезу тебя шёлковой и сговорчивой. И ты такой будешь. Пойдёшь, куда скажут, сделаешь, что попросят. Начнёшь умничать, выпендриваться, прострелю ему колено. Одно, потом другое, если не поймёшь. И далее по списку. Хочешь?

— Н-не н-надо… — задрожала я, не в силах оторвать взгляд от серого лица Лембита.

Сердце моё разрывалось. Такого не может быть со мной. С нами…

Макаров отодвинул меня и захлопнул багажник. Глянул хищно.

— И Катрин не жаловаться. Не отвлекать её своим нытьём от дел. Никого не отвлекать. Молчать, пока не спросят строго по делу. Усекла, Нефертити?

— Да…

— Вот и чудно. Давно бы так. Топай в машину. И давай без соплей.

Я побрела, как зомби обратно. В раскалённой пустыне мне стало холодно до колик, потому что я понимала: они не оставят Лембита живым. Преступники не отпускают того, кто способен объявить на них охоту. И меня, как свидетеля похищения и планируемого убийства сотрудника международной полиции, вряд ли отпустят. Я уже слишком много знаю. Это факт.