Люси Фоли - Список гостей

— А, — отвечает он, — ты про ту школу? Не, мы вместе учились в универе, в Эдинбурге. Играли за одну команду по регби.

— Привет, Луис! — парень у бара поднимает руку и заключает Луиса в объятия, когда мы подходим ближе. — Выпей с одиноким парнем, ладно? Иона совсем забылась на танцполе. Теперь мы ее до утра не увидим, — тогда он видит меня. — Ой, привет . Рад знакомству. Уже пообщалась с ним? Знаешь, он тебя сразу приметил в часовне…

— Заткнись, — обрывает его Луис, краснея. — Но да, мы танцевали.

— Я Ханна, — представляюсь я. Мой голос прозвучал как-то сдавлено. Интересно, что я тут делаю?..

— Джетро, — отвечает друг Луиса. — Итак, Ханна, что будешь пить?

— Э-э-э… — мнусь я, думая о том, что надо держать себя в руках. Я уже и так слишком много выпила. Но потом я думаю о Чарли и о том, что он мне рассказал о них с Джулс. Нужно вернуть себе ту свободу, которую я мимолетно ощутила на танцполе. Нужно опьянеть. — Пожалуй, — говорю я, поворачиваясь к бармену: это уже знакомый мне Оуэн, — хм-м-м… текилы.

Не хочу ходить вокруг да около.

Джетро вскидывает брови.

— Ну лааадно. Я в деле. Луис?

Оуэн наливает нам три текилы. Мы сразу же их выпиваем.

— Боже, — говорит Луис, с грохотом ставя свою рюмку, в его глазах собралась влага.

А я, наоборот, не чувствую ничего. Как будто просто воды выпила.

— Повторить, — прошу я.

— Она мне нравится, — говорит Джетро Луису. — Но не уверен, что моя печень того же мнения.

— А мне кажется, это ужасно сексуально, — замечает Луис, улыбаясь мне.

Мы пьем еще по одной.

— Ты же не училась в Эдинбурге? — спрашивает Джетро, разглядывая меня внимательнее. — Или училась? Нет, я бы запомнил. Такую-то тусовщицу.

— Нет, — отвечаю я. Снова это место. От самого названия я сразу же трезвею. — Я…

— А мы учились, — говорит Джетро, обвивая рукой шею Луиса. — Лучшие годы на свете, да, Лу? До сих пор по ним скучаю. Как и по игре в регби. Хотя, пожалуй, здоровее буду, — он показывает на свою расплющенную переносицу — очевидно, старый перелом.

— А я выбил себе зуб, — говорит Луис.

— Я помню! — смеется Джетро и поворачивается ко мне. — Уилл, конечно же, даже не поцарапался. Этот засранец был крайним нападающим. Позиция для красавчиков. Поэтому он такой отвратительно идеальный.

— Он был худшей компанией, когда мы гуляли после матчей. Ты только хочешь познакомиться с какой-нибудь девушкой, и тут появляется Уилл, предлагает выпить, и все — девчонки смотрят только на него.

— Он спал со всеми подряд, — соглашается Джетро, кивая. — Только потому и вступил в «Общество танцоров», там ведь полно девушек. Но давай не забывать, что ему не всегда везло. Помнишь ту девушку, что от него сбежала?

— А, да, — вспоминает Луис. — Я об этом и забыл. Ты про ту с северным акцентом? Умненькую?

О боже. На меня словно наплывают все самые ужасные воспоминания. А я могу только стоять и смотреть.

— Да, — говорит Джетро. — Прям как ты, — он подмигивает мне. — Хотя, когда она его бросила, он ей отомстил. Помнишь, Луис?

Тот прищуривается.

— Не совсем. В смысле… я помню, что она бросила универ. Так ведь? И он очень переживал, что она его бросила. Всегда думал, что она была для него слишком умной.

К горлу подступает тошнота.

— Неужели ты не помнишь то видео? — спрашивает Джетро.

— Чееерт, — протягивает Луис, округляя глаза. — Да, конечно. Это было… жестоко.

— Наверное, теперь оно на порносайтах, — говорит Джетро. — Очевидно, в категории «винтаж». Интересно, что теперь с ней стало. Учитывая, что видео все еще гуляет по интернету.

— Эй, — внезапно зовет Луис, поворачиваясь ко мне, — все хорошо? Боже… — Он кладет руку мне на плечо. — Ты что-то побелела. — На его лице появляется сочувственное выражение. — Последняя текила плохо зашла?

Я отталкиваю его и, спотыкаясь, убегаю. Мне нужно выйти на улицу. Я едва успеваю это сделать, а затем падаю на четвереньки, и меня рвет прямо на траву. Все мое тело дрожит, как от лихорадки. Я замечаю пару гостей, стоящих у входа, шокированных и исполненных отвращения, чей-то звенящий смех. Где-то на периферии сознания гуляет мысль, что погода стала намного суровее, ветер норовит вырвать волосы с головы, из глаз текут слезы.

Меня снова тошнит. Но если во время качки это приносит облегчение, то сейчас мне не становится лучше. Эти страдания не облегчить. Яд этого нового знания отравляет нутро. Он прокрался в самое сердце.

— Чья это туфля? — Ангус поднимает ее трясущимися руками.

— Я точно знаю, что видел ее, — отвечает Феми. — Но не могу вспомнить, где… как будто это было много лет назад. — Теперь весь день кажется нереальным. Настоящее: ночь, буря, страх — стало для них всем.

— Может, возьмем с собой? — спрашивает Ангус. — Она… она может помочь восстановить цепочку событий.

— Нет. Оставим там, где лежала, — говорит Феми. — И не надо было ее трогать. Да и корону, если честно.

— Почему? — спрашивает Ангус.

— Потому что, идиот, — срывается Дункан, — это может быть вещественным доказательством.

— Ребят, — говорит Ангус, когда они кладут туфлю на место и продолжают идти, — ветер прекратился.

Он прав. Никто и не заметил, что шторм сошел на нет. Но он посеял жуткое спокойствие, от которого парням еще больше становится не по себе. Кажется, что это затишье перед новой бурей. Они слышат собственное испуганное дыхание, хриплое и отрывистое.

Трудно быстро идти, когда постоянно смотришь по сторонам; мужчины тревожно всматривались в бархатную темноту в поисках любой угрозы, любого признака движения. Но теперь наконец вдали маячит «Каприз», уже виден черный блеск его окон.

— Вон там. — Феми резко останавливается. Остальные тоже застывают на месте. — Кажется… — продолжает он, — кажется, там что-то есть.

— Ну не вторая же гребаная туфля! — кричит Дункан. — Кто это? Золушка? Гензель и чертова Гретель? — никто не посмеялся над этой глупой шуткой, потому что все расслышали в голосе Дункана страх.

— Нет, — говорит Феми. — Это не туфля.

От них не укрылась дрожь, прозвучавшая в его голосе. Это лишь заставляет их не смотреть, отпрянуть от этого, чем бы оно ни было. Но нет, они должны стоять и смотреть, как Феми медленно освещает землю факелом.

Там правда что-то есть. Хотя на этот раз это не «что-то». Это кто-то. Они с растущим ужасом наблюдают, как факел выхватывает из темноты длинную фигуру, распластавшуюся на земле. Тело, изогнутое в неестественной позе, определенно это человек. Он не так уж и далеко от «Каприза», на самом краю болота. Ветер развевает края одежды, и это, как и дрожащий свет фонарика телефона, нервирует. Жуткий трюк воображения.

Мужчинам тяжело представить, что там и впрямь лежит человек. Тот, кто совсем недавно разговаривал и смеялся. Кто был среди них и отмечал свадьбу.