Маргарита Ардо - Новая жизнь Нефертити

— А если нет? — Я посмотрела ему в глаза, понимая, что действительно боюсь. За него больше, чем за себя. Вырвалось повинно: — Это я тебя втянула…

— Меня втянуть нельзя, если я не решу сам.

Он взял меня за руку. Вторую тоже. Основательный, как фундамент, на котором устоит даже хлипкая конструкция. Моя… И тени, что пляшут вокруг, разлетаясь от светодиодов.

Мы взглянули друг на друга. В направленном только на меня внимании серых глаз Лембита разлилось неожиданное тепло. Он подался ко мне. Ответное движение навстречу родилось изнутри, произвольно. Горячие губы с запекшейся корочкой обхватили мои. Лаская осторожно, до дрожи. Так мало! Рывок друг к другу, как вспышка, спалившая воздух между нами. Вакуум. Жар в губах и движениях. Ощущать. Жить. Сейчас! Мы приникли друг к другу так страстно, так неистово, будто пытались растворить контуры тел. Будто в поцелуе было спасение. Судорожный вздох.

На нас смотрят! Я раскрыла глаза и резко повернулась.

— Кто там?!

Роберт очнулся и проследил за моим взглядом.

— Никого нет.

Я выдохнула в колючий подбородок тревогу. Убрала руки с его шеи, осознав не разумом, чем-то другим:

— Нам нельзя.

Он расцепил объятия и осветил темноту. Синеватый луч ощупал каменные стены, плиты. Тишина давила.

— Это стресс, Дамира. Мы одни. И ты же понимаешь, что мы не обязаны идти дальше, — сказал Роберт. — Можем устроить пикник…

Вскинув ладонь, я перебила его жестом. Мотнула головой, возвращаясь из секундного взаимного забытья к мыслям, которые не отпускали меня до этого. О египетских мистериях и культуре, столь древней и отличной от нашей, с совсем другим восприятием мира. Я прислушалась. По телу бродили сквозняки. Однако присутствие, только что явное, стало дальше, почти неразличимо.

— Мы не одни, — шепнула я, и фонарь погас.

Несколько бесплодных щелчков. Нет, не включился.

— Второй тоже сдох, — сказал Роберт.

Чиркнула спичка, красноватый свет масляного светильника осветил его лицо. Странные тени, круги под глазами.

— Ты просто устала, плюс всё что было с тобой.

— Тихо…

Я внимательно всмотрелась в темноту. Ни тени, ни движения — ничего. Только чувство, какое охватывает, если войти в комнату, где только что бушевал скандал. Не взвесить, не поймать повисшую в воздухе эмоцию. Чужую. Явственную. Совсем рядом. Но и не почувствовать невозможно. Стало жутко. Захотелось ринуться обратно к закрывшимся камням за спиной и колотить, колотить отчаянно, чтобы выпустили.

— Не бойся. Всё в порядке, — сказал Роберт, взяв меня за руку.

— Нет, — ответила я и через паузу добавила: — Мы в гостях.

Чувство исчезло, вместо сквозняка навалилась духота. Несколько вздохов, и она ушла тоже. Свет маленького пламени в светильнике плясал в тишине под наше дыхание.

Ненадолго, — ощутила я. — Всё только началось.

Красноватый факел в светильнике играл беспокойным пламенем, оставляя тени на серых блоках. Где-то совсем рядом послышался тихий шелест, будто по крупице осыпалась каменная крошка. Наверное, после движения устроенного компанией Беттарид каменного барьера. Я обернулась на дверь, с этой стороны похожую на обычную кладку, и замерла. В камне была вырезана печать. Одна из тех, какую я видела в особняке Беттарид, когда мы были там с Финном. Не лучшее воспоминание.

— Роберт. — Я показала на изображение. — Я уже видела такое. Знаки не типичные для Египта.

Он поднёс светильник поближе.

— Похоже на рисунки Папюса.

Я вспомнила слова Финна: «Ты теперь не уйдёшь», и чёрт, он оказался прав — уйти мне так и не удалось. Не от него, а от них. Он — даже не голый король, только пешка, возомнившая себя звездой, пока позволено.

— Как ты думаешь, что это значит? — с волнением спросила я.

Роберт вручил мне светильник и потянулся за корзиной с едой, которая явно вызывала у него больший интерес.

— Что маньяки-парапсихологи-любители-артефактов плодятся, и работа у меня будет всегда, — вздохнул он. — И ещё то, что мне теперь и эту чертовщину учить придётся…

И вдруг я отчётливо услышала скрежет камней. Прямо над головой Лембита из блока опускалась каменная пика. Сейчас он поднимется и…

— Замри! — вскрикнула я и, схватив его за руку, протащила вперёд.

Он неожиданности он упал на колени. Ругнулся, тут же увидел вздыбившуюся над головой громадину. С кувырком отскочил в сторону. В последний момент Лембит выдернул корзину. Крупное манго покатилось от рывка. Всё затряслось. Там где мы только что стояли, со страшным звуком разъезжался пол. Скрежет стал таким громким, словно спустя тысячелетия запустились жернова гигантской мельницы. Тоннель становился уже. То гаснущее, то разгорающееся от сквозняка пламя осветило с десяток каменных препятствий, опускающихся с потолка.

Мы побежали. Огонь цапнул за пальцы, я выпустила светильник из рук. Он с лязгом и звоном покатился по плитам. И остался гореть за спинами.

Пригибая головы, мы неслись прямиком в чёрное жерло тоннеля из-под обстрела каменной крошки. Выскочили за угол. Чуть не упали в колодец без перил. Позади продолжали стонать потревоженные блоки. А здесь всё было неподвижным. Мы с Лембитом прижались к стене, тяжело дыша. Обернулись. В пятне горящего света неповоротливые ловушки ещё продолжали своё дело. Сердце выпрыгивало из груди.

— Механика, — выдохнул Роберт. Пощупал мою голову, плечи. — Ты как? Цела?

— Да…

— Чудно.

— А ты?

Он, кажется, принялся вытряхивать пыль с головы и плеч. В темноте ничего не было видно, но в пятнышке лучей от догорающего в коридоре разлитого масла я обнаружила тень от корзины в его руке.

— Самое ценное удалось спасти, — сказал он. — Мятные пластинки на завтрак, обед, ужин — так себе рацион. Хочешь?

Я моргнула. Дикий ужас распался на пиксели, несмотря на то, что дыхание никак восстановить не удавалось.

— У тебя есть время подумать, — сказал Роберт. Мягко отстранил меня и выглянул на искорёженный будто после землетрясения тоннель. — Интересно, через сколько времени эта занимательная механика вернёт всё в нормальное положение?

— Почему ты думаешь, что вернёт? — мой голос дрожал.

— Как минимум, двоим уже проломило голову. Но мы вошли не в катакомбы, а в пыльный тоннель. Значит, будет обратный отсчёт.

— И правда.

Масло на плитах погасло, мы остались в полной темноте. Из невидимого колодца возле нас потянуло сквозняком. Роберт завозился, щёлкнул чем-то. К моему удивлению, в его руке зажёгся светодиодный фонарь. Роберт поднял на меня глаза с тем видом, будто просто вкрутил обратно пробки в саду на даче.

— Магия, — заявил он удовлетворённо.

В это мгновение благодаря его юмору показалось, что всё в порядке, а мои ощущения — лишь сдавшие окончательно нервы. Лембит посветил по стенам крошечного пятачка, на котором мы стояли, провёл лучом по гладко отшлифованному потолку, затем вниз, в колодец. Это была лестница. Довольно крутая, без перил, но с тщательно выложенными блоками-ступенями.