Корен Зайлцкас - Учитель драмы

Я чувствовала, что покрываюсь холодным потом от страха. Пыталась вспомнить план Оза на случай экстренных ситуаций. Мне нужно было спросить, есть ли у них ордер на обыск. Еще мне нужно было позвонить защитнику по уголовным делам – визитку Оз положил в мой кошелек – который специализировался на отмывании денег и мошеннических сделках. Но все, что я могла, – это пялиться на узор на галстуке одного из детективов и пытаться сообразить, как давно я удалила из Сети свой архитектурный сайт. Могут ли они забрать у меня компьютер и обнаружить его? И отдадут ли они Фитца в детский дом, если оба его родителя сядут в тюрьму? У меня не было семьи, которая могла бы позаботиться о нем.

К счастью, в этот момент проснулся Фитц и заорал с каким-то экзистенциальным отчаянием. Этот невероятно высокий звук вернул меня к реальности, и я сразу дала им понять, что сотрудничать не намерена.

– Офицер, я не могу пропустить вас внутрь без ордера на обыск.

Один из офицеров положил руку на дверную ручку.

– Исключительно в ваших интересах рассказать нам все, что вы знаете, миссис Джаббур. Ваш муж должен своим инвесторам очень много денег. Его ждет ряд серьезных обвинений.

– Я ничего об этом не знаю, – сказала я, подняв Фитца на руки и прижав к груди. – Я обычная мать, и мне надо кормить своего ребенка. Пожалуйста, оставьте свою карточку в почтовом ящике. Мой муж и его адвокат свяжутся с вами.

Этот визит не стал для Оза неожиданностью – весь тот день он был на срочной выездной встрече со своими бизнес-партнерами.

– Я прикрыт со всех сторон, – заверил он меня, когда мы вместе лежали в кровати той ночью, наблюдая за спящим между нами Фитцем. – Адвокаты конторы будут искать меня, но у тебя с ними никогда не было официальных встреч. И теперь, когда у нас появился новый маленький приятель, – мы оба посмотрели на Фитца, единственный источник мира и покоя в этой комнате, – нам нужно подстраховаться.

– Хорошо. Как?

– Я думаю, вам с Фитцем лучше некоторое время держаться от меня подальше. Это временно. Пока с меня не снимут все обвинения.

Его обвиняли в мошенничестве, что на первый взгляд выглядело не так уж плохо. Но вскоре я узнала, что Оза обвиняли в 151 эпизоде. Во время суда прокурор скороговоркой назвал все 59 имен инвесторов, которые в общей сложности отдали компании Оза пять миллионов фунтов. И как минимум десять из них могли вспомнить отсутствующего на процессе дизайнера/архитектора, которого он использовал как «инструмент», чтобы втереться к ним в доверие.

– Куда мы пойдем? – спросила я.

– Есть одна квартира, в которой вы сможете жить. Живите там сколько потребуется, – она ваша.

Вернуться в муниципальное жилье было все равно что вновь оказаться в тех жутких блочных домах, в которых мы с папой жили на Севере. На меня нахлынул миллион детских воспоминаний: мухи на обоях, дохлые кошки в лестничных пролетах, сосед-шизофреник, исписавший все свои стены с пола до потолка стихами про демонов и мертвецов.

Я повесила голову.

– И как именно это будет выглядеть?

– Квартира зарегистрирована на имя одного моего друга. Счета будут приходить на то же имя.

– Что это за друг?

– Кое-кто из компании. – Он отвел глаза слишком быстро, что заставило меня задуматься, не женщина ли это. Но что это за любовница, которая помогает устроиться жене своего мужчины?

– И ему можно доверять?

– Безусловно. Тебя не поймают. Муниципалитет почти никогда не проверяет жильцов по базе. А если это вдруг произойдет, то я специально удостоверился, что предыдущая квартирантка не зарегистрировалась по другому адресу.

– Это значит, что она умерла?

Оз пожал плечами.

– Чем меньше мы знаем, тем лучше.

Ужасная фраза для завершения разговора.

– Что это будет значить для нас?

– Для нас с тобой?

Я кивнула, погладив пушистую голову Фитца.

– Ну, нам придется какое-то время пожить врозь. Я это понимаю. И тебе будут нужны деньги. Я хочу, чтобы ты знала: я без всяких оговорок разрешаю тебе заниматься тем, что сможет обеспечить комфортную жизнь. – По его грустному взгляду я поняла, что он имел в виду « кто сможет обеспечить».

– Ты толкаешь меня на измену ? Потому что такие вещи обычно говорят люди, которые уже успели сами повеселиться на стороне.

– Ты спрашиваешь меня, встречаюсь ли я с другой женщиной?

Я кивнула и сложила руки на груди.

Он погладил кулачок спящего Фитца и посмотрел на меня тяжелым взглядом.

– Да, – он отвел глаза, как последний подонок. – У меня есть другая. И мы стали достаточно близки.

Я бы точно ударила его, если бы наш маленький сын не лежал между нами.

– Кто она?

– А это имеет значение? Я все равно окажусь в тюрьме и не буду встречаться ни с кем довольно долгое время…

– Ты этого не знаешь. Я твоя жена . И заслуживаю нормального ответа, а не просто разрешения трахаться с кем попало, лишь бы ты не чувствовал себя виноватым.

– Да ладно, Грейс. Все не так. Я пытаюсь мыслить практично. Ты теперь будешь матерью-одиночкой, а еще тебя ищут . Тебе нужно вести себя очень аккуратно. Так что вместо того, чтобы бегать по интернет-кафе в поисках новых целей, лучше найди одну – мужчину, который сможет поддержать тебя материально.

– Ты хочешь, чтобы я продалась, как шлюха? Уж лучше я сяду. Я тоже виновна.

Было видно, что этот разговор дается ему с большим трудом.

– Давай не делать из этого мыльную оперу или драму времен короля Якова. Это просто мудрое планирование. Я могу сесть в тюрьму на десять лет, если судья войдет во вкус.

– Так почему бы тебе тоже не бежать? Мы можем уйти все втроем, вместе?

Оз почесал щеку. У меня отвисла челюсть от изумления.

– Это та, другая, женщина, да? Ты не хочешь оставлять ее .

– Дело не в этом.

– Брехня!

– Если я сбегу, они придут к моим родителям. И это была моя идея – организовать бизнес в Турции.

– Ты хочешь сказать, что они заставляют тебя взять всю вину на себя? За все это?

– Это мое решение. Я им должен.

– А как насчет того, что ты должен мне ? Последний раз, когда я уточняла, я была твоим партнером. Твоей женой .

– Они многое сделали для меня.

– А я нет?

– Они опасны.

Становилось все сложнее не срываться на крик.

– Как и я. Как и ты.

Став матерью, я распробовала семейную жизнь, которой была лишена с маминой смерти. Я не была готова жить в аду вечно. Я не подписывалась под тем, чтобы быть осиротевшей матерью-одиночкой вечно.

Оз грустно улыбнулся.

– Это правда. Но они способны на худшее, чем мы с тобой, вместе взятые.

Я все еще пыталась спорить.

– Значит, если ты убежишь вместе с нами – сменишь имя, переедешь в другую страну – они найдут и убьют нас?