Меган Миранда - Девушка из Уидоу-Хиллз

Пора заново закупорить прошлое и закопать его там, где ему место — в темноте глубоко под землей. Иначе хорошего не жди.

Здесь каждый был уверен, что все знает.

«Я поняла, что ее нет, еще до того, как проснулась». Первая строчка в книге матери.

Теперь эти слова казались пустыми. Мертвыми и лживыми.

До того, как проснулась. Еще бы, ведь она сама все и подстроила.

ДИСПЕТЧЕР: Полиция. Слушаю вас.

НЕИЗВЕСТНАЯ ЖЕНЩИНА: Я на улице Деверо, Уидоу-Хиллз. Только что видела, как мужчина проследовал за девушкой в лес.

Д: Пожалуйста, назовите свое имя и местонахождение.

НЖ: Примерно посередине улицы Деверо. Вы сразу увидите — там две машины. Девушка приехала сюда первой, а он припарковался и что-то вынул из-под ее машины.

Д: Что вынул?

НЖ: Откуда мне знать. Он явно шел за ней. По-моему, следил за ней…

Д: Это прогулочная тропа?

НЖ: Слушайте, это добром не кончится. У меня на такие вещи чутье.

Д: Хорошо, один из наших сотрудников проедет и посмотрит.

НЖ: Что значит проедет? Срочно выезжайте, черт возьми!

Я БЫЛА ДЕВОЧКОЙ,которая уехала. Которая не оглядывалась назад.

Стучаться и просить зайти в мой бывший дом я не стала. Не стала заглядывать в окна и высматривать дверь в подвал. Выйдя из полицейского участка, я села в машину и уехала. И не останавливалась до тех пор, пока Уидоу-Хиллз не остался далеко позади.

Я унаследовала здоровый инстинкт самосохранения, ему и последовала, как советовала Эмма Лайонс. Пусть все остается в прошлом.

Заночевала в том же мотеле, что и накануне, и с первыми лучами солнца была уже в пути.

Плечо нестерпимо болело. Вчерашний адреналин, должно быть, притупил боль после рывка Натана. С обычным болеутоляющим я кое-как могла вести машину, держа левую руку под рулем.

Не доставая телефона, я позвонила Беннетту. Знала, что застану его на работе. Он тут же ответил, и я услышала объявление по громкой связи в больнице.

— Эй, привет, — сказал он. — Я вчера заезжал к тебе. Волновался.

— Да, я потому и звоню. Возвращаюсь домой из Уидоу-Хиллз.

Молчание.

— Откуда?

— Я просто хотела сказать, что жива-здорова. — Давно пора было это сделать. — Хотя не совсем. На меня напали. Рука повреждена. Болит немного. Долгая история, зато я почти дома.

Я рассказывала Беннетту о распечатках в чемодане Натана, о журналистке из Кентукки, о том, как Натан меня выследил. Тут он не выдержал:

— Кто такой Натан?

Боже, столько же всего я еще не рассказала.

— Сын Шона Колмана. Парень уже несколько лет мной одержим.

— Ничего себе.

— Да черт с ним, я ведь уцелела.

Беннетт молча дышал в трубку.

— Я слышал, ты звонила сестре, — наконец сказал он.

— Ага, спасибо, кстати. Правда, ее помощь теперь вряд ли понадобится. Натан арестован.

— Так это он убил своего отца?

— Похоже на то. Сегодня узнаю у следователя.

Обещав позвонить сразу как приеду, я нажала на газ. Мне не терпелось поскорее добраться домой. Покончить с расследованием. И еще: я поняла, что соскучилась по своему дому, людям, постоянству. Что у меня теперь было, куда возвращаться.

При виде чужой машины перед домом внутри все опустилось. Я тут же представила себе караулящих меня журналистов. Девочка из Уидоу-Хиллз, замешанная в деле об убийстве. Сколько времени понадобится на этот раз, чтобы ажиотаж стих?

Подъехав ближе, я узнала машину — и человека, сидящего на ступеньках крыльца.

Завидев меня, Беннетт поднялся.

— Не мог не убедиться, что ты действительно цела и невредима.

— Более-менее, — поморщилась я, поправляя дорожную сумку на правом плече. Я оглянулась на пустую дорогу. — Больше никто не появлялся?

— Только твой сосед. Искал тебя. — Беннетт оглянулся на дом Рика за деревьями. — Я ввел его в курс дела. В общих чертах.

Проходя мимо Беннетта, я заметила темные круги у него под глазами, напряжение в плечах. Я открыла дверь и пропустила его в дом, тут же скинув сумку на пол. Беннетт как-то сдержанно улыбался, и я забеспокоилась, что дело во мне, что я опять упустила какой-то нюанс наших с ним отношений.

— Все нормально? — спросила я.

— Да-да, извини. Сегодня в больницу приходила Элизина семья, я не мог сообщить тебе раньше. Мрачный день. Никак не отойду.

— Ох, очень жаль, что пропустила.

Как бы я хотела сказать им, что Элиза была моей подругой, что в короткое время нашего знакомства мне легче жилось, что я скучаю по ней и прошу у них прощения.

— Там целая история. Они боялись возобновления зависимости. После предыдущей работы ее отправили на восстановительную терапию, думали, она больше не употребляла… но, видимо…

Беннетт вздрогнул, мы все-таки многое не замечали друг в друге.

— Что именно она таскала?

— Из больницы? Опиоиды, бензодиазепины. Как обычно. Ее родственники сказали, что она пристрастилась к опиоидам после аварии в юности.

Как и моя мать. Черт, как же я все проглядела? Ведь Элиза даже рассказала мне про свою аварию, про свое пребывание в больнице, из-за которого и выбрала эту профессию. Предостаточно информации, чтобы понять, в чем дело, а я лажанулась.

— Возможно, излишки она продавала, — добавил Беннетт.

А я-то считала, что знаю ее вдоль и поперек. Да, секреты есть у всех.

Беннетт потянулся и со стоном размял шею.

— Сейчас меня подменяют, однако вечером придется выйти в смену.

— Ты в состоянии работать? — спросила я.

— А куда деваться? Ребята из «Скорой» пообещали замену на место Элизы, а та сотрудница ни с того ни с сего вдруг уволилась. Они вроде бы дружили… Сейчас всем в больнице фигово.

— Да уж.

На меня накатила печаль, перемешанная с чувством вины.

— Ты тут одна справишься? — Беннетт оглядел дом.

Натан под арестом в Кентукки, Рик у себя — рядом и бдит.

— Справлюсь.

— Я рад, что все позади. Что все обошлось.

Под ложечкой засосало.

— Боюсь, заваруха только начинается.

Натана нет, но за мной продолжала следить масса людей. Девочка из Уидоу-Хиллз — сначала жертва, потом свидетель. Не будь договоренности, меня могли заставить давать показания в суде. Надо бы уточнить у Ригби. В любом случае ясно: проблемы не закончились.

Беннетт помрачнел.

— Я имел в виду тех, кто тебя выслеживал. До сих пор не пойму, как тебя одну оставил.

Я взглянула на него.

— Кто ж знал.

Кто бы мог подумать, что та история аукнется через столько времени и на таком расстоянии. Через целое поколение. У таких историй нет конца, они только разрастаются.

Беннетт улыбнулся на прощание. Обещал приехать в выходные, обменяться новостями, как будто все вернулось на круги своя. Разубеждать друга не хотелось. Его оптимизм заражал.