Эйприл Хенри - Похищенная

– Хорошая собака, – отчетливо выговаривая каждое слово, мягко сказала она. – Я тебя напугала? Я не хотела.

Герцог снова заскулил.

Шайен не переставала говорить, ее речь лилась спокойно и гладко.

– Надоело тебе сидеть на этой большой цепи? Хочешь уйти отсюда? Хочешь на свободу? – Если до этого ее голос слегка дрожал, то теперь она говорила с полной уверенностью. Безумная идея, но не безумнее, чем разгуливать по лесу с антенной от машины. – Хочешь погулять? Хочешь, Герцог?

Она медленно засунула руку в карман куртки. Пальцы коснулись корма. Взяв одну гранулу, она аккуратно кинула ее в сторону пса.

Пес взвизгнул – испугался. Сколько раз в беднягу швыряли камнями? Но вот он догадался, что это не камни, и гавкнул с любопытством. Громыхнули звенья цепи, и он снова заскулил: цепь натянулась. Наверное, корм упал далеко от него.

Шайен бросила еще одну гранулу. Пес снова заскулил. На третий раз за броском последовало сопение, потом чавканье – значит, попала куда надо.

Следующую гранулу она подбросила в воздух. Послышался лязг хватанувших еду челюстей. И снова скуление. Выпрашивающее. Просил ли этот пес хоть раз в жизни? А даже если просил, замечал ли хоть кто-то его просьбы?

С каждым брошенным кусочком корма она подходила к псу все ближе и ближе. Наконец подошла так близко, что почувствовала исходящее от пса тепло. Сжав пальцы в кулак, Шайен протянула руку в сторону собаки, не будучи уверенной, что Герцог не отхватит ее руку одним укусом. Но пес только понюхал протянутый кулак. Шайен почувствовала, как он ткнулся холодным влажным носом ей в руку, а потом неожиданно лизнул теплым мокрым языком. Значит, чтобы о нем ни думали, прежде всего, Герцог был обыкновенной собакой.

Двигаясь бесконечно медленно, Шайен положила ладонь на голову пса. Герцог чуть вздрогнул, но не увернулся и не издал ни звука. Шайен почесала пса за ухом и повела руку к другому уху, которое пес уже и сам подставил ей навстречу, а затем привалился к ладони, указывая, в каком именно месте почесать – ну прямо как Фантом. Шайен стало гораздо спокойнее, и она почувствовала, что Герцогу тоже.

Проведя рукой по его шее, она нащупала место, где цепь соединялась простой застежкой с ошейником с повернутыми внутрь шипами. Повести его на цепи? Отойдя на пару шагов, Шайен попробовала натянуть звенья цепи – слишком длинная и тяжелая.

Девушка вспомнила, что на ней ремень. Подойдя к Герцогу, она снова потрепала пса за ушами. Несмотря на то, что все в ней вопило «быстрее, беги отсюда!» она понимала, что спешка может спугнуть собаку. Свободной рукой она расстегнула пряжку ремня. Неловко управляясь одной рукой, Шайен вынула ремень из петель пояса джинсов, сворачивая его в ладонь. Она не хотела, чтобы пес увидел свисающий с ее руки ремень и насторожился. Вдруг его когда-то хлестали чем-то подобным? Да что «вдруг» – она знала, что так и было.

Пока она возилась с ремнем, другая рука не переставала гладить собаку по голове. Короткая, прилегающая шерсть Герцога была совсем не такая, как у Фантома, но Шайен все равно казалось, что она сейчас вместе со своей собакой.

Вытащив, наконец, ремень, пальцы девушки скользнули к нижней части ошейника Герцога. Он заскулил и вздрогнул, потревоженный ее движением, но не двинулся с места. Продев ремень через металлическую дужку ошейника, Шайен потянула за него, и получился импровизированный поводок. Представив, что рядом с ней Фантом, девушка приняла обычное положение: левая нога перед правой, голова собаки на уровне ее левого бедра. Собравшись с духом, Шайен отстегнула ошейник от цепи.

– Герцог, вперед, – скомандовала она. – Давай, пойдем отсюда!

Пес заскулил – звук исходил откуда-то из глубины груди, – но не двинулся.

– Вперед, Герцог! – сказала она еще раз. – Двигайся, двигайся!

Заслышав эту команду, Фантом знал – надо идти быстрее. Но что об этом знал Герцог?

Девушка почувствовала, как тот напрягся. И все же они пошли.

Неожиданно решив сделать Герцога своим поводырем, Шайен не учла одно важное обстоятельство: эта собака не будет бдить за опасными для слепого человека преградами. Фантома научили различать низко висящие ветки и другие подобные препятствия, о которые она может удариться. Герцог об этом понятия не имел. Шайен же догадалась о своем промахе только после того, как глубоко расцарапала себе щеку низко висящей веткой. Напоровшись на неожиданное препятствие, девушка решила идти дальше с выставленной перед лицом правой рукой, чтобы быть предупрежденной хотя бы за секунду.

Ей надо было направить Герцога к лесу, не зная, подчинится ли он ее команде. Но он должен был. Она обвела его вокруг дома и пошла к лесу. Морозная почва хрустела под ногами, но из-за слоя хвои была довольно упругой.

Обычно при дневном свете она видела хотя бы что-то осколком бокового зрения, а сейчас, ночью, и осталась совсем без ориентиров и не знала, куда ее ведет Герцог. Ночь была Шайен на руку в том, что ее не было видно, но при этом она не знала, куда собака ее тащит. Приходилось идти, держась за поводок, и слушать, что ей подсказывало тело. По наклону коленей Шайен понимала, где спуск, а где подъем, где обход справа, а где слева. Зрячие не придают этому никакого значения, потому что им это не нужно. Слепые же знают, что тело все время дает такого рода подсказки.

Шайен то и дело ощущала, как ее макушку прочесывают ветки. Хорошо, что эти же ветки не протыкают лицо. Значит, Герцог вел Шайен среди деревьев, обходя их.

– Молодец! – похвалила она пса, и тот издал низкий звук, вроде бы не понимая, что от него хотят.

– Да, ты молодец, хорошая собака, – повторила Шайен, хотя не знала, что хотел от нее Герцог: знать, что он может ей доверять, или хотел убедиться, что надо продолжать идти в прежнем направлении.

В любом случае ответ был положительный.

Они шли довольно долго. Медленно пробирались через кусты и траву. Незашнурованные кроссовки продолжали соскальзывать с ног девушки, тогда она взяла остатки шнурка, все еще привязанного к одной лодыжке, разорвала пополам, а затем просунула кончики через верхние отверстия обуви, завязав каждый двойным узлом. Идти приходилось по неровному подлеску, и ноги девушки цеплялись за корни и упавшие ветки. Иногда Шайен приходилось останавливаться из-за нападавшего на нее кашля. Холодный воздух обжигал легкие при каждом вдохе, и девушка попробовала обмотать нос и рот шарфом, оставив открытыми только глаза, в надежде, что так вдыхаемый ею воздух будет потеплее.

Дул холодный ветер, который, казалось, пронизывал насквозь. Но этот же ветер помогал Шайен ориентироваться в пространстве и представлять картину окружающего мира: с ним ей было слышно, как шумели деревья. Без ветра деревья для нее словно не существовали, по крайней мере до того момента, пока не царапали своими ветками ее лицо или руки.