Бен Мезрич - Удар по казино. Реальная история о шести студентах, которые обыграли Лас-Вегас на миллионы долларов.

«Нам надо на какое-то время затихнуть», — сказал Майкл, сидевший лицом к полукругу из стульев, расставленных в центре помещения. Только Джилл и Дилан сидели в стороне от остальной группы, прямо под затененными окнами. У обоих лица были напряжены, как будто они ссорились весь этот вечер. Странно, если учесть, что был День Святого Валентина и они были единственными двумя людьми в помещении, между которыми было нечто, напоминающее осмысленные отношения.

Кевин не общался с Тери уже несколько недель. Поскольку обе его последние поездки в Вегас были прерваны, он не виделся с ней больше месяца. Он думал позвонить ей в этот день, но решил, что мало что может сказать. Она была частью его светской жизни в Вегасе; теперь, когда ему выдали большую дозу реальности, она, похоже, больше не вписывалась в его мир.

«Нам надо немного перестроить команду, — предложила Кианна. Так же, как и Фишер, она всегда была готова идти вперед; ей было плевать на риск. Ее семья эмигрировала из Тайваня, когда ей было всего три года, и росла она в китайском гетто в Калифорнии. Ей были хорошо знакомы тяжелые времена. — Может быть, введем новых игроков. Они не могут снять на фото весь МТИ».

«Я до сих пор не могу понять, как они меня вычислили, — вмешался Тай. На нем были шорты и джемпер, хотя на улице было тридцать градусов [17] по Фаренгейту, 11–12 °C. — Примеч. пер. и даже днем небо было металлически серым. — Я даже не успел подозвать Кевина. Я ни разу не поднял ставку и плевал на базовую стратегию каждый раз, когда за мной наблюдал пит-босс».

«Они знали, кто ты такой, еще до того, как ты сел за стол, — сказала Джилл. Она явно сердилась, но было непонятно, на кого была направлена ее злость. — Это означает, что у них, скорее всего, файлы на всех нас. И вы знаете, как рассуждают эти болваны. Они смешивают карточных каунтеров с мошенниками. Для них мы все преступники, и они обращаются с нами соответственно».

«Но что бы они ни делали, они не помешают нам считать карты, — парировал Дилан. — Они даже не могут привлечь к этому полицию, потому что у них против нас ничего нет».

«А им и не надо ничего предъявлять, — выпалила Джилл. — Они просто вносят нас в список нежелательных лиц, и мы будем виновны в любом случае. Очень скоро нас обвинят в незаконном вторжении в места, где мы никогда не были. Что ж, было весело. Но я не думаю, что это и дальше оправдывает риск».

В аудитории повисла тишина, все нервно заерзали на стульях. Она произнесла все в открытую — возможно, игра на самом деле была закончена. Было захватывающе, когда риск был только теоретическим; теперь он стал реальным, и это перестало быть просто игрой. Пока никто не пострадал. Но, вполне вероятно, им всего лишь повезло.

«Эй, тут довольно скучно. Напоминает мои занятия по органической химии на первом курсе», — сказал Фишер, появившись на пороге.

Его лицо было удивительно загорелым для середины зимы. На правом плече у него висела тяжелая холщовая сумка. Судя по выпуклостям, Кевин мог сказать, что там были не деньги или фишки.

«Леди и джентльмены, — с пафосом произнес Фишер. — Позвольте мне представить вам. Прямо из Лос-Анджелеса. Толстяк!»

Он отошел в сторону, и в помещение вошло нечто несуразное в красном спортивном костюме. Под подбородком складки жира, на шее, руках и голых ногах то же самое, щеки раздуты, даже губы распухли в две натуральные величины…

«Придурок, — выругалась Джилл. — Мартинес, ты похож на огромный помидор».

Его выдали глаза и волосы. Помимо этих характерных черт, накладной жир и подкладки телесного цвета прекрасно справились с тем, чтобы трансформировать его из бродяги весом в сто тридцать фунтов в Гаргантюа весом в триста фунтов.

Помещение взорвалось аплодисментами в ответ на сдержанный поклон Мартинеса. «Разумеется, это всего лишь демонстрационная модель, — сказал он. — Я не стану носить костюм жиртреста в Вегасе. Это помешает моему успеху у дам. Но общую идею вы уловили».

«Последние несколько дней, — перехватил инициативу Фишер, — мы были в Лос-Анджелесе и встречались с ведущим гримером Голливуда. За небольшое состояние мы купили несколько маскарадных комплектов наивысшего качества — подкладки, парики, краски для волос, грим — все, что есть на рынке».

«Они не смогут нас выгнать, — сказал Мартинес, — если не увидят, как мы пришли. Может, они и знают некоторые наши лица или псевдонимы. Но все это можно изменить».

Кевин почувствовал, как расплывается в улыбке. И причиной был не вид Мартинеса в костюме толстяка. Причиной была невероятная дерзость плана Мартинеса и Фишера. Грим, парики и накладные тела — это возводит систему еще на одну ступень выше. В качестве карточных каунтеров они уже были опытными актерами и лицедеями. Были ли грим и костюмы очередным логическим шагом?

«Вы, парни, с ума сошли», — сказал он. Но в глубине души он думал: «А почему бы и не попробовать? Что им терять? Собственное достоинство?» Он смотрел на то, как Мартинес вертелся в дверях, и складки жира дрожали у него под одеждой.

Единственным унижением достоинства будет сдаться без борьбы.

Три часа ночи. Самое сердце «Пирамиды».

Так же как «Нью-Йорк, Нью-Йорк», «Луксор» был удивительным смешением современной архитектуры и зрелищности Вегаса. Построенная в 1993 году тридцатиэтажная пирамида из черного стекла имела самый большой атриум в мире — достаточный, чтобы разместить девять Боингов-747 один на другом. Украшенное египетскими обелисками, стенами из песчаника и испещренными иероглифами гобеленами, казино было еще одним чудом города: ориентированным на туристов, но достаточно просторным, чтобы обеспечить хорошие условия для азартных игр.

Сидя в центре атриума, Кевин улыбался официантке, одетой как царица Клеопатра, когда она склонилась над его плечом, чтобы налить ему водку с тоником с изящно нарезанной лимонной цедрой. Она улыбнулась в ответ с еще большим энтузиазмом, когда он дал ей сотню долларов на чай. Ее, похоже, не раздражали ни его гладкий черный хвост из волос, ни его смешная козлиная бородка, ни сетка оспин по всему лбу. Он сидел за одним из столов для крупных ставок в «Луксоре» и играл в блэкджек малиновыми фишками. Это все, что надо было знать «Королеве Нила».

Кевину не надо было смотреть в сторону Дилана, чтобы видеть, что он тоже в состоянии эйфории. У него были ярко-рыжие волосы, лицо горело аккуратно наложенным ярким румянцем. Похоже, что он был лет на пять моложе того человека, который мог вообще знать что-либо о подсчете карт, подсобках или настороженных пит-боссах. Он выглядел как руководящий работник рекламной фирмы с нарастающими семейными проблемами. А его жена, сидящая в пяти столах от него, могла сойти за старомодную институтскую библиотекаршу: волосы стянуты в пучок, толстая оправа очков, глаза с четкими морщинами вокруг, блузка, которую сшили из старой мешковины. Неопытному наблюдателю могло показаться, что если Дилан и полетит домой вместе с кем-то из игровой зоны, так это будет, скорее всего, платиновая блондинка, сидевшая в зале. Шесть футов пять дюймов, в стельку пьяная, с множеством сережек и видимых татуировок, она сидела на другом конце зала для игры в блэкджек и пожирала глазами растущую перед Диланом горку стодолларовых фишек.