Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

Я подняла вверх ладони в успокаивающем жесте и замотала головой.

— А зачем? Я же нужна вам послушной! Я уже чувствую вину за ни в чём не повинного человека. Он просто делал свою работу, я сглупила. Мне стыдно и отвратительно. Даже больше, чем страшно. Видите? Я говорю начистоту. — И как же сложно мне это давалось! — Судя по тентам и всему этому лагерю, мы не скоро уедем отсюда. Вам в самом деле нужно, чтобы я была покорна. И я буду. Только дайте ему воды и доступ к воздуху. Прошу вас!

— Хм… — Макаров осмотрелся и закусил губу.

Видимо, не хочет демонстрировать Лембита кому-то из присутствующих. Или их ему. Его босса? Кто знает, кто пожелал принять участие в ритуале… Наверное, Макаров не зря говорил, чтобы я не жаловалась Катрин. Возможно, она была против таких мер? Хотя полагаться на её гуманность — последнее дело.

— Я всё сделаю, — сказала я тихо, чтобы слышно было только Макарову. — Оставьте господина полицейского у машины в тени. Наручники можете не снимать. И с той стороны будет не заметно, если это важно…

Я облизнула пересохшие от волнения губы. Держать себя в руках было всё сложнее.

— Слишком умная, да? — раздражённо пыхнул Макаров и вдруг сощурился хитро: — Что, реально, Нефертити? Красавчика нашего побоку? Прошла любовь, нашла новую?

Я удивлённо взглянула на моего похитителя: Любовь? К Лембиту? Я почти ничего о нём не знаю. Кроме того, что он преданный, умный и может погибнуть из-за меня. Сердце зашлось, руки задрожали предательски и слёзы подступили к глазам. Но ничего из этого видеть уродам не стоило.

— Нет, — отрезала я, снова с усилием воли собирая себя из лохмотьев и разбитых в хлам чувств, и сказала полуправду: — Никакой любви. Я его едва знаю. Но я не хочу потом всю жизнь мучиться от чувства вины. Просыпаться от кошмаров. Я хочу жить нормально, а от вины, говорят, рак бывает.

— Хочешь жить до ста лет, эгоистка? — усмехнулся Макаров.

— Меня и семьдесят устроит, — поспешно буркнула я. — Но без сожалений.

— Ну-ну…

Кажется, Макаров купился. Он хмыкнул снисходительно, пойманный на крючок собственной важности. Власть — это, должно быть, сладкое чувство, раз он так скалится.

— Ладно, воды дам. Но сидеть мент будет в машине.

— В закрытой он задохнется…

— Зачем закрывать? Ты видишь тут угонщиков? — изогнул в кривой улыбке губы Макаров.

И я обрадовалась. Если внедорожник будет открыт, не нужно будет думать о том, как раздобыть ключ. Останется только пробраться обратно. Если успею, если буду жива. Главное, Роберту будет немного лучше! А потом…

Стоп! Надо решать проблемы по крупицам. Моментами.

О чувстве вины я не соврала, оно уже жрало меня и готово было поглотить быстрее, чем меня размажет одним из уготованных этими одержимыми ритуалов. Я скосила глаза на мужчин в джинсах и в светлых брюках хаки и сафари. Почему их так много? Лиц не разглядеть, но мы же не станем реально снимать тут кино? Даже для мадам Беттарид это чересчур.

Пьер и Макаров наклонились над багажником, подхватили под мышки Лембита с обеих сторон и поставили на ноги. Он обвис. Моё сердце зашлось. Я схватилась рукой за голову и почувствовала тонкий металл шпильки за ухом. Эти два бугая встряхнули полицейского. Я осторожно вынула шпильку. Зажала между пальцами.

Лембит пошевелился, видимо, приходя в себя. Кажется, Роберт был полностью дезориентирован после тряски по пескам с повязкой на глазах. Я подошла ближе.

— Стоять! — цыкнул Макаров.

— Дмитрий, — я с усилием воли прикусила ругательства и произнесла как можно мягче, покладистей: — Я женщина, я ухаживала за своими близкими, когда они болели. За мамой, дедушкой. Мне проще напоить человека… даже со скрученными за спиной руками. Или вы хотите его развязать?

— Мы договорились, что ты не умничаешь, — рыкнул Макаров.

— Я только помочь…

Он выругался. И вместе с Пьером усадил Роберта на место за водителем. С вывернутыми назад руками Лембит постоянно падал. Макаров чертыхнулся и с помощью Пьера приподнял Лембита и завалил боком на надувную подушку, на которой проснулась я. Макаров дёрнул липкую ленту, Роберт коротко застонал. Тут же встряхнул головой и проговорил размазано, как пьяный:

— Вы… кто…? Где… я…?

— В аду, — хмыкнул Макаров и повернулся ко мне, доставая из сумки-холодильника в салоне очередную бутылку. — Пои давай, чего стоишь?

Я открыла дверцу с другой стороны и приблизилась к Лембиту. Волнение шарашило по моим нервам, как электрические разряды, а вина придавливала плечи тяжёлым камнем. Роберт облизнул сухие губы, видимо, пока ничего не понимая. Что они с ним сделали?!

— Дамира? — проговорил он шелестящим от сухости голосом и повёл головой, словно пытался разглядеть меня сквозь повязку.

— Это я. Сейчас-сейчас. — Я поднесла бутылку к его сухим губам, аккуратно придержала щёку и слегка колючий подбородок, еле сдерживаясь от желания погладить его.

Странная нежность на фоне риска смерти! И я бы отдала всё, чтобы увидеть сейчас его глаза! Замечательные инквизиторские буравчики. Серые, умные. Но я только сказала, понимая, что Макаров не шутит.

— Я в порядке. Ты, пожалуйста, пей.

Роберт пил жадно. Запрокидывал голову и некоторые струйки стекали по его подбородку и крепкой шее. Я судорожно думала, что могу ещё предпринять. Заметила, что Макаров отвлёкся и смотрит на кого-то в кемпинге. Проговорила шёпотом:

— Прости меня.

Выронила на сиденье рядом с ним шпильку из волос.

— Дамира…

Я оперлась свободной ладонью о сиденье, незаметно придвинула растворившуюся на чёрном шпильку к нему ближе. Хотя он же не видит ничего в этой повязке! Чёрт!

— Роберт…

Я коснулась его щеки, провела пальцем в сторону шпильки, будто погладила. Догадается? Хотя разве это поможет? Он искусствовед, а не домушник.

Внезапно проклятый Макаров подхватил меня под руку и отдёрнул от Лембита.

— Стоп. Сеанс Тристана и Изольды окончен. А ты, герой, слушай сюда… — И Макаров выпалил фразу Лембиту на французском, из которой я поняла только слово «флик».

Лембит огрызнулся. Макаров тут же заклеил ему рот и, дёрнув на себя, пристегнул второй парой наручников к дверце. Шпилька осталась лежать в стороне. Всё, теперь без шансов. Макаров оставил открытой лишь щель и повернулся ко мне.

— Давай, Дамира, не тормози! Твой выход, пора играть царицу! Тебя ждут.

Я шагнула от машины к тентам. И с повышенной до боли ясностью осознала, что наверняка это последний день, когда я вижу солнце.

Макаров задержал меня, сжав больно локоть, и рыкнул:

— Итак. С этой минуты хитровыдуманной Дамиры с самомнением и претензиями не существует, пока я не разрешу. Для Катрин и остальных: ты испугалась, осознала свою ошибку, заблудилась. Мы тебя нашли. Слово мимо, и Пьер выполнит всё, что я обещал сделать с твоим прибалтом. Тебе доверять нельзя. Пьер останется здесь, а я возле тебя. Кивни, если поняла.