Джейн Корри - Я отвернулась

Я будто снова очутилась в Хайбридже. В истерике. Потерявшая над собой контроль. Разъяренная. Я схватила первое, что подвернулось под руку. Кухонные ножницы. И полоснула по запястью.

— Вам повезло, что вы не задели артерию, — сказал молодой доктор после нашего «объяснения», что я порезалась, когда разделывала мясо. — Стоит быть осторожнее.

Я думала, Роджер скажет, что я окончательно сошла с ума, решив порезать себя. Но он оказался умнее. Напротив, притворился добрым и понимающим. Или же он вел себя искренне? К тому времени я уже сама не знала.

— Я очень сожалею насчет Кэрол, — сказал муж с подавленным видом, когда мы вернулись домой. Он протянул руку, помогая мне выбраться из автомобиля. — Ты права. Нельзя разрушать нашу семью, мы слишком долго вместе. Я расстанусь с ней, если ты пообещаешь никогда больше не причинять вреда ни себе, ни другим. — Он вздохнул. — И если тебе это действительно надо, то я согласен ходить к брачному психологу.

Я настолько преисполнилась облегчения, что поверила ему.

Очередная моя глупость.

Я просыпаюсь и вижу, что лежу в комнате среди кучи других людей. В воздухе пахнет потом. Мои запястья и лодыжки покрыты маленькими зудящими бугорками от укусов. Я расчесываю их до крови. Затем поднимаюсь и ковыляю к окну. Стекло полностью запотело. Я протираю его рукавом и вижу большую, похожую на паутину трещину с расходящимися от нее тонкими линиями. Снаружи пока еще кромешная тьма. Черт побери, как же холодно. Я обхватываю себя руками. И все же здесь не такой колотун, как в парке на скамейке или в палатке.

Тут я понимаю, что челюсть больше не болит. Ощупываю языком мягкую дырку в десне сзади слева. Во рту вкус свернувшейся крови. Боже, мне срочно надо по малой нужде. Но где же туалет? Ох! Я спотыкаюсь о пустую пивную бутылку. На потертом коврике валяются сигаретные окурки. Мимо проносится кот.

— Жрать хочет, — говорит чей-то голос.

Это Ник, тот человек с рынка. Из одежды на нем только шорты. Я хочу отвести взгляд, но, к своему смущению, не могу. Черные волосы курчавятся на его груди. Он потягивается, стоя передо мной, как будто только что вылез из постели:

— Счастливого Рождества!

«И что же в нем такого счастливого?» — хочется мне сказать. Но тогда он может начать расспросы о семье и прочем.

— Как твой зуб, получше? — спрашивает он. — Моя Мэдж хорошо умеет их рвать. Кажется, она этим наслаждается. — Тут он замечает, как я переминаюсь с ноги на ногу. — Сортир вон там.

В разбитое окно туалета врывается холодный воздух. Туалетной бумаги нет. Только стопка газет сбоку. Рядом с унитазом — ванна с большим количеством стеклотары внутри и куском желтого мыла на бортике. В умывальнике зияет огромная дыра, словно кто-то уронил в него что-то тяжелое и расколол. Я открываю кран прежде, чем осознаю это, и вода льется на пол. В стаканчике одинокая зубная щетка с растопыренной во все стороны грязноватой щетиной. Я не чистила зубы с тех пор, как ушла из пекарни. Не то чтобы я собиралась воспользоваться этой дрянью. Может, я и на дне, но у меня есть понятия о норме. Она выглядит так, будто все используют ее по очереди.

Я выхожу на кухню. Ник уже поставил чайник.

— Кофе будешь?

Он вручает мне кружку. Щербатую с одной стороны и с надписью «Я люблю Плимут» с другой. Я глотаю кофе, чтобы согреться.

— Может, тост? — Ник протягивает холодный ломтик. — Боюсь, масла нет. Все вышло. Нам надо раздобыть побольше деньжат. — Он касается моей руки. — И вот какая штука, Джо. Мы ведь позаботились о тебе, верно? Моя подруга разобралась с твоим зубом, и мы дали тебе место для ночлега. И завтрак тоже. Так что мы хотим, чтобы ты сделала для нас кое-что в ответ, хорошо?

Я ожидала подобного. Так оно обычно и бывает на улицах. Делаешь что-то для кого-то, а потом они должны отплатить.

— Я могу помочь на рынке, — предлагаю я.

Он смеется и вытирает губы тыльной стороной ладони.

— Я говорю о работе другого сорта. — Его глаза сужаются. — Обычно я не доверяю тем, с кем только что познакомился, но у тебя ведь небольшие неприятности, верно, Джо?

Меня прошибает холодный пот.

— Ты о чем?

Он складывает руки на груди, довольный собой.

— Видишь ли, Джо, я был копом, пока дела не завертелись не в ту сторону. Но у меня по-прежнему осталось чувство, которое подсказывает, что кому-то есть что скрывать. Конечно, я мог бы просто позвонить одному из своих старых приятелей в полиции, чтобы пробить тебя по базам, но…

Я начинаю дрожать.

— Я так и думал, что ты все поймешь правильно. — Он наклоняется и понижает голос: — Мне нужно, чтобы ты забрала для меня пакет. И сразу же принесла его сюда. Ясно?

У меня замирает сердце. Ни за что! Я не такая дура. Похоже, речь идет о наркотиках. Но возможно, если я соглашусь, то смогу убраться отсюда и найти безопасное место, где можно спрятаться. Затем я вспоминаю, что сегодня Рождество. Все закрыто.

— Когда нужно идти?

— Сейчас.

Он лезет в карман и вытаскивает клочок бумаги.

— Вот адрес. Я нарисовал для тебя небольшой план. Гляди сюда. Это недалеко. Двадцать минут туда и обратно, максимум. Я бы и сам сходил, но, скажем так, парень из того заведения не хочет больше видеть мою морду.

По коже бегут мурашки.

— Он опасен?

— Нет. Нет, если ты сделаешь все, как сказано. А теперь пошевеливайся. И если ты не вернешься тут же, я позвоню, куда говорил. А ты ведь этого не хочешь, правда?

Часы на церковной башне показывают шесть двадцать три утра. Улицы пока пусты. Я прохожу мимо старика с торчащими седыми волосами, который спит на углу, завернувшись в потрепанное одеяло. Бедолага. Я засовываю пятерку в карман его пиджака — из своих спрятанных в лифчике заветных денег от американцев и с продажи часов. Надеюсь, никто не стащит ее прежде, чем он проснется.

Я следую указаниям на бумажке. Моя цель — магазинчик свежей прессы. «Закрыто» — гласит табличка на двери, но сбоку есть звонок. Я нажимаю кнопку, однако никто не выходит. Мои пальцы чертовски замерзли. Я нажимаю еще раз.

— Иду, иду, — доносится вальяжный голос. — Я слышал и в первый раз.

Крупный мужчина с большим животом и седой бородой открывает дверь. Он подозрительно морщится, увидев меня.

— Ты новенькая. Кто тебя послал?

— Ник.

Он сплевывает на тротуар.

— Не упоминай имени этого человека! — Он сует мне пакет. — Короче, вот оно.

Я заглядываю внутрь. Там газета «Дэйли мэйл», скатанная в трубку.

— Все здесь, — рычит мужчина. — И не спрашивай, что это такое!

— Не вчера родилась, — фыркаю я.

Он смотрит в обе стороны по улице, как будто кто-то может следить. Потом снова обращается ко мне, окинув суровым взглядом:

— Не пойму, я тебя откуда-то знаю, что ли?