Люси Фоли - Список гостей

Думаю, Оливия будет молчать. Я знал это с самого начала. Знал — она решит, что ей никто не поверит. Она слишком неуверенная в себе. Вот только — и, возможно, я просто параноик — мне кажется, что здесь она изменилась. Такое чувство, что на этом острове меняется все. Будто это место что-то делает, будто мы оказались здесь по какой-то причине. Я знаю, что это нелепо. Все дело в том, что в одном месте собралось так много людей: прошлое и настоящее. Обычно я осторожен, но признаюсь, я не продумал, чем это может обернуться — собрать всех вместе. Не продумал все последствия.

Итак. Оливия. Думаю, здесь я в безопасности. Но мне придется сделать что-то с Джонно, как только я вернусь в шатер. Нельзя позволить ему все разболтать. Пожалуй, я его понимаю. Я думал, что безопаснее будет его пригласить, держать поблизости. Но Джулс позвала Пирса без моего ведома. Да, на самом деле, с этого момента все пошло наперекосяк. Если бы не это, Джонно так и не узнал бы про телешоу, и все было бы как раньше. Джонно все равно не смог бы сниматься, и он должен это знать. Да он и знает, и поэтому так легко это пережил. Он ужасная обуза. С этим его курением, выпивкой и гребаной хорошей памятью. Его бы переклинило перед журналистами, и все вылезло бы наружу. Если он это понимает — какая это была бы катастрофа, — тогда я правда не понимаю, почему он так расстроился. В любом случае, он опасен. С тем, что он знает и может рассказать. Я почти уверен, что ему никто не поверит: подумаешь, какая-то нелепая история двадцатилетней давности. Но я не хочу так рисковать. Он опасен и в другом смысле. Я понятия не имею, что он хотел сделать в пещере, потому что у меня была повязка на глазах, но я чертовски рад, что Ифа нашла нас именно в тот момент, — а иначе кто знает, что могло бы случиться.

Ну что ж. На этот раз он не сможет застать меня врасплох.

Я пытаюсь логически осмыслить то, что сказали Джетро и Луис. Есть ли хоть малейший шанс, что это совпадение? Я прислушиваюсь к голосу логики. Представляю, что в такой ситуации сказала бы своему Чарли: «Ты пьян. Ты не можешь мыслить трезво. Отоспись и обдумай все с утра».

Но нет — даже без серьезных раздумий, — я знаю. Я это чувствую. Все слишком четко совпадает, чтобы это было совпадением.

Видео с Элис выложили анонимно, разумеется. И мы были слишком поглощены горем, чтобы даже задуматься о поисках ее друзей, которые помогут поймать преступника. Но позже я поклялась, что если у меня когда-нибудь будет шанс отомстить человеку, который разрушил жизнь моей сестры — который оборвал ее жизнь, — я заставлю его страдать. О боже… подумать только, он же мне нравился. Прошлой ночью он мне приснился — от этой мысли во рту скапливается желчь.

Это лишь очередная пощечина — я попалась на те же уловки, которые раздавили Элис.

Я вспоминаю Уилла на вчерашнем ужине. «А мы встречались на вечеринке в честь помолвки? Такое ощущение, что мы знакомы. Может, я видел тебя на фотографиях Джулс? » Когда он сказал, что узнал меня, я поняла, что это не я . Он узнал Элис.

Когда я возвращаюсь в шатер, под моей маской спокойствия скрывается ярость, настолько сильная, что это пугает меня. Человек, ответственный за смерть моей сестры, процветал, сделал карьеру на фальшивом обаянии, по сути, только на внешности и привилегированности. В то время как Элис, в миллион раз умнее и лучше его — моя умная, блестящая сестра, — не смогла сделать ничего.

Меня окружает море людей. Они опьянели и отупели, неуклюже расхаживая по шатру. Через них совсем ничего не видно. Я проталкиваюсь сквозь толпу, иногда с такой силой, что слышу негромкие восклицания, чувствую, как головы оборачиваются в мою сторону.

Кажется, свет скоро снова погаснет. Должно быть, все дело в ветре. Когда я иду сквозь толпу, огни мигают и гаснут, а потом снова зажигаются. Снова гаснут. Раньше, когда только наступали сумерки, без света было довольно хорошо видно. Но сейчас без электрического освещения вокруг почти кромешная тьма. От маленьких лампочек на столах никакой пользы. Наоборот, они еще больше сбивают с толку, потому что из-за них видно смутные очертания людей, тени, снующие туда-сюда. Люди визжат и хихикают, натыкаются на меня. Такое чувство, будто я в доме с привидениями. Мне хочется кричать.

Я так сильно сжимаю и разжимаю кулаки, что ногти протыкают кожу ладоней.

Это не я. Мной словно завладели.

Свет зажигается. Все ликуют.

Голос Чарли, усиленный микрофоном, эхом разлетается по шатру.

— Внимание, пора разрезать торт. — Поверх толпящихся передо мной гостей я смотрю на своего мужа, держащего микрофон. Я никогда не чувствовала себя так далеко от него.

Вот торт, белый и блестящий, с сахарными цветами и листьями. Джулс и Уилл стоят рядом с ним, застыв на месте. Если честно, они выглядят как идеальные статуэтки на этом торте: он стройный и белокурый в элегантном костюме, а она темная и в форме песочных часов в белом платье. Я бы никогда не сказала, что кого-то ненавижу. Это чувство слишком сильное. Даже когда я услышал о парне Элис и о том, что он с ней сделал, потому что я не могла сосредоточить свою злость на ком-то конкретном. Но нет, теперь я его ненавижу . Вот он, стоит там, ухмыляясь на вспышки сотен мобильных телефонов. Я подхожу ближе.

Самые близкие гости столпились вокруг молодых. Четверо друзей жениха, улыбаются во весь рот, хлопают Уилла по спине… и я задумываюсь: хоть кто-то знает о его истинной натуре? Или им все равно? И вот стоит Чарли, довольно умело притворяясь — а в этом я не сомневаюсь — трезвым и абсолютно собранным. Рядом с ним гордо улыбаются родители Джулс и Уилла. И Оливия, которая выглядит такой же несчастной, как и весь день до этого.

Я подхожу ближе. Не знаю, что делать с этим чувством, с этой энергией, которая кипит во мне, будто кто-то пустил электрический ток по моим венам. Когда я протягиваю руку, то вижу, как дрожат пальцы. Это одновременно пугает и возбуждает. Мне кажется, что если сейчас меня протестировать, то окажется, что у меня появилась какая-то суперспособность.

Ифа проходит вперед и передает Джулс и Уиллу нож. Он большой, с длинным острым лезвием. У него перламутровая ручка, которая словно создана для того, чтобы отвлечь внимание от его лезвия, она как бы говорит: «Это нож для свадебного торта, он не представляет никакой опасности».

Уилл накрывает руку Джулс своей. Джулс улыбается. Ее зубы сверкают.

Я двигаюсь снова. Они совсем близко.

Молодожены вместе отрезают кусок, костяшки ее пальцев побелели вокруг рукояти, его рука лежит сверху. Торт раскрывается, обнажая темно-красную сердцевину. Джулс и Уилл без конца улыбаются щелкающим телефонам. И вот нож на столе. Лезвие блестит. Он прямо там. В пределах досягаемости.