Джейн Корри - Я отвернулась

— Самое дешевое место — не меньше сорока фунтов. Это если они вообще остались в такой поздний час. Предоставьте это мне. Я сейчас обзвоню гостиницы.

Когда она возвращается, я остаюсь одной из последних.

— Увы. Они все заняты. В хостелах то же самое.

— Тогда я посплю на автобусной остановке, — говорю я.

Она качает головой:

— Полиция вас прогонит. Возможно, у нас найдется запасная палатка. Давайте посмотрим. Может, получится дать вам еще утепленный спальный мешок и рюкзак вместо этих ваших пластиковых пакетов. За городом есть общественный участок, где разрешено разбивать палатки. Я покажу вам, в какой стороне.

Мне все равно неохота покидать это теплое место.

— А могу я завтра сюда вернуться?

Она качает головой:

— Мы открыты только три дня в неделю А из-за рождественских каникул здесь никого не будет до Нового года. Сожалею.

С палаткой под мышкой я выхожу на улицу. Падает снег. Несильный, больше похожий на пушистые дождевые капли. Они смешиваются со слезами, бегущими по моим щекам. Лучше бы я не заходила в этот центр помощи. После тепла и доброты моя жизнь кажется еще невыносимей.

Я иду и иду. Это дальше, чем сказала женщина, но наконец я нахожу поле со стоящими палатками. В некоторых горят фонари, и я вижу движущиеся тени людей внутри. Я никогда раньше не ставила палатку, но волонтерка оказалась права. Это не так уж и трудно.

Затем я заползаю в спальный мешок, для большего тепла натянув всю одежду, что у меня есть. Я не могу уснуть. Снаружи доносятся звуки. Я готова поклясться, что кто-то грызет ткань палатки. Я включаю фонарик, который волонтерка дала мне, но ничего не вижу. Вдруг это крыса? В трейлере жили несколько мышей, и я боялась, пока Тим их не отловил и не выпустил в дикую природу. «Жила у меня мышка в маленьком домишке, привела к себе блоху, и я прогнал малышку».

Я скучаю по пареньку и его стишатам. Скучаю по Стиву.

Но пути назад нет.

14.07. 17 августа 1984 года

У меня до сих пор кружится голова от выпитого. В желудке сосет от голода. Никто не озаботился принести нам еду. А брат не позволит увести его в дом. Если попробовать, он развопится и расплачется, и тогда Шейла разозлится на меня еще больше.

— Пора, Элли! — Майкл радостно дергает меня за руку. — Пошли искать Питера!

Мы обыскиваем сад. Он огромен — намного больше нашего. Здесь, как мы уже выяснили, множество маленьких участков, отделенных друг от друга живыми изгородями.

— Ты где? — кричит Майкл.

Из-за дровяного сарая доносится шорох.

— Ага, попался!

— Умный мальчик! — Питер взъерошивает Майклу волосы, улыбаясь мне. Он явно нарочно зашумел, чтобы его обнаружили. — Теперь твоя очередь.

Я чувствую, как стучит сердце. Он скоро поцелует меня! На что это будет похоже? Я слышала, как другие девочки говорили об этом. Мысль о соприкосновении языков казалась немного противной, но очевидно, к этому быстро привыкаешь.

— Нет! — Майкл снова тянет меня за руку. — Я хочу, чтобы сейчас была очередь Элли!

— Но всегда прячется тот, кто нашел кого-то! — резко говорит Питер.

— Меня не волнует. Я хочу искать ее вместе с тобой. Пожа-а-луйста, Элли! — голос Майкла становится плаксивым.

— Ладно, хорошо. Я спрячусь. Только закрой глаза! — Я подмигиваю Питеру.

Майкл закрывает глаза и начинает считать: «Один, два, три…»

Я наклоняюсь к Питеру и шепчу:

— Я буду в уголке сада, где растут полевые цветы.

Признаки всегда одинаковы. Примерно раз в несколько лет Роджер начинал возвращаться домой позже. У него мог оказаться на рубашке чужой волос, или же от него исходил незнакомый запах. Звонил телефон, но на другом конце линии молчали.

Когда я спрашивала об этом, он принимал очень обиженный вид и всегда находил ответы на все вопросы. Конечно, иногда ему приходится задерживаться! У них было собрание преподавателей. Вечерние занятия. Вечеринка с выпивкой на кафедре, на которую он меня, естественно, приглашал, но я отказалась из-за детей. («Что значит — ты такого не помнишь?») Что касается светлых волосков на рубашке, то это просто смешно! Любому человеку может что-то попасть на одежду. («В отличие от тебя, Элли, я работаю среди людей!») Телефон? «Холодные звонки» были бичом того времени. Затем он начинал злиться, как будто я виновата, что ему не доверяю.

Поэтому я просто пережидала это, говоря себе, что из нас двоих я куда большая преступница, хоть он этого и не знает. Кроме того, будь я более привлекательной и старательной в постели, Роджеру, возможно, не потребовались бы романы на стороне. Но самой важной причиной оставались дети. Мне следовало сохранить брак. Я слишком хорошо знала, какие опасности несет разрушенная семья.

К тому времени Роджер написал уже несколько научных работ — по специализации «Викторианские женщины в художественной литературе» — и начинал приобретать определенную известность. Он посетил пару международных конференций — одну во Флоренции, другую в Нью-Йорке.

— Будь аккуратен, — говорила я, обнимая его перед поездками. На самом деле я хотела сказать «не изменяй», но слишком боялась раскачивать лодку.

Но Люк и Эми, когда стали подростками, спрашивать не боялись.

— Почему папа так часто уезжает? — поинтересовался Люк перед очередной поездкой Роджера — на этот раз в Польшу.

— Потому что он очень важный человек.

Роджер гордо приосанился, когда я это сказала. Я ненавидела себя за то, что льщу ему, и все же постоянно неосознанно делала это.

— А ты почему не работаешь, мама?

— Потому что маме больше нравится заботиться о нас, — вставил Роджер. Он всегда говорил так, словно в моей жизни не могло быть иных интересов.

Единственное, чем я позволяла себе заниматься ради собственного удовольствия, — это мозаики. Я снова увлеклась старым хобби вскоре после того, как Джин продала коттедж. В каком-то смысле это принесло облегчение, поскольку она была единственным человеком за пределами Хайбриджа, знавшим, что мой отец жив. Но с другой стороны, я ужасно скучала по нашим тайным посиделкам. Спустя некоторое время туда въехала художница. Она построила мастерскую на заднем дворе и однажды пригласила меня заглянуть внутрь.

— Я увлекалась мозаикой, когда училась в школе, — осторожно сказала я.

Ее глаза вспыхнули.

— В следующем месяце я как раз провожу по ней курс! Почему бы вам не присоединиться? Прихватите с собой немного старого фарфора, который не жалко разбить.

Дети были в школе. И я пришла.

В Хайбридже нам не разрешали самим разбивать кусочки для мозаики, чтобы мы не поранились. Но теперь мне это показалось очень терапевтическим занятием. Когда, надев защитные очки, я лупила молотком по старой кружке, то чувствовала наслаждение. То же самое я ощущала, намазывая клеем каждый кусочек и приклеивая их к поверхности вазы или просто куска фанеры. Одна женщина делала мозаичные столики.