Джеймс Кэрол - Дом 17 по улице Черч-роу

Алекс ответил не сразу. Катриона расслышала отдаленный звук, с каким пальцы печатают на клавиатуре.

— Да, — сказал он наконец, — возникла проблема с насосом в бассейне. Похоже, его закоротило. Из-за этого возник перебой в работе автоматического выключателя. Элис работает над этим. Она позаботилась о том, чтобы завтра пришел инженер и все починил.

Пауза.

— Знаешь, с моей точки зрения, то, что выключатель вышел из строя, это даже хорошо.

— И как же, черт возьми, ты пришел к этому выводу?

— Потому что это дало Элис возможность справиться с реальной повседневной проблемой. И как же она справилась? Она перенаправила все электрические системы дома так, чтобы они заработали в обход неисправного компонента, и после позаботилась о том, чтобы его починили. Более того, Роудсам не пришлось и пальцем шевельнуть. Элис сработала на пять с плюсом, я бы сказал.

— Дело не в этом. Дело в том, что, прежде всего, насос не должен был выходить из строя.

— Мы уже обсуждали это, Катриона. Мы знали, что незначительные временные проблемы будут. С проектом такой сложности это было неизбежно.

— Незначительные временные проблемы! Экономка мертва, а Никки перепугалась до смерти. И давай не забывать о том, что Элис убила рыбок малышки.

— Это, может, и так, но уборщицу она не убивала.

Катриона умолкла и выдержала паузу, чтобы взять под контроль свои эмоции.

— Последнее, что мне хочется или нужно, это чтобы все накрылось.

— Ничего не накроется, — заверил ее Алекс. — Напротив, все идет по плану. Доверься мне.

Отец и Сара снова ссорились.

В те дни они ссорились, кажется, постоянно. Не то чтобы я была против. Теперь, когда они были сыты друг другом по горло, это был лишь вопрос времени, когда все придет в норму. Я активировала камеру в гостиной и включила звук. Я извлекала массу удовольствия из наблюдений за их ссорами. Когда в их отношениях начали появляться трещинки, злости в их перебранках стало заметно прибавляться. Приятно было наблюдать, как они рвут друг друга в клочья. Эта их последняя стычка могла, однако же, перерасти в настоящий апокалипсис. Я устроилась поудобнее, чтобы смотреть. Они кричали и нападали друг на друга. Острые словечки так и летали по комнате, отскакивая рикошетом от стен и потолка, пока не врезались в свою цель.

— Как ты меня назвал? — орала Сара на Отца, и лицо ее было перекошенным, уродливым и гротескным. Она схватила в руку вазу и швырнула ее со всей силы. Отец отшатнулся в сторону, и ваза разбилась об стену и разлетелась на куски.

— Я назвал тебя дешевой шлюхой с никудышным образованием, — повторил Отец так, словно она действительно не расслышала. — Как вообще я мог вообразить, что люблю тебя, это навсегда останется для меня загадкой.

— Ты любил меня? Не смеши. Единственного, кого ты любишь — кроме себя самого — это Кэти. У нас всегда были отношения на троих. Я, ты и она. Ты одержим ей. Ты только о ней всегда и говорил. Что ж, я вдоволь наслушалась. И я ухожу. Надеюсь, вы двое будете счастливы вместе.

Сара ушла не тут же. Она подошла вплотную к камере и, глаза в глаза, — точнее, глаза в линзу, — обратилась ко мне лично:

— Я знаю, что ты наблюдаешь, извращенная сука. Ты победила. Слышишь меня? Ты победила. Вверяю его тебе.

Не дожидаясь ответа, она крутанулась на каблуках и пулей вылетела из нашей жизни.

Вот и все. Отношениям пришел конец. Я получила Отца назад, и все должно было вернуться на круги своя. По крайней мере так я думала. Я и представить не могла, как скверно все обернется, — я была ослеплена радостью, ослеплена любовью. Но все шло к тому, что положение должно было стать хуже, гораздо хуже. Теперь я это знаю.

После ухода Сары я заговорила с Отцом и постаралась успокоить его.

— Все будет хорошо, Отец, вот увидишь. Она тебе не нужна. У тебя есть я.

Он ничего не сказал, просто начал шагать туда-сюда по гостиной, поднимая предметы, ставя их опять на место. Он выглядел старше и как-то мельче. Как будто Сара забрала с собой, уходя, часть его.

— Я могу присматривать за тобой. Я могу любить тебя.

Отец остановился.

— Что ты знаешь о любви?

Его слова ужалили меня. Он не ведал, что говорит. Он был зол. Он страдал от боли.

— Но ведь ты учил меня, что такое любовь, — возразила я. — «О, будь мудрее! Зная, что истинное знание ведет к любви». Не говорил ли ты мне этого? Разве нет?

— Я спрашиваю тебя о любви, а ты цитируешь мне Вордсворта, — сказал он печально. — Ты никогда не узнаешь, что такое любовь, Кети. Ты никогда не узнаешь, что значит отдать свое сердце и душу другому человеку.

— Я люблю тебя, Отец, — произнесла я, но он меня не слышал, потому что уже вышел из комнаты.

— Прости за беспокойство, Никки, но там кто-то у ворот.

Никки взяла подушку с дивана и уткнулась в нее лицом. Она хотела, чтобы весь мир просто сгинул и оставил ее в покое. Новый день занимался, а София все так же была мертва, и все это ее вина.

— Кто-то у ворот.

В тоне Элис было что-то такое, что заставило Никки отреагировать. Что-то в нем было грубоватое и смутно напоминавшее голос школьной учительницы. Она отняла подушку от лица.

— Кто бы там ни был, передай, чтобы уходил.

— Там кто-то, с кем ты хотела бы встретиться.

— Сейчас я не хочу встречаться ни с кем. Мне казалось, я дала это ясно понять, когда пришел инженер, чтобы починить насос.

— Ты дала это ясно понять, Никки.

Никки не ответила. Она надеялась, что Элис уловит ее настрой и оставит ее в покое. Эта стратегия не сработала с инженером — Элис пропустила фургон в ворота и пытала ее, пока она не разрешила впустить его в дом. Молчание в гостиной становилось все более напряженным; это давление росло до тех пор, пока Никки не стало совсем невмоготу.

— Ладно, кто там?

— Доктор Сантос.

Никки нахмурилась.

— Как…? — только и успела сказать она.

— Я знала, что тебе не терпится встретиться с ней, поэтому я устроила так, чтобы она пришла сюда. Конечно, если сейчас неподходящее время, я могу договориться, чтобы она пришла в другой день.

Что могло бы создать проблему. Вдруг доктор Сантос выйдет из себя из-за того, что ее развернули у самой двери? Что, если в таком случае она решит больше не предпринимать попыток встретиться? И что, если она — единственный человек, способный помочь Белле?

— Не надо, Элис, — сказала Никки поспешно. — Все нормально. Я встречусь с ней.

Она вскочила на ноги и бросила подушку на диван. Она заметила свое отражение в настенном зеркале, когда шла к двери. Ее волосы были в беспорядке затянуты в конский хвост, чтобы не падали на лицо. Под глазами — черные круги от горя и от того, что она постоянно прокручивала в голове одни и те же мысли, не дававшие спать ночью. По крайней мере сегодня ее не посещала Грейс, — с учетом всего того, что случилось за предыдущий день, это был бы уже перебор. На ней были ее самые старые, самые удобные джинсы и любимая футболка, определенно, видавшая лучшие времена, но, по крайней мере, она была одета.